Чингисхан. Человек, завоевавший мир - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнк Маклинн cтр.№ 176

Угэдэй понимал, что завоевание Руси и Европы станет величайшим и самым амбициозным предприятием монголов. Империи цзиньцев и хорезмшахов находились, можно сказать, у порога Монголии, а для реализации европейского проекта его армии должны уйти на расстояние 8000 миль от дома со всеми тыловыми и коммуникационными проблемами, которые неизбежно возникнут ^[2154]. Угэдэй, как всегда, осторожный и осмотрительный, планировал кампанию до мельчайших деталей, переутомился, возможно, из-за перенапряжения и решил после операции посвятить жизнь только развлечениям и удовольствиям.

Важнее всего было наладить бесперебойное обеспечение войск лошадьми — этими боевыми буцефалами, незаменимыми вьючными животными и «НЗ на копытах». Возникла необходимость в том, чтобы ввести дополнительные подати. К 1233 году по всей империи остро недоставало лошадей, и прежнее обязательство отдавать одного коня из ста ужесточилось: теперь отбирали одного коня из десяти; кроме того, вводился налог и на домашний скот — на благо государства полагалась отдавать одну голову крупного рогатого скота из ста ^[2155].

Новая армия насчитывала от 120 000 до 130 000 человек; Угэдэй повелел поставлять воинов из каждого улуса, апанажа, города и селения. Верховным командующим был назначен Батый, сын Джучи, получивший в свое распоряжение и монгольский элитный корпус «бессмертных» или «старой гвардии», составившей костяк монгольского полчища. В воинство Батыя были набраны в основном монголы, но к нему пришло и немало тюрок: на курултае высказывались сомнения в их лояльности и надежности. Однако, как показали последующие события, эти сомнения были напрасные: они проявили себя достойно, как превосходно обученные и дисциплинированные воины ^[2156].

Хотя командующим и был Батый, оперативное мозговое руководство всей операцией Угэдэй возлагал на 59-летнего Субэдэя, закаленного ветерана не одного десятка сражений и кампаний. И Чингисхана и Угэдэя несколько настораживала надменность Субэдэя, не желавшего взаимодействовать с другими командующими; но до 1232 года у него был могущественный покровитель Толуй, член монгольской царской семьи, понимавший и ценивший полководческий дар пожилого военачальника. Приводя в пример успешное сотрудничество с Джэбэ в 1221–1223 годах, Толуй доказывал, что Субэдэй просто-напросто не переносит олухов в военном деле: он с уважением относился к Джэбэ, еще одному военному гению, но презирал хваленых фаворитов Чингисхана вроде Шиги-Хутуху. Угэдэй, обожавший брата Толуя, согласился с его доводами ^[2157].

Однако на этот раз вряд ли существовали столь же благоприятные возможности для успешного взаимодействия. Батый, похоже, отличался сварливым характером; он обладал некоторыми способностями, но явно уступал во всем и Джэбэ и Мухали. Францисканский монах Карпини, общавшийся с ним в 1245 году, вынес такой вердикт: «Батый добр по отношению к своим воинам, они тем не менее его очень боятся; в битве это самый жестокий из всех людей, зоркий и необычайно коварный, ибо он сражается так уже много лет» ^[2158]. К сожалению, мы не располагаем надлежащим описанием внешности будущего хана Золотой Орды; Рубрук лишь отметил, что «Батый был примерно такого же роста, как мой господин Джон Бомон», дав повод одному русскому историку написать иронически: «Жаль, но мы не имеем чести знать месье де Бомона» ^[2159]. В числе других монгольских грандов в экспедиции были Беркэ, Шибан и Орда, братья Батыя; первенство должно было принадлежать Орде, старшему сыну Джучи, но, согласно всем источникам, он был «легковесом» в военном деле и, кроме того, не обладал личным обаянием ^[2160].

Выдающимися участниками кампании были также Мункэ и Бучек (сын Толуя), Байдар и Бури (сын и внук Джагатая), сыновья Угэдэя Гуюк и Кадан, его внук Кайду и Урянхатай, сын Субэдэя. Это было блистательное собрание талантов, означавшее, что экспедиция является величайшим предприятием всей империи, и для его осуществления будут использованы все ресурсы ^[2161]. Без сомнения, готовилось грандиозное событие с участием двух будущих великих ханов и двух будущих ханов Золотой Орды. Первоначально Угэдэй сам собирался командовать воинством, но на курултае Мункэ отговорил его брать на себя эту миссию ^[2162].

Угэдэй показал себя истинным сыном Чингисхана, закамуфлировал свои подлинные намерения, устроив отвлекающий набег в Синд в 1236 году и вынудив предполагаемые жертвы нашествия гадать о его дальнейших планах. Возможно, в результате этого пробного рейда, служившего предвестием вторжения, или вследствие выговоров Угэдэя за снисходительность к Джелал ад-Дину, проявленную в двадцатых годах, делийский султан и решил пойти в подчинение к монголам ^[2163]. В любом случае, на монгольском фланге был аннулирован последний очаг неопределенности, а Чормаган добился всех стратегических целей южнее Кавказа.

Первостепенной задачей для Угэдэя была ликвидация волжских булгар и куманов как военного фактора. Куманы давно раздражали монголов по двум причинам: они дали прибежище меркитам и заняли сторону шаха Мухаммеда ^[2164]. Война монголов и куманов с перерывами продолжалась с 1216 по 1229 год и особенно активно велась во время рейда Субэдэя и Джэбэ в 1221–1223 годах. Монголы не смогли нанести им нокаутирующий удар, аналогичная ситуация сложилась и в отношениях с волжскими булгарами ^[2165].