ПОСТ - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Глуховский cтр.№ 65

– Москва-Восток. Рубчик у телефона. Слушаю.

– Слышишь, Рубчик? Это Ярославль! Пирогов! Я звонил днем давеча! У меня тут ЧП! Слышишь меня?!

– Я вас слушаю. Говорите.

– Я просил насчет поезда. Узнать – можно пропускать или нет? Поезд с туберкулезными. Прибыл с Кирова. Мне целый день решения не было. Теперь у меня тут люди с винта слетели.

– Поспокойнее. Поточнее. Что произошло?

– У тебя какое звание, Рубчик? Ты кто?!

– Лейтенант.

– Там постарше есть кто-нибудь? Майор, бляха, хотя бы?!

– Сейчас нет.

– Мне генерал нужен сейчас. Не майор, а генерал, слышишь! У меня бунт тут! Люди требуют пропустить этот состав к вам в Москву!

– Сейчас нет никого. Я передам утренней смене.

– Кто вместо Покровского?!

– Я не уполномочен…

– Звони сейчас! Сейчас при мне звони со второго телефона тому, кто вместо Покровского, и говори, что в Ярославле бунт будет, если срочно не будет решения!

– Вместо Покровского никого не назначили. То есть, назначили, но сняли.

Полкан рукой стирает со лба пот. Затылок ломит безбожно. Телефон, который он уже швырял об стену, дышит на ладан. Динамик болтается на красном и синем проводках.

– Рубчик! Звони куда-нибудь, еб твою налево! Слышь меня?!

– Успокойтесь. Я слышу. Я попробую.

Он переключается. Гудок. Гудок. Гудок. Гудок. Гудок.

Полкан подходит к окну. Телефон продолжает сломанно пищать на столе. Открывает окно: слышит Тамарин голос.

– Егоооор! Где ты? Егооооор!!

Гудок. Гудок. Гудок.

Подходят.

– Слушаю.

Полкан весь заново подбирается.

– Ярославль, Пирогов. По поводу поезда…

– Какой Пирогов? Какого поезда?

– Вы что?! Вы издеваетесь там, что ли?! По поводу поезда, транзитного, с туберкулезниками, который мне сейчас тут кордоны снесет! Пускать в Москву или не пускать?!

– Какой пост?

– Ярославский! Ярославский, сука, пост!

– Туберкулезники?

– Да!

– Я не очень понимаю, почему вы сюда звоните. Вам в санитарный контроль нужно звонить. А лучше бы и письменный запрос. Но там вряд ли сейчас есть кто-то… Вы вообще в курсе, который час?

– Я в курсе, блядь! Мне нужно сейчас решение! Мне нужно, блядь, сейчас, прямо сейчас, ебаный рот, решение!

– Не надо в таком тоне со мной разговаривать.

– Ты меня учить еще будешь?!

– Не смейте… Вам все объяснили! Ждите…

– Я не буду ничего ждать! Вы не можете там ничего решить! Ни хера там решить вы не способны!

– Тогда принимайте решение сами и под свою ответственность!

Полкан отрывает трубку. Дышит, считает до пяти. Возвращается.

– Я-то приму. Я уже принял. Идите на хер, вот мое решение. И передайте его, кто там вместо того, кого поставили вместо Покровского. Чтоб вам всех там пересажали на хер, гнид штабных! Вы у меня нахаваетесь дерьма еще! С-скоты! Твари!

Он стискивает трубку так, что та трескается. И аккуратно укладывает ее на бежевое пластиковое ложе.

8.

Мишель не сводит глаз с банок, которые ей вручили.

Перед тепловозом в свете фар копошатся люди. Спешат, сгружают с остановившегося рядом трактора рельсы, многоножкой тащат их к гравиевой насыпи, исчерченной пустыми шпалами, надрываются – и устанавливают на прежние места.

Работают быстро, не глядя в слепящие лучи, не задавая больше вопросов. Люди в плащах стоят перед локомотивом, отрезают рабочих муравьев от вагонов. Всем нужно, чтобы поезд проехал как можно быстрей, чтобы все это уже кончилось.

Седой отошел немо командовать своими.

Мишель поднимает за руку и ее тянет к людям другой человек – моложе первого, выше него. В руках у него планшет, при помощи которого он торговался с местными. Мишель не хочет уходить, цепляется глазами за затуманенный вагон.

– Там был Саша! Куда вы его везете? Куда вы везете Сашу?!

Человек пишет ей в планшете: «Иди домой». Мишель выхватывает у него стеклянный прямоугольник и дрожащим пальцем выводит на экране: «Куда вы везете Сашу?»

Он качает головой и карябает: «В Москву». Она моргает, стирает его буквы и заменяет их своими: «Зачем?»

Ей отвечают: «Уходи! Тебе тут нельзя оставаться». И потом еще: «Надо быстрее. Пока ты тоже не стала», и еще – «Одержимой». Стирает, спешит – «Это заразно!».

Мишель всматривается – кажется, молодой мужчина. Она тянется пальцами к его лицу, трогает его щеку – не знает, как попросить иначе. И просит в планшете: «Это болезнь? Их там вылечат?»

Человек отводит планшет в сторону – чтобы осветить Мишель планшетным экраном – сжавшуюся от ужаса девчонку – и читает в синеватом экранном свете ее лицо. Потом отвечает: «Нет. Это не болезнь»

Мишель набирает: «Зачем тогда вы тут едете?»

«Москва наслала на нас это. Мы просто возвращаем это обратно в Москву».

До Мишель медленно доходит: они везут таких, каким стала ее Саша, каким стал ее дед, в Москву, не чтобы их там лечили. Они хотят заразить этим кошмаром Москву. Ее Москву. Она отталкивает от себя планшет со страшными словами и неслышно кричит:

– Нет! Нет, нет, нет, нет!

Впереди, наверное, уже уложили последний отрезок рельсов, люди стоят на четвереньках, колотят беззвучно кувалдами по стальным костылям, пришивают рельсы к шпалам; седой снова проходит мимо, приказывает своим возвращаться в тепловоз – рукой сгребает их с путей. Только молодой остается рядом с Мишель – может быть, никак не может перестать смотреть на ее лицо.

– Нет! Не смейте! Не смейте! Нельзя!

Нельзя ее Москву – Москву с Патриаршими прудами, с зимними катками и летними парками, с гудящими ресторанами и танцами на всю ночь, с Сашиными родителями, умными и добрыми людьми, которые ждут, все-таки ждут ее с Сашиным ребенком внутри, Москву, где живет еще дядя Миша с женой, где могли и ее, Мишель, мама с отцом где-то спрятаться и спастись, Москву, от которой у нее остались только черные картинки в сгоревшем телефоне, Москву, в которую Мишель собиралась вчера идти и всего через неделю до которой могла добраться – губить, нельзя чтобы в нее привезли это!

– Нет!

Мишель отшвыривает от себя вымазанные в солидоле банки с тушенкой – точно такие же, как те, которые ей дарил ее Саша. Отпихивает их, как мерзких сколопендр, как будто солидол жжется.

Человек вздергивает ее вверх – силой ставит на ноги.

«Мы не хотим вам зла! Нам просто надо проехать!»