Красный, белый и королевский синий - читать онлайн книгу. Автор: Кейси Маккуистон cтр.№ 15

Алекс помнит план здания наизусть с тех самых пор, как его отец был избран в сенат. Именно здесь он почерпывает свои энциклопедические знания о политике и судопроизводстве, здесь он проводит больше дней, чем должен, соблазняя чьих-то помощниц, собирая и распуская сплетни. Его мать, делая вид, что ее раздражает поведение сына, впоследствии частенько выведывает у того все, что ему удалось узнать.

Из-за того, что сенатор Оскар Диас находится в Калифорнии на совещании по контролю за оборотом оружия, вместо его этажа Алекс нажимает кнопку лифта с цифрой пять.

Его любимый сенатор – новичок Рафаэль Луна, тридцатидевятилетний член независимой партии из Колорадо. Отец Алекса взял его под свое крыло, когда он был всего лишь подающим надежды адвокатом. Теперь же Луна любимчик среди политиков по нескольким причинам: а) следующим друг за другом победам во внеочередных и всеобщих выборах за место в сенате и б) лидирующей позиции в списке пятидесяти самых красивых людей по версии печатного издания The Hill.

Алекс провел целое лето 2018 года в Денвере в предвыборном штабе Луны, поэтому между ними сложились особые нездоровые отношения, основанные на поедании Skittles со вкусом тропических фруктов с заправок и ночным написанием пресс-релизов. Порой к нему вновь возвращается карпальный синдром, эта давно забытая боль в запястье.

Он находит Луну в его офисе в очках в роговой оправе, нисколько не портивших его внешность кинозвезды, случайно попавшей в политику. Алекс всегда предполагал, что томные карие глаза, идеально стриженная борода и эффектные скулы вернули Луне все те голоса, что тот потерял, будучи уроженцем Латинской Америки и открытым геем.

В кабинете тихо играет классическая музыка – любимая музыка Алекса, которую он помнит еще со времен в Денвере: альбом Мадди Уотерса. Подняв глаза и увидев Алекса в дверном проеме, Луна роняет ручку на беспорядочную кучу бумаг и откидывается на спинку кресла.

– Ты что тут забыл, малец? – спрашивает он, бросив на Алекса свой кошачий взгляд.

Алекс засовывает руку в карман, вытаскивает из него пакетик Skittles, и на лице Луны тут же появляется улыбка.

– Отлично, – говорит он, хватая пакетик в тот же момент, как тот приземляется на пресс-папье, и выдвигает ногой кресло из-под стола перед собой.

Алекс садится, наблюдая, как Луна разрывает упаковку зубами.

– Чем сегодня занят?

– Ты и так знаешь гораздо больше, чем должен знать обо всем, что есть на этом столе.

Алекс действительно знает: это все та же реформа системы здравоохранения, застопорившаяся с тех пор, как они проиграли промежуточные выборы в сенат.

– Серьезно, ты что тут делаешь?

– Хмм. – Алекс перебрасывает ногу через подлокотник кресла. – Меня возмущает сама мысль о том, что я не могу навестить дорогого друга семьи без каких-либо скрытых мотивов.

– Чушь собачья.

Алекс хватается за грудь.

– Ты ранил меня.

– А ты меня утомил.

– Я тебя очаровал.

– Я вызову охрану.

– Справедливо.

– Давай лучше обсудим твою маленькую поездку в Европу, – говорит Луна, сосредоточив на Алексе свой проницательный взгляд. – Ждать ли мне совместного подарка на Рождество от вас с принцем в этом году?

– Вообще-то, – увиливает от темы Алекс, – если уж я здесь, у меня есть к тебе вопрос.

Луна смеется, отклоняясь назад и складывая руки за головой. Алекс чувствует, как на долю секунды его лицо краснеет – едва уловимый след нахлынувшего адреналина, свидетельствующий о том, что он подобрался вплотную к истинной причине своего появления.

– Я так и думал.

– Я хотел узнать, слышал ли ты что-нибудь о Конноре? – спрашивает Алекс. – Нам весьма пригодилось бы одобрение другого сенатора из независимой партии. Думаешь, он пойдет на это? – Он с невинным видом машет ногой, переброшенной через подлокотник. Вид у него такой, словно он спрашивает о погоде.

Стэнли Коннор, эксцентричный и всеми обожаемый пожилой самовыдвиженец с молодежной медиагруппой стал бы большим приобретением в будущей избирательной компании, и они оба это понимают.

Луна причмокивает конфетой.

– Ты хочешь знать, захочет ли он поддержать нас, или спрашиваешь, знаю ли я, за какие ниточки нужно потянуть, чтобы подтолкнуть его к этому?

– Раф. Приятель. Дружище. Ты же знаешь, что я никогда до такого не опущусь.

Луна вздыхает, повернувшись в кресле.

– Он вольная пташка. Ваши взгляды касательно социальных проблем схожи, но ты же знаешь, как он относится к экономической политике твоей матери. Вероятно, ты в курсе результатов голосований даже лучше меня, парень. Он не принадлежит ни к одной партии, но в вопросах налогов может поступить совершенно иным образом.

– А что насчет того, что я не знаю?

Луна ухмыляется.

– Я знаю, что Ричардс обещает самовыдвиженцам политику центризма с большими переменами в сферах, не касающихся социальных проблем. И я также знаю, что часть этой политики идет вразрез с позицией Коннора в области здравоохранения. Можно начать с этого – гипотетически, если бы я захотел принять участие в ваших махинациях.

– И ты не считаешь, что бессмысленно гоняться за другими ведущими кандидатами из республиканской партии, кроме Ричардса?

– Черт возьми, – произносит Луна, помрачнев. – Есть ли какой-то шанс, что против твой матери выйдет хоть кто-то, кроме этого гребаного мессии, правого популиста и наследника всего состояния Ричардсов? Очень сомневаюсь.

Алекс улыбается.

– Люблю тебя, Раф.

Луна вновь закатывает глаза.

– Вернемся к тебе, – говорит он. – Не думай, что я не заметил, как ты сменил тему. Чтобы ты знал, я обыграл коллег, поставив на то, сколько времени тебе потребуется, чтобы создать инцидент международного масштаба.

– Ух ты, а я считал, что могу тебе доверять, – вздыхает Алекс с таким видом, как будто его предали.

– Так в чем там дело?

– Да нет никакого дела, – отвечает Алекс. – Генри всего лишь… знакомый, с которым мы вместе сделали глупость. Я должен это исправить. Все в порядке.

– Ладно-ладно, – говорит Луна, поднимая руки в воздух. – И все же он красавчик, как считаешь?

Алекс корчит лицо.

– Да, если ты любишь смазливых принцев.

– Кто же их не любит?

– Я не люблю, – буркнул Алекс.

Луна выгнул бровь.

– Ну конечно.

– О чем ты?

– Просто вспоминаю прошлое лето, – говорит он. – В моей памяти сохранилось весьма яркое воспоминание о том, как ты мастерил куклу вуду в виде принца Генри за своим рабочим столом.