Смотри, я падаю - читать онлайн книгу. Автор: Монс Каллентофт cтр.№ 26

– Боюсь, что дело плохо, хорошая моя, хуже, чем мы себе представляем.

Ребекка не отвечает на его эсэмэски, она знает, что его сообщения обращены не к ней.

Стало тихо. Виски, которое он выпил после ухода Милены, сделало свое дело, он чувствует приближение сна, сегодня таблетки не понадобятся, он спит, ему снятся сны, и во сне Эмма отвечает, присылает сообщение на его страницу в «Фейсбуке», на которую никто никогда не обращал внимания.

«Я буду дома завтра до обеда. Около одиннадцати. Купи круассанов».

Еще эсэмэска, которую она присылает.

«Я выплыла, папа, прямо в море. Я в Африке, меня подобрали ливийцы, которые возвращались домой на своем классном катере».

В «Снапчате» фото машины.

В «Инстаграме» ее фото, где она прикована цепью к стене, голая, грязная, в какой-то тюремной камере с блестящими стенами.

Перестань, Эмма. Прекрати.

Эмма.

В «Ватсапе» появляется черно-белый снимок, смазанный в движении, телефон звонит во сне, он отвечает и слышит ее голос.

Я падаю, папа, I’m falling, ich falle, me cae.

Она падает не на фото, она кружится в темноте, у которой нет начала, сон без конца, она летит через то, что, быть может, и есть смерть.

За ночь квартира стала прохладнее, но уже сейчас, ранним утром, он знает, что день замрет в своей сути, что мир вспыхнет в акте самосожжения.

И все же он натягивает тренировочные шорты, кроссовки, застиранную светло-зеленую майку фирмы Acne, которую Ребекка подарила ему в день его тридцатипятилетия.

Он пробегает вдоль авеню четыреста метров, которые ведут вниз, к морю. Мимо городской стены и незастроенного участка, по поводу которого ругаются между собой политики.

Он бежит вдоль моря, где должно веять холодком, но сегодня нет ни малейшего дуновения, только жар, как в духовке, от которого некуда деться.

Еще только чуть больше десяти, а пляж Playa de Palma уже переполнен загорающими туристами. Небо такого безумного синего цвета, будто его раскрасили жирным пастельным карандашом. Орущие дети, толстые старухи, оголившие на солнце сиськи. Ночные гуляки, у которых не хватило сил добраться до дома и лечь спать, высасывают последние капли бодрствования из кокаина ночи.

Он добегает до гавани в Portixol. Бежит дальше вдоль маленького пляжа, окантованного отремонтированными рыбачьими домиками, кафешками и кое-где пальмами. В мареве жары он тонет в собственном поту. Он пробегает мимо бара Las Palmeras, где на фасаде красовалась розовая неоновая вывеска. От нее остался только выцветший контур, он спросил, но у владельцев не было никаких планов покупать новую вывеску. «Она была такой старомодной, что мы ее сняли».

Он пьет из придорожного крана у развилки, точно как собаки, пользующиеся тем же краном. В кафетериях вдоль берега завтракают поклонники Мальорки, и он видит по их театральным жестам и самодовольным минам, что они считают себя попавшими в самое исключительное место в мире, и что сам факт их пребывания на острове уже переносит их в разряд элиты.

Люди таращатся на него так, будто он сошел с ума, а не просто бегает трусцой. Они правы. Мозги закипают от жары, и он поворачивает у обелиска, что на полпути к Ciudad Jardín. Медленно бредет переулками обратно.

На уровне клуба Assaona Beach Club он снова начинает бежать. Скоро в ресторане начнут подавать суши обгоревшим на солнце сальным тушам. Может быть, сегодня здесь будет поглощать «ланч примирения» Петер Кант вместе со своей Наташей? Он думает о том, что происходит у его клиента, послушался ли тот его совета – держаться за то, что у него есть, если это возможно.

Вдохи короткие, неглубокие, и он видит сам себя в зеркальной витрине конгресс-центра: вытянутый контур человека, который движется слишком быстро перед обжигающим синим морем.

Весь мокрый насквозь он останавливается у квартальной пекарни. Дыхание замедлилось, прерываемое лихорадочными вдохами. Темп его дыхания – это тема его рассказа. Воспоминания, события, то, из чего состоит его сегодняшняя жизнь, он дышит всем этим.

Адольфо и Рахиль стоят за прилавком, снимают свежеиспеченные барра рустика.

– Не заходи внутрь, говори, что ты хочешь! – кричит ему Адольфо.

– Два круассана, один Aquarius с лимоном и апельсиновый сок.

Прерывистый вдох.

Купюра в пять евро промокла в кармане брюк, но Адольфо берет деньги без возражений, они исчезают в его мощном кулаке пятидесятилетнего мужчины, и Рахиль кладет их тонкой морщинистой рукой в кассовый аппарат, не выбивая чека.

– Без сдачи! – кричит Тим. – И чека мне не надо.

– Куча дерьма, – бормочет Адольфо, – вали домой в душ.

Прежде чем залезть в душ, Тим выпивает Aquarius, и этот кисловатый холодный напиток снижает температуру в его голове и возвращает жизнь мышцам. Он достает фарфоровое блюдо, которое они купили в Азии, когда Эмме было пять лет: синего цвета с изящными вкраплениями металла, не золота, не алюминия, не латуни, а чего-то другого.

Ей нравится это блюдо.

Глубокий вдох, потом несколько обычных.

Он забрал это блюдо со склада, куда Ребекка отвезла его вещи. Перевез все на другой склад, дешевле, но все равно слишком дорогой, в Норртелье, десять квадратных метров, темное помещение, заполненное пылью развода и искаженными воспоминаниями.

Он принимает душ, одевается. Кладет круассаны на блюдо, а рядом ставит два бокала на некотором расстоянии друг от друга.

Смотрит на циферблат наручных часов. Без пяти одиннадцать.

Садится к столу и начинает ждать.

– Поимей козу, трахни козу!

Folla un cabrito, folla un cabrito.

Очередная выходка Марты заставила рассмеяться посетителей Las Cruces. Она сидит, как всегда, в углу, сосредоточенно читает газету Diario de Mallorca, пьет свежевыжатый апельсиновый сок с сахаром, встряхивает головой и выкрикивает непристойности.

– Отымей козу!

Тим слегка улыбается и переворачивает страницу газеты. Он купил номер «Таймс» у беззубого старика на Avenida de Gabriel Alomar, и начинает читать статью об убийстве в Квинсе, где три приверженца white supremacy ^[71] застрелили двух женщин-мусульманок и двух их маленьких сыновей. У него нет сил дочитывать до конца. Вместо этого он заказывает у Рамона второй кофе и кивает в знак приветствия двум алкашам, сидящим за столиком на улице. Они только что пришли и достают колоду карт. Две молодые девушки стоят на улице. Пьют кока-колу и курят, обсуждают прошлую ночь. Вид у них усталый, круги под глазами, но настроение хорошее. Должно быть, ночь прошла хорошо.