Чингисхан. Человек, завоевавший мир - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнк Маклинн cтр.№ 116

Тем временем шах добрался до Балха в своем поспешном бегстве. Похоже, он предвосхитил тактику «выжженной земли», которую Кутузов применил против Наполеона, побуждая местное население сжигать урожаи и уничтожать домашних животных, чтобы лишить врага средств пропитания. Однако в источниках отсутствуют свидетельства того, что такие команды когда-либо давались. Шаха покинули войска, его сопровождал лишь небольшой отряд личной охраны, и он никого не мог заставить повиноваться; к тому же, большинство подданных презирали его за трусость и некомпетентность. Шах понадеялся, что Амударья будет непреодолимой преградой для преследователей или, по крайней мере, им потребуется время для возведения моста. Субэдэй и Джэбэ тем не менее нашли удобное место для переправы чуть севернее Балха, где ширина реки составляла не одну милю и более, а 450 ярдов. На этот раз они применили старый и испытанный во многих кампаниях способ переправы в несколько измененном варианте. Обычно каждый всадник переплывал реку отдельно со своим конем и бурдюком; теперь же монголы соорудили огромный плот из бурдюков и привязали его к хвостам сотен лошадей, которые вплавь и перетянули его к другому берегу ^[1436].

Из Балха шах отправился на запад через ущелье в горах Эльбурс в Нишапур, куда прибыл в апреле 1220 года ^[1437]. Он отослал обратно Джелал ад-Дина в Балх выяснять, как можно остановить монголов, но Джелал лишь узнал то, что они уже в Балхе. Когда Джэбэ и Субэдэй подошли, город сдался безропотно и выплатил полагавшуюся дань; монголы назначили губернатора и ускакали. Джелал ад-Дин примчался обратно в Нишапур и сообщил отцу, что враг идет по следам. Перепуганный Мухаммед едва успел сбежать из Нишапура, направившись в Ирак-Аджеми. Он был на грани умопомешательства, до такой степени был напуган и боялся казни, что каждую ночь спал в другом шатре. Он выехал из города с крошечной свитой и якобы на охоту, но когда стала известна правда, в Нишапуре тоже началась паника ^[1438]. Через двадцать четыре часа после его отъезда у ворот появились Джэбэ и Субэдэй.

Монголы преодолевали поразительные расстояния. Они проходили за день до восьмидесяти миль и, прежде чем подойти к Нишапуру, вначале вышли на юго-запад в Герат, а потом повернули на север в Мерв, с явным удовольствием приняв капитуляцию этих двух чрезвычайно важных городов ^[1439]. Несмотря на указы шаха, эти места изобиловали провиантом для монгольской армии. Следуя приказам Чингисхана, Джэбэ и Субэдэй обходили стороной города с мощными фортификациями. Исключение они сделали для города Заве (современный Турбат-э-Хайдари), где жители не только не открыли ворота, но и стояли на стенах, глумились и оскорбляли проходивших мимо монголов. Субэдэй не мог стерпеть наглого надругательства, вернулся и осадил крепость. Через три дня крепость пала, и Субэдэй удовлетворенно исполнил традиционный мрачный ритуал массового убийства: монголы не оставили в живых ни одного человека ^[1440].

Джэбе подошел к Нишапуру, преодолев за пять дней 450 миль. Он выпустил традиционную официальную прокламацию Чингисхана: город удостоится пощады, если капитулирует и выплатит дань. Жители заподозрили блеф, заявив, что согласны признать монгольского правителя, но дань не заплатят ^[1441]. Джэбэ не стал связываться, пошел дальше, без спешки, поджидая подхода Субэдэя. Следующей целью был Тус на северо-востоке провинции, один из самых известных и почитаемых городов древней Персии, место захоронения великого халифа Гарун аль-Рашида (умер в 809 году) и пристанище Фирдоуси, автора поэтической национальной эпопеи Ирана «Шахнаме» ^[1442]. Этот город, богатый и процветающий, славившийся полосатыми тканями, сказочными садами, бирюзой и сложнейшими ирригационными системами, привлекал интервентов, в числе которых был Александр Великий, захвативший Тус в 330 году до н. э. Возможно, богатство и породило высокомерие и спесь, с которой было отвергнуто в самых оскорбительных выражениях стандартное требование Субэдэя капитулировать. С ним так поступать было опасно. Он ворвался в город со своей ордой и устроил привычную оргию массовой казни и резни ^[1443].

Снова Джэбэ и Субэдэй разделились, и снова Субэдэй дал волю своей страсти разорять города. Из Туса он двинулся на северо-запад в Исфараин, а потом на юго-запад в Дамган, основательно разграбив оба города. Этим же маршрутом, как оказалось, бежал из Нишапура Мухаммед (когда он временно ускользнул от монголов) ^[1444]. Джэбэ пошел на запад, направляясь через провинцию Мазендеран в сторону Каспийского моря и опустошил города Амуль и Астрабад на южном берегу Каспия. Эта провинция примечательна многообразием ландшафта: здесь соседствуют степи, прерии, тропические джунгли, песчаные пляжи Каспия и белоснежные вершины горного массива Эльбурса.

Шах бежал в Рей вместе с Джелал ад-Дином, но, узнав о том, что монголы догоняют его, разделил семью, отослав одну часть семейства в крепость Карун, а другую — в Илаль. Грозная матушка шаха Теркен-хатун и пребывала в это время в Илале ^[1445]. Эта крепость могла служить спасительным убежищем: она находилась высоко в горах, и здесь всегда было много воды. Но так случилось, что вторжение монголов в Мазендеран совпало с необычайной засухой. Измученные жаждой, защитники крепости сдались Джэбэ после пятнадцатидневной осады. Джэбэ отправил Теркен-хатун и часть гарема Мухаммеда Чингисхану в зимний лагерь в Талакане, а всех детей шаха мужского пола независимо от возраста приказал предать смерти. Джагатай взял себе наложницами двух самых привлекательных дочерей шаха, остававшиеся гаремные красавицы были розданы старшим военачальникам. Теркен впоследствии была отослана в Каракорум в Монголию, где в презрении провела остаток жизни и умерла в 1233 году ^[1446]. К унижениям грозной шахини приложил руку сам Чингисхан. По его приказу Теркен-хатун и других узниц из семьи шаха и Джелал ад-Дина заставили идти босыми перед монгольским войском и публично оплакивать крах империи Мухаммеда с тем, чтобы все, кто мог лицезреть этот спектакль, поняли неразумность и бессмысленность противления божьей воле ^[1447].