История нравов. Буржуазный век - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Фукс cтр.№ 54

Так как приемы кокетства остались теми же, какими они были прежде, как при нападении на массу, если можно так выразиться, так и при нападении на отдельного мужчину, то нет надобности снова повторять раньше сказанное. Если формы кокетства стали пристойнее, то это не мешает тому, что некоторые из них стали рафинированнее. В доказательство достаточно привести хотя бы духи или неглиже. Духи относятся к области кокетства, так как должны обратить внимание мужчины на женщину и так как они имеют своим — очень обдуманно практикуемым — назначением влиять на психику мужчины (см. предыдущий том «Истории нравов»). Умная дама — духи, конечно, прежде всего оружие женщин имущих классов — обнаруживает при помощи духов очень ловко и часто очень отчетливо свою индивидуальность, свои склонности и претензии и заставляет вместе с тем мужчину приспособляться к ней в своем поведении. Победоносное развитие химии в XIX веке помогает женщине лучше, чем прежде, в этом ее стремлении, позволяет ей выражать множество и притом самых разнообразных оттенков, тогда как раньше она должна была ограничиться лишь очень общими эффектами. В настоящее время большинство дам предпочитает сложные духи, чтобы самим казаться сложными, трудно определимыми натурами. Не в моде поэтому простые цветочные духи: они легко могут набросить на женщину тень, что и она сама недалека, и потому их употребляют только подростки.

Что и неглиже стало более дифференцированным оружием женского кокетства, видно уже из упомянутой в предыдущей главе богатой отделки женского dessous. В последнее время замечается, между прочим, стремление соединить пикантное неглиже с салонным костюмом. Это делается таким путем, что домашнее или уличное платье сближается целиком или в некоторых своих частях с неглиже. Весь костюм должен производить впечатление неглиже. Вышеупомянутая Draufguckbluse — в сущности также только одно из многочисленных решений этой задачи. Воспроизводится это впечатление и многими другими способами. Даже шубе, наименее интимному виду костюма, ставится порой эта цель, и не только ставится, но и осуществляется. Такая попытка дать иллюзию неглиже при помощи шубы была придумана в 1908 году, и заключалась она в том, что дама носила боа или шаль так, что более длинный конец висел спереди, на левой стороне, а другой сзади, тоже с левой стороны. Такой прием «действует возбуждающе на мужчин, так как преднамеренно стремится воспроизвести неглиже».

Совершенно новая форма неглиже — возникший вместе с вошедшими в моду курортами и курортной жизнью купальный костюм, несомненная разновидность неглиже. Это до известной степени настоящее, а не только искусственное неглиже, в котором можно к тому же появляться при всех, и потому в этой области придуманы с течением времени самые рафинированные формы. Современный купальный костюм должен казаться как бы второй кожей, и в нем женщине разрешено публично быть неодетой. В фешенебельных курортах жизнь служит вообще в значительной степени только этой цели, а купание для многих женщин лишь предлог. Это видно хотя бы уже из того, что на таких курортах, как Трувилль, Остенде и т. д., очень и очень многие женщины вообще не купаются, а только целыми часами показывают свою облаченную в элегантный купальный костюм пикантную наготу.

Увлечение курортами впервые обнаружилось в эпоху Второй империи, следовательно, в 50-х гг. истекшего столетия. И тогда же вошли в моду и купальные костюмы. В своей книге о нравах этой эпохи Пельтан говорит: «Часто на этом галантном пляже вы увидите, как дамы из хорошей семьи разыгрывают роль выходящей из моря Афродиты, возвращаясь с купания в простом трико, последней уступке господствующим предрассудкам — так шествуют они мимо рядов восторженно созерцающей их молодежи».

Ныне такие нравы давно стали господствующими на любом интернациональном курорте.

Флирт — новейшее изобретение только как слово, тогда как его сущность и содержание очень стары и, как уже выяснено во втором томе нашей «Истории нравов», одинаковы во все времена. Все сказанное там применимо и к XIX веку. Разница лишь в том, что ныне флиртуют уже не так открыто, как прежде. Более строгий контроль общественной морали привел и здесь, как в вопросе о кокетстве, к более скромным формам. Правда, границы флирта от этого не стали уже. И ныне во флирте идут так же далеко, как в эпоху старого режима, то есть почти до последней грани. А так как классы и группы, представители которых посвящают этому занятию свое время, ныне во сто раз многочисленнее по своему составу, то в наши дни и флиртуют во столько же раз больше, чем сто лет тому назад.

Весьма существенным фактором, обусловившим рост и распространение флирта, стала описанная выше эволюция брака в сторону условного. Если что-нибудь способствует развитию до огромных размеров естественной склонности к флирту, так это усиливающаяся тенденция свести брак к простой арифметической задаче. Флирт становится как бы предвосхищенным вознаграждением за отсутствие в условном браке эротических наслаждений.

Не менее важную роль играет и то, что в имущих классах мужчины в среднем теперь вступают в брак все позже, о чем нам еще придется подробно говорить. В очень богатой материалом книге о современной половой жизни Хэвлок Эллис правильно замечает: «В своей элементарной форме флирт совершенно нормален и естествен. Он встречается даже у животных. То просто начало ухаживания, момент, когда сближение может быть еще прервано. У нас флирт часто нечто большее. Условия современной жизни затрудняют брак, так что любовь и первые ее шаги становятся чем-то весьма серьезным, к чему уже нельзя относиться легкомысленно. Флирт приспособился к этим условиям. Перестав быть прелюдией нормального ухаживания, он превратился в суррогат полового удовлетворения».

И общество признало за флиртом его право на существование. Оно идет самым предупредительным образом навстречу этой потребности. Не только мужчине, но и женщине, и в особенности молодой девушке, предоставлено право флирта. В светском обществе находят совершенно естественным, если каждая девушка флиртует. Лучше всего описали приемы флирта, а также вскрыли границы, до которых порой доходят в этом отношении дамы, оба уже цитированных писателя, Марсель Прево и Ганс фон Каленберг.

Первое, что должно броситься в глаза провинциалу, попадающему в так называемое хорошее парижское общество, это, по словам Марселя Прево, то, что флиртуют решительно все. Так как новичку, выросшему в атмосфере провинциальной морали, недозволенным кажется всякое интимное общение не связанных браком мужчин и женщин, то столичный флирт производит на него угнетающее впечатление: «Или я родился в совсем другом мире? Ужели таковы нравы современного света, ужели таков его язык? Эти громкие кабацкие остроты и, что еще хуже, это постоянное шушуканье и этот шепот по углам! Это бесцеремонное прижимание друг к другу мужчин и дам! А потом это безобразное слово, то и дело прорывающееся сквозь разговор, как постоянно повторяющийся призыв к легкомыслию. „Мой флирт… Она имела флирт… У нас был флирт… Флирт моей дочери…“».

В какой степени светское общество идет навстречу всеобщей потребности во флирте, иллюстрирует следующее описание ужина во время семейного бала: «Буфет был заменен маленькими столиками, расставленными в столовой и соседней курительной комнате. Обе залы были при помощи декорации превращены в нормандские таверны. Можно было усесться небольшими уютными группами и призывать слуг, как в ресторане. Вот до чего доходит изобретательность в современной светской жизни! Можно ли представить себе что-нибудь более забавное, как если молодые девушки и женщины усаживаются вдвоем или вчетвером с какими хотят кавалерами, чтобы, не стесняясь, продолжать кокетливую игру, которой они так преданы, тогда как родители и мужья снисходительно посматривают на них».