Скрипка, деньги и «Титаник» - читать онлайн книгу. Автор: Джессика Чиккетто Хайндман cтр.№ 12

– Мисс! Мисс! А что он сейчас играет?

Ты всем раздаешь по экземпляру «Шума океана в апреле».

– Похоже на «Титаник», – замечает кто-то в толпе.

Другие покупатели с ним соглашаются:

– Точно! Это же «Титаник»! Он играет мелодию из «Титаника»!

Ты осторожно киваешь, не будучи уверенной: «похоже на “Титаник”» – это хорошо или плохо? Но сомнений быть не может. Ты вдруг понимаешь: конечно, ты уже слышала эту мелодию, она действительно сильно напоминает «Мое сердце будет биться дальше» Селин Дион, знаменитую балладу из «Титаника». Но с выхода фильма прошло почти пять лет, кто захочет покупать вариации старого саундтрека?

– Обожаю «Титаник»! – летит со всех сторон.

Тебе суют деньги пачками. Если продашь дисков на пять тысяч долларов, вы с Дебби и Евгением получите премию – пятьдесят долларов на брата. Но уже сейчас ясно, что ты продала гораздо больше, несмотря на систему скидок и место проведения концерта.

Сравнение с «Титаником» все чаще звучит из уст покупателей, и тебе начинает казаться, что вся музыка Композитора похожа на «Мое сердце будет биться дальше». Ты даже приходишь к выводу: чем больше сходство, тем выше вероятность того, что диск купят.

«Боже, благослови Америку», турне 2004 года

Атланта

Поскольку мы играем под фонограмму, наши концерты всегда одинаковы, мы не импровизируем, не отклоняемся от заданного курса. Каждый вечер Композитор включает плеер, и мы пиликаем и дудим, как музыкальные автоматы. Патрик отвечает за проекторы и следит за нами из глубины зала. Он стоит, сложив руки на груди, слезы блестят в уголках его голубых глаз, усы подрагивают.

Концерт всегда открывается композицией «Цветок морей». Мы, скрипки и клавишные, хотя и начинаем первыми, стоим всё же по бокам сцены, как кордебалет в ожидании настоящей звезды. В пятом такте вступает наша «прима-балерина» – свирель (по этой схеме строятся все пьесы Композитора). Первые ноты свирель играет в нижнем регистре, но затем мелодия взмывает все выше и выше, к верхним границам человеческого слуха. На гигантских экранах орел парит в небесных далях, а затем пикирует вниз, к Большому каньону.

Зрители, сами того не подозревая, становятся эмоциональными заложниками происходящего. «СЕЙЧАС ВАС НАКРОЮТ МОЩНЫЕ ОЩУЩЕНИЯ, – голос орла звенит свирелью. – БЕЗ ВИДИМОЙ ПРИЧИНЫ ВАС ПЕРЕПОЛНЯТ СМУТНЫЕ, НО ОЧЕНЬ СИЛЬНЫЕ ЭМОЦИИ».

В этот момент снова вступают скрипки – протяжно вздохнув струнами, они будто говорят: «Давайте будем вести себя благоразумно. Сыграем спокойную, нежную мелодию без драматизма». Но орел-свирель отвечает: «НЕТ, ТРЕБУЮ НАКАЛА ЭМОЦИЙ! А НУ-КА, ВЫЛОЖИТЕСЬ ПО ПОЛНОЙ!» И скрипки подчиняются – тоже взмывают в верхний регистр. Видеоряд на экранах переносит аудиторию на побережье Мэна, в край безмятежных дюн и заброшенных маяков. Наконец перед зрителем расстилается бесконечная, как время, гладь Атлантического океана. И вот он уже летит над ней. Он будто сам становится орлом.

Важный факт

Нью-Гэмпшир, 2002 год

В первый рабочий день в труппе Композитора ты постепенно осознаёшь неочевидный, но важный факт: посетители ярмарки почти не слышат реальную игру Евгения и Дебби. Звук свирели, берущей самые высокие ноты, пронзителен и отчетлив, но тихая скрипка Евгения тонет в грохочущей фонограмме.

Осознание приходит поэтапно. Сначала ты понимаешь, что живая скрипка физически не может звучать так громко, как музыка из динамиков. Ты приглядываешься к пальцам Евгения. Нет никаких сомнений: он не притворяется. Играть на скрипке или флейте нельзя вполсилы либо понарошку, особенно если ты много лет действительно учился игре на них. Евгений и Дебби – настоящие исполнители, спору нет, но ты стоишь всего в паре метров и не слышишь ни звука. Даже если их инструменты и звучат, музыка из динамиков полностью заглушает их. Микрофоны, похоже, выключены. (Позже, начав выступать на концертах, ты и сама часто будешь играть с выключенным микрофоном.) В общем, ты слышишь не живое выступление, а безукоризненную студийную запись, сделанную другими музыкантами. Вот почему звук такой идеальный. Вот почему покупатели в таком восторге. Когда человеческое ухо слышит скрипку, а человеческий глаз видит русского скрипача, одетого в черное, человеческий мозг, не колеблясь, проводит параллель между этими двумя явлениями. Ты вдруг понимаешь, что этот «концерт» – оптическая иллюзия. Очень ловкий оптический обман.

Когда в череде покупателей возникает прореха, позволяющая перевести дух, ты украдкой посматриваешь на Евгения. Его техника кажется безупречной. Если отодвинуться от гигантской колонки и прислушаться, можно услышать отдельные ноты, сыгранные им, а не безымянным скрипачом с записи. Они идеальны: такой прекрасный, чистый звук может издать только живая скрипка живого музыканта. Через несколько часов он начинает играть с закрытыми глазами. Дебби со скучающим видом смотрит в одну точку. При взгляде на профессионального скрипача часто возникает ощущение, что тот играет всем телом: вовлечены все сухожилия, все нервные окончания. Но Евгений и Дебби похожи на учеников средней школы, поставленных против воли в задний ряд оркестра. Они едва не зевают от скуки. Им все безразлично. Все надоело.

Через несколько дней ты поймешь, чем объясняется столь апатичная манера исполнения. Евгений и Дебби не отлынивают, нет, – таким образом они пытаются сберечь силы. Обычно оркестровые выступления предусматривают перерывы. Паузы есть внутри каждого номера и между номерами, а большинство концертов длится не дольше часа-двух, включая антракт. Но Евгений и Дебби играют двухчасовые сеты без остановки в течение восьми часов; пауза между сетами – всего несколько минут, перерыв на обед – полчаса. К концу дня ты понимаешь, что концерт на ярмарке – испытание физической выносливости, а не музыкальных способностей. Это все равно что забрасывать мяч в корзину восемь часов подряд: сначала легко, но через час-два уже становится сложно. Температура под тентом – за тридцать, и ты удивляешься, как одетый во все черное Евгений еще держится на ногах.

Там, где ты стоишь, дует ветерок; музыка Композитора, растворяясь в нем, заставляет шевелиться тонкие волоски на твоей шее. Мощная волна восторга захлестывает тебя. Ты молода, свободна, у тебя лучшая в мире работа. Все возможно. Ты самая везучая на свете.

Внезапно ты с тревогой осознаёшь, что эта музыка искусственно усиливает твои эмоции, так же как музыка к фильму придает эпичности даже банальному диалогу между влюбленными. Евгений и Дебби играют номер под названием «Океанский утес». Он начинается с тихого перебора фортепианных клавиш – звукоподражания плеску воды – и соло на свирели, взывающей со дна морского голосом духа глубин. Затем вступает скрипка с выразительными октавами, накатывающими подобно волнам. Ты счастлива, сегодня твой первый рабочий день в качестве профессионального музыканта, и лето в Новой Англии в самом разгаре: светит солнце, зеленеет трава, дует теплый ветерок. Но эта музыка, словно психоделики, делает краски окружающего мира еще ярче и усиливает твое счастье настолько, что этот момент начинает казаться счастливее других счастливых моментов и становится самым важным счастливым моментом твоей жизни. Это твой первый транс, в который ты вошла благодаря музыке Композитора; ты перенеслась на нос «Титаника», раскинула руки и летишь в объятиях Леонардо Ди Каприо…