Дурная кровь - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Гэлбрейт cтр.№ 193

– Да, – медленно произнес Страйк, когда они шли обратно по направлению к его машине. – Что ж, у нас теперь есть предмет для разговора с сыном Дороти, так? Интересно, была ли она сама готова изображать покойницу? Или обнаруживала, что спит, уже после ухода Бреннера, забегавшего к ней на ланч?

Робин слегка передернуло.

– Знаю, – продолжил Страйк, закуривая сигарету, – я говорил, что он – наша последняя надежда, но у нас остается еще три месяца. Начинаю думать, что придется все же наведаться к Мутному Риччи.

Внесение в график дежурств нового пункта – дневного наружного наблюдения за домом престарелых «Сент-Питерс», находившимся под патронатом Католической церкви, – означало, что в течение мая агентству вновь придется напрягать все силы, чтобы не запустить остальные текущие дела. Страйк хотел расписать по часам количество входящих и выходящих посетителей, чтобы прикинуть, в какое время риск столкнуться в этой богадельне с кем-нибудь из родственников старого гангстера будет минимальным.

Частный дом престарелых располагался на тихой, застроенной в георгианском стиле окраине Кларкенуэлла, в укромном, заросшем лиственными деревьями переулке, где палевого цвета кирпичные здания щеголяли неоклассическими фронтонами и полированными черными входными дверями. На темной деревянной доске у входа красовался золоченый крест, а под ним цитата из Библии:

– Приятный настрой, – так прокомментировал это Страйк, обращаясь к Робин при очередной пересменке, – но, чтобы определить сюда какого-нибудь старикана, придется выложить уйму наличности.

Пансионат был небольшим и явно дорогим. Служащие, которых в агентстве скоро стали определять по виду, носили темно-синюю медицинскую форму и в основном были родом из-за границы. Среди них выделялись темнокожий санитар – судя по его акценту, выходец с Тринидада – и две блондинки, которые каждое утро болтали друг с дружкой по-польски, проходя мимо дежурного сотрудника агентства: тот либо слонялся без дела, притворяясь, что звонит по мобильному, либо читал газету, либо с легким нетерпением ожидал знакомого, который так ни разу и не появился.

В определенное время приходили и уходили мозольный оператор и парикмахер, но после двух недель дневного наружного наблюдения сыщики пришли к предварительному выводу, что Риччи принимает посетителей только по воскресеньям: его навещают двое сыновей с отрешенными лицами исполнителей обременительных поручений. Газетные фотографии позволяли без труда различить братьев. Лука выглядел, по словам Барклая, «так, будто ему на башку рояль сбросили»: испещренный шрамами голый череп был приплюснут сверху. Марко, тот, что меньше ростом, тоньше и волосатее, буквально источал едва сдерживаемое насилие, судя по тому, как неистово он колотил по дверному звонку, если ему сразу не открывали, и как надавал внуку подзатыльников, когда тот уронил на тротуар шоколадку. Жены обоих братьев постоянно ходили мрачными, и ни один из членов семьи не отличался той красотой, что у Робин ассоциировалась с итальянцами. Если безмолвный прадед, засевший в недрах пансионата, и был настоящим латинянином, то его потомство, вплоть до рыжего мальчугана, уронившего шоколадку, демонстрировало удручающе пресную саксонскую внешность.

Самого Риччи первой увидела Робин, на третье воскресенье наблюдения. В тот раз она пришла на дежурство в платье, которое, правда, скрывал плащ: вечером ей предстояла встреча со Страйком, а затем и беседа с К. Б. Оукденом в мейфэрском отеле «Стаффорд». Робин, никогда там не бывавшая, навела справки и узнала, что этот пятизвездочный отель со швейцаром в шляпе-котелке – один из старейших и самых престижных в Лондоне; этим и объяснялся ее нетипичный выбор одежды для наружки. Поскольку до этого перед каждым дежурством у «Сент-Питерса» она маскировалась (попеременно вязаная шапочка, зачесанные наверх волосы, темные контактные линзы и солнцезащитные очки), сегодня ей захотелось для разнообразия побыть собой, что казалось вполне безопасным; Робин прогуливалась по тротуару, изображала телефонные разговоры, но на всякий случай все же надела очки с простыми стеклами, которые собиралась снять в «Стаффорде».

Престарелых обитателей пансионата время от времени выводили или вывозили на прогулку по улице до ближайшей площади, в центре которой находился обнесенный оградой и запиравшийся на замок частный сквер, где старики, хорошенько укутанные, чтобы не простудиться, могли вздремнуть или полюбоваться сиренью и фиалками. До сих пор на виду у сыщиков свежим воздухом дышали только старушки, но сегодня в группу, спускавшуюся по боковому пандусу, затесался один старик. Робин мгновенно опознала Риччи, но не по его перстню со львом, который, если и налезал до сих пор ему на палец, был надежно скрыт от посторонних глаз клетчатым пледом, а по профилю – пусть утрированному, однако не искаженному временем. Густые черные волосы были теперь темно-серыми, а нос и мочки ушей до предела увеличились в размерах. Уголки больших, как у бассета (по словам Страйка), глаз теперь опустились еще заметнее. Пока санитарка родом из Польши катила Риччи к площади, весело болтая, но не получая отклика, тот сидел с полуоткрытым ртом.

– Все чики-пики, Инид, солнце мое? – обратился темнокожий санитар к чахлой старушке, и та со смехом кивнула папахой из овчины.

Робин пропустила группу вперед, затем пошла следом и посмотрела, как одна из санитарок отпирает калитку, чтобы впустить в сквер всю процессию. Прогуливаясь вокруг площади с прижатым к уху телефоном, Робин задумалась о характерном невезении: именно сегодня, когда так близка была возможность подойти и обратиться к Риччи, ее угораздило надеть туфли на шпильке. Группа из дома престарелых остановилась на площадке перед клумбой с лиловыми и желтыми цветами; инвалидное кресло Риччи припарковали у пустой садовой скамьи. Санитары болтали между собой и с женщинами преклонного возраста – своими подопечными, еще не утратившими связную речь, а старик в это время бездумно смотрел вдаль поверх газонов.

В джинсах и удобных кроссовках, думала Робин, можно было бы перемахнуть через ограду и за купой деревьев незаметно для санитаров подобраться к Риччи, чтобы как минимум определить, не страдает ли он деменцией. К сожалению, у нее не было ни единого шанса совершить такой подвиг в платье и в туфлях на шпильке.

Сделав круг по площади, Робин заметила идущего к ней Сола Морриса. Моррис пришел пораньше, что норовил сделать всякий раз, когда сменял Робин.

«Сейчас выскажется либо насчет каблуков, либо насчет очков», – подумала Робин.

– Шпильки! – обшаривая Робин своими ярко-голубыми глазами, отметил Моррис, как только приблизился на расстояние голоса. – Кажется, раньше я не видел тебя на каблучках. Занятно: никогда не считал тебя рослой, но ты реально высокого роста, правда? А очки-то какие сексуальные.