Дурная кровь - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Гэлбрейт cтр.№ 227

Глория на мгновение перевела взгляд за пределы монитора.

– К тому времени мы уже не раз переспали. Без всякого желания с моей стороны. При этом… нет, он меня не принуждал, – сказала Глория, и Робин сразу подумала о Джемме, личном референте Жука, – но не перечить ему было залогом моего выживания. Иначе бы он влепил мне пощечину – это в лучшем случае. Однажды он пригрозил, что доберется до моей бабки, если я буду плохо себя вести. Тут уж я вызверилась, а он рассмеялся и сказал, что я шуток не понимаю, но на самом деле он хотел посеять во мне ужас, и ему это удалось.

Контрацепцию он не признавал. Поэтому мы следовали, так сказать, календарному методу. – Глория снова потянулась за бокалом. – Но Лука… мягко говоря, был не слишком внимателен в этом вопросе, а по мне, он только и хотел, чтобы я залетела и от безвыходности вышла за него замуж. Мои бабушка с дедушкой, скорее всего, приняли бы его сторону. Они были очень набожны.

Поэтому без ведома Луки я попросила у Марго противозачаточные. Она сказала, что рада мне помочь, но заметила, что даже не подозревала о существовании у меня бойфренда, я ведь скрытничала…

Хотя она по-прежнему не вызывала у меня симпатии, кое-что я ей все-таки поведала. Пожалуй, только с ней я могла отбросить всякую фальшь. Я была уверена: ни одна из моих фраз не покинет пределов ее кабинета. Она пыталась меня вразумить. Донести ту мысль, что из сложившейся ситуации есть и другой выход, кроме безропотного подчинения Луке. А я думала: тебе легко рассуждать, с твоими-то деньжищами, с огромным домом…

Но наверное, она вселила в меня толику надежды. Когда Лука снова распустил руки со словами «сама напросилась», а потом еще долго распинался о моей неблагодарности – дескать, без него так бы и обреталась в стариковской халупе, – я сказала: «Мне есть куда податься», и тут, видимо, он не на шутку забеспокоился, что кто-то готов оказать мне поддержку. К этому времени я уже не судачила за спиной у Марго, да Лука и сам быстро смекнул, что к чему…

И стал писать ей анонимки с угрозами. Но я сразу догадалась, кто отправитель. По почерку узнала. В тот день Дороти взяла отгул из-за сына – ему удалили гланды, поэтому разобрать корреспонденцию поручили Айрин, которая при мне вскрыла одну из записок. Ее содержание вызвало у Айрин приступ злорадства, а мне пришлось подыгрывать, но про почерк я умолчала.

Про почерк я сказала Луке. На что он ответил: мол, нечего пороть чушь, еще не хватало ему анонимки строчить… но я-то знала, чьих это рук дело.

И, короче говоря… по-моему, как раз после второй записки… случилось то, чего я так боялась. Я залетела. Откуда мне было знать, что при расстройстве желудка эффективность оральной контрацепции приближается к нулю, а я за месяц до этого какой-то вирус подхватила. Мне стало ясно: назад дороги нет, придется выйти замуж за Луку. Его семейка будет настаивать, а мои бабушка с дедом не пожелают видеть меня матерью-одиночкой. Именно в тот период я впервые призналась себе в том, – Глория смотрела Страйку и Робин прямо в глаза, – что ненавижу Луку Риччи всеми фибрами души.

– Глория, – деликатно вставила Робин, – простите, что прерываю, но та инфекция… вы подхватили ее на барбекю у Марго?

– Вы уже слышали? Именно тогда меня и подкосил ротавирус. Потом говорили, будто кто-то из детей подмешал какую-то гадость в пунш, но я в эти сказки не верю. К тому же плохо стало мне одной.

Краем глаза Робин заметила, что Страйк делает в блокноте пометки.

– Я пришла к Марго, чтобы узнать наверняка, беременна я или нет, – продолжала Глория. – Ей я могла довериться. Когда она подтвердила, у меня почва ушла из-под ног, я все глаза выплакала у нее в кабинете. И знаете… как же по-доброму она ко мне отнеслась. Держала меня за руку и утешала, казалось, целую вечность… Я ведь думала, что аборт – это грех. Меня так воспитали. Марго же не видела в моем положении ничего греховного. Она четко обрисовала, как сложится моя жизнь, выйди я за Луку. Как вариант, я могла бы растить ребенка одна, но мы с Марго понимали, что Лука не отстанет и вообще никуда не денется из моей жизни, если я сохраню беременность. Понятное дело, что поднимать ребенка в одиночку – задача не из простых. У меня перед глазами был живой пример: медсестра Дженис. Вечно разрывалась между сыном и работой… Само собой, Лука был не в курсе. Я понимала: если уж решилась… на такой шаг… действовать надо без промедления, пока Лука ничего не замечает, а главное, пока ребеночку еще не больно, что ли…

Опустив голову, Глория закрыла лицо руками.

– Печально слышать, – сказала Робин. – Должно быть, вам непросто было это пережить.

– Простите… сейчас я… – Глория выпрямилась и со слезами на глазах откинула назад седые волосы. – Что было, то прошло. Все это я рассказываю, чтобы дать вам представление…

Марго записала меня на аборт. Указала свое имя и контактные данные, а нам обеим купила парики: если узнают ее, то и меня смогут вычислить. И пошла со мной… в субботу, кстати говоря… в ту клинику на Брайд-стрит. Никогда не забуду название улицы, оно ведь происходит от слова «невеста», а невестой я становиться не собиралась – потому-то и оказалась в том месте.

В базе данных клиники фамилия Марго стояла в графе «Лечащий врач», но, видимо, произошла какая-то накладка, поскольку там решили, что именно Марго Бамборо ложится на операцию. Тогда Марго сказала: «И плевать, никто никогда не узнает, информация о пациентах конфиденциальна». И объяснила, что при необходимости повторного приема пусть лучше связываются с ней и договариваются о дальнейшем.

Она держала меня за руку, когда мне вводили наркоз, и была рядом, когда я очнулась. – Быстрым движением руки Глория смахнула слезы, хлынувшие из ее темных глаз. – Когда я окончательно пришла в себя, мы сели в такси и доехали до улицы, где жили мои бабушка с дедом. Она объяснила мне, как ухаживать за собой после операции…

Я не была похожа на Марго. – Голос ее надломился. – И не верила, что поступила правильно. Четырнадцатое сентября… Эту дату я, кажется, больше не вспоминала и думала только о ребенке.

В амбулатории Марго пригласила меня к себе в кабинет и поинтересовалась моим самочувствием, а потом сказала: «Глория, тебе нужно набраться смелости. Если ты останешься с Лукой, история повторится. Давай найдем тебе работу подальше от Лондона и сделаем все, чтобы Лука не узнал, куда ты исчезла». А следующие ее слова я запомнила навсегда: «Мы суть не ошибки, которые мы совершаем. Мы – это то, как мы воспринимаем свои ошибки». Но я не была похожа на Марго, – повторила Глория. – Храбростью не отличалась, не понимала, как смогу бросить родных на произвол судьбы. Я притворилась, что одобряю эту идею, а сама через десять дней после аборта снова лежала в постели с Лукой, но не от большого желания, а из-за неспособности сделать другой выбор.

А потом, – продолжала Глория, – примерно через месяц после нашего похода в клинику, все рухнуло. Марго исчезла.

За кадром послышался приглушенный мужской голос. Глория обернулась через плечо к двери и сказала по-французски: