Капсула бессмертия - читать онлайн книгу. Автор: Антон Бильжо cтр.№ 38

– Стоп. Ай сэд, ай донт нид ит.

– Вэн вил ю нид? Тэл ми…

– Ай донт ноу.

– Вэн? – индианка не собиралась сдаваться. Видно, Герман в своем облачении вызвал в ней верноподданнические чувства. Как ни старайся, куда-нибудь вляпаешься. Надо быть монахом.

– Тумороу.

– О’кей. Тумороу ай кам.

Мгновенно развеселившись, подарила Герману лукавый молдаванский взгляд с открытки пятидесятых и подошла к расположившейся на соседнем шезлонге налитой и апатичной русской даме с каменной меланхолией в лице. Дама была завернута в ткань с изображениями жуков и бабочек. Торговка принялась разворачивать перед ней одну цветную тряпку за другой, но женщина ничего не хотела.

– Мне нужно с совами, O-W-E, – раздраженно повторяла она по буквам.

Индианка не понимала. Тогда дама попыталась объяснить, что браслет, купленный в прошлый раз, уже сломался. Но та мотала головой, вилась и ластилась, трогала женщину за скромно подобранные под ткань с жуками гигантские голени, потом взяла веревку и показала, что может их побрить.

Дама начала улыбаться. Загипнотизированная ужимками этой мастерицы, любительница сов стала гораздо покладистей. Герман увидел, что вот уже в ее руке появилось сто рупий за парео в мелкий цветок.

Когда торговку сдуло, дама рассмотрела обтрепавшиеся углы покупки и грубо крикнула девочке, копавшейся в песке все это время:

– Я тебе что говорила? На солнце не сиди.

Затем схватила ее за руку и понуро косолапо убралась.

– Туристы. – Рядом с Германом возникла официантка из кафе над пляжем. Полузакрыв глаза, в легком простеньком платье она лениво крутила пои. Ей было лет 25. – Лучше на пляже ничего не покупать.

Третьяковский кивнул.

– Я так и понял.

Он засмотрелся на красивые движения: шарики вращались вокруг ее тела как бы сами по себе, опутывая его ажурными орбитами.

– Вы откуда? – спросила она, прервавшись.

– Из Москвы.

– А я из Алма-Аты.

Девушка представилась Марией, у нее был неправильный прикус: зубы, как поплывший забор. Но это ее не портило.

– Хотите, можете у нас пообедать.

Герман покорно встал с шезлонга.

– Наверно.

Забрал вещи, поднялся по ступенькам, три раза споткнувшись.

В глубине сидела молчаливая компания. Несколько молодых людей одинакового долихоморфного типа телосложения кропотливо склонились над столом. Единственной женщиной среди них была казашка лет 50, пятнистая от какой-то кожной болезни. Она кивнула, здороваясь. «Хозяйка» – догадался Герман.

Мария принесла меню – на простой, грязноватой заламинированной картонке без брендинга.

– А что они делают? – спросил Герман.

Мария снова улыбнулась. Как она ни пыталась делать это реже, улыбка выскакивала из-за угла, нападала врасплох и освещала все вокруг карманным фонариком.

– Ловцы снов плетут. Сейчас покажу.

Отошла и вернулась с небольшим обручем, на который были намотаны нитки.

– Вот, отгоняет кошмары. И злых духов.

Герман взял поделку, повертел, рассматривая примитивный мелкий труд. Мария обессиленно присела за его столик. Подперла голову рукой, уставившись в океан, другую брякнула перед собой. В ее полуприкрытых веками глазах показывали сладкий сон: пляж, океан, она была девочкой, выросшей на берегу, она крутила пои. Погладить эти светлые выгоревшие волоски предплечья. Ветер играл ими, как золотистой травой на необитаемом острове, где у самого берега есть рыбки, за которыми они могли бы наблюдать вечно. Пригласить на танцы сегодня вечером. Нет, Герман. Нет.

– Вы надолго? – спросила она.

– Не очень.

– Один?

– Ну, да.

– А почему?

Третьяковский развел руками.

– Так уж получилось.

– Приходите сегодня вечером чиллум курить. У нас такая традиция после заката… Выбрали?

«Наверняка эта казашка, старая ведьма, просит Марию флиртовать с одинокими мужчинами, – подумал Герман. – Чтоб они питались в ее ресторане».

По совету Марии он заказал самое дорогое блюдо – тибетские момо с бараниной.

«Она же специально подсела, специально так положила руку на стол, – Герман быстро шел вдоль воды, – надо было погладить…»

«Не знаешь, куда здесь можно вечером сходить?»

«Ну можно в такой-то бар».

«Пойдем вместе? А то я один, мне скучно».

«Почему нет».

Они танцевали всю ночь, он платил за нее, а потом в тени лодки на освещенном луной пляже задирал ее платье, как пират, зашедший в этот порт…

«О чем ты думаешь за несколько дней до пилотирования? – раздавался голос Пророка. – Почему не стремишься раскаяться?»

«А что такого, – отвечал Третьяковский, – если она сама захотела. Прикоснуться к Пророку – бесценный опыт…»

«Опять ты шутишь, пытаясь уйти от ответа. Ради нескольких минут удовольствия готов предать Миссию. Знаешь ли ты, что означают восемь лучей мальтийского креста, который является одновременно и звездой, твоим арканом. Они соответствуют восьми рыцарским добродетелям, а это смирение, правда, вера, безгрешие, милосердие, искренность, справедливость и терпение. Будь целомудренным. Ты должен пройти процедуру оздоровления».

«Но возможно, романтическое приключение помогло бы мне снова поверить в себя…» – пытался найти лазейку Герман.

Океан отдыхал перед сном, не мешая наблюдать величественный закат. На пляж Арамболя перед празднично-оранжевой вечностью, как на обрыв скалы, высыпала яркая группа. Они отчитывались пред светилом за успехи в духовном росте, понимаемом как поддержание худобы и практикование чего бы то ни было. Кто-то ходил на ходулях. Кто-то бил в барабаны. Кто-то стоял на голове. Какой-то взрослый мужчина безостановочно крутился вокруг своей оси, погружаясь в транс суфиев. Худющий старикан показывал молодой девушке плавные движения тай-цзы.

Пророк вспомнил, что когда-то занимался пинг-понгом и мог чеканить ребром ракетки.

Потом в волнах прибоя он заметил Алису, которая с хохотом пыталась залезть на доску для серфинга. Дайвер, вышедший из туалета Боинга, куда так и не попал Герман, придерживал ее за задницу.

– Вечер добрый, – навстречу Герману шла гуру Таня в светло-голубом сари, завязанной на груди и закрывающей только нижнюю часть тела.

– Здрасьте, – нехотя отозвался Герман.

– Выглядите живописно. Почему сегодня не пришли?

Еще чего, он должен перед ней отчитываться!

– Был занят.

– Чем?