Чингисхан. Человек, завоевавший мир - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнк Маклинн cтр.№ 36

Он разослал повсюду глашатаев, оповещавших о том, что отныне Монголия находится под его сюзеренитетом и все племена и кланы могут де-факто пользоваться автономией при условии, если они формально признали свой подчиненный статус. Многие племена — онгуты, унгираты, ойраты и некоторые другие — с готовностью сделали это, но нашлись и противники. Для последних он выпустил предупреждение, прославившее его на весь мир: «Сдавайся или умри». Бунтарям он обещал жестокую войну и никакой пощады после капитуляции ^[404].

В стратегическом отношении Тэмуджин имел некоторые преимущества. Завоевание кереитов открыло доступ к важнейшей водной артерии — реке Орхон, которая в свою очередь обеспечивала выход к пустыне Ордос и на запад Китая, а также основные маршруты вторжения через Алтайские горы ^[405]. Военачальники проиграли различные сценарии, учитывающие то, что найманы располагают численным превосходством, а монголам придется идти далеко на запад, чтобы сразиться с ними, интенданты просчитали потребность в провианте, животных, которых надо брать с собой, и наличие колодцев по всему маршруту. Тэмуджин, поднаторевший в дезинформации, распространял слухи о низком моральном духе в его армии и легкой победе найманов, если они осмелятся напасть первыми ^[406]. Одним из шедевров дезинформации считается то, как монголы подогнали лошадь к лагерю найманов, создав впечатление, будто она сбежала из монгольского воинства. Истощенное, хромоногое, жалкое существо, будто понимая, что от него требуют, приковыляло в самый центр найманского стана, вызвав гомерический хохот самодовольных воинов Таян-хана, решивших, что так выглядит вся конница монголов ^[407].

Сам Тэмуджин планировал начать войну против найманов в середине лета 1204 года, но созвал курултай с участием главных военачальников и советников. На курултае большинство поддержало мнение хана, исходя из того, что до июля кони еще будут слишком слабы для ожесточенной битвы. Однако трое участников — Бельгутай, Тэмуге и Даритай, дядя Тэмуджина (недавно восстановивший доверие хана), предложили воспользоваться эффектом внезапности нападения. На этом особенно настаивал Бельгутай, доказывавший, что найманы, отягощенные стадами и гуртами, не смогут выдержать внезапного и массированного налета ^[408]. Наконец, Тэмуджин согласился и выслал вперед Джэбэ и Хубилая, рассчитывая напасть 17 мая 1204 года.

К сожалению, наши источники, столь детально описавшие отдельные эпизоды кампании, в целом дают нечеткое представление о ней вплоть до решающей битвы, произошедшей через четыре месяца ^[409]. Мы видим, что монгольская армия медленно продвигалась на запад по берегам Керулена и Толы и, пройдя в общей сложности 700 миль, подошла к землям найманов в конце июня. Первая стычка с найманами произошла западнее реки Кодасин. В битву вступили значительно более многочисленные силы Таян-хана, Джамухи и других союзников; в некоторых источниках место первого столкновения обозначается на Хангае вблизи современного Каракорума. Возможно, именно здесь Таян-хан увидел «четверых псов» Тэмуджина в действии — Субэдэя, Джэлмэ, Джэбэ и Хубилая, которых красочно описал ему Джамуха, хорошо знавший степную аристократию ^[410]. Изумляясь их доблести, Таян-хан уже тогда мог почувствовать грандиозность предстоящей сечи, и его боевой дух вряд ли повысился после хвалебных речей Джамухи о военной искусности монголов. Человек с более развитым политическим здравым смыслом, которого не имел Таян-хан, обеспокоился бы тем, до какой степени Тэмуджин смог сплотить панмонгольскую конфедерацию: в этой «четверке псов» не было ни одного борджигина, Хубилай принадлежал к племени барулас, Джэбэ был тайджиутом, а Джэлмэ и Субэдэй вышли из народа урянхайцев. Однако Таян-хан предпочел пребывать в блаженном неведении. Тэмуджин, со своей стороны, понимая отставание в численности войск и усталость воинов после длительного перехода, с наступлением сумерек отошел ^[411]. К ночи он выпустил приказ, пообещав смертную казнь за неподчинение, и повелел каждому воину зажечь по пять костров, поставив возле них чучела, чтобы найманы, увидев этот ночной кошмар, подумали, что монголы получили большое подкрепление, и отказались от преследования ^[412].

Возможно, засомневавшись в своих способностях одолеть такого противника в бою на открытом поле, Таян-хан решил последовать фабианской стратегии: заманить монголов в найманскую глубинку Алтайских гор, где интервенты потеряют все преимущества. План возмутил военачальников, заявивших, что этот замысел смердит трусостью и может негативно сказаться на моральном духе войск. Последовали резкие и нелицеприятные выражения, обвинения в том, что Таян-хан ведет себя, как «баба»; один из военачальников даже предложил немедленно передать верховное командование Гербесу, поскольку она проявляет больше мужества, чем ее супруг ^[413]. Против стратегии Таян-хана, которая, в принципе, была верна, выступили практически все; оппозицию возглавил его сын Кучлук, переманивший на сторону найманов и Джамуху. Найманскому предводителю ничего не оставалось, как согласиться с настроениями большинства.

В разгар лета 1204 года началась «игра в прятки»: Тэмуджин явно пытался измотать противника, прежде чем сойтись и уничтожить. Источники очень расплывчато отображают этот период охоты в стиле «кошки-мышки», но все основные географические координаты — гора Ксанксар Восточного Хангая, степь Саари между рекой Тола и Долон-Уул и местность между Долон-Уул и рекой Орхон — упоминаются; в сущности, мы имеем дело с регионом между Хангаем на юге и озером Хубсугул на севере ^[414]. Затем либо Тэмуджин загнал противника, либо Таян-хан решил остановиться и принять бой. Перейдя через Орхон, Таян-хан занял позиции подле Чакир-маут у подножья восточных склонов Наху, небольшой горы между кряжами Орхон и Бургут ^[415].