Звезда для гитариста - читать онлайн книгу. Автор: Диана Билык cтр.№ 30

– Где у тебя аптечка? – спрашивает Вера, присев рядом. Бесцеремонно поворачивает меня и осматривает спину. – Шов разошелся, нужно снова шить.

– Рукодельница ты моя-а-а, – пропеваю. Так вроде и говорить легче, и болит меньше. – А аптечки у меня нет, – упираюсь ладонями в пол. – И ниток нет, я шить не умею.

– Водка есть?

– Выпить хочешь? На брудер… тьфу… брудерш… да что ж такое? Я вроде не пил еще, – но слабость постепенно забирает все силы, и я уже почти не слышу и не вижу Веру. Утыкаюсь мутным взглядом вниз. Там полосатый ковер: черный с серым.

Черный… Серый.. Черный.

Вам иногда кажется, что вы одни на всем белом свете?

Будто вы кричите в толпе, но никто не слышит. Будто ваши Большие проблемы – это только ваши проблемы, и никому нет дела до вашей боли, судьбы, несчастья. Никому нет дела до вас лично.

Так и есть. Мы всегда одни. Одни, не потому, что остальным все равно. Не потому, что есть нечто тайное в душе, куда ты никого не пускаешь.

Нет. Все намного проще и прозаичней. Глубину и ширину твоего горя никто не способен понять, даже самые близкие и родные.

Но почему Вульф понимает все по глазам? Он не спрашивает, но знает, что со мной случилось. Без подробностей, но его ломает, когда он говорит об этом. Это кожей чувствуется, слышится в хриплом тоне, видно по напряженным скулам. Я это замечала еще в академии, ведь Игорь уже тогда все понимал.

Я лежу рядом, пытаюсь отдышаться от нагрузки, потому что затащить сто кило на диван – было для меня очень трудно, и смотрю на его аккуратно подстриженную бородку, на его очерченные губы, что сомкнуты сейчас в тугую нить, на густые ресницы, что подрагивают на покрытых болезненным потом щеках.

Справляясь с дыханием, сползаю на пол и плетусь в коридор, придерживась стенки. Я-таки прихватила рюкзак в суматохе, только он остался на мотоцикле, и совсем не хочется выходить наружу. Здесь, в доме Игоря, приятно и тепло, будто я под защитным куполом. Цветы пахнут, стены не давят, кошка мечется возле ног. Настоящий дом мечты, не хватает только малышни. Но мне нужна игла и нить, иначе мой герой-волчонок истечет кровью, потому я набираю побольше воздуха в грудь и осторожно выхожу на порог.

В темноте мои шаги двоятся, от этого сердце пропускает удары, а дыхание комком стоит под горлом. Я так устала бояться, что нет сил сопротивляться давлению мира, где-то в голове застряла мысль, что пора сдаться. Отсидеть свои пятнадцать за умышленное или попутку, если Марьян выжил, и не бояться. что тебя поймают на следующем повороте и снова заставят…

Нет, я не хочу назад. Никогда и ни за что. Я лучше себе шею сверну, чем лягу под этого изверга.

Лисса путается под ногами, когда я тихо возвращаюсь. На улице стало холодно и поднялся сильный ветер, в одной футболке выбегать было опрометчиво – теперь меня колотит не только от остаточного шока, но и от озноба. Ставлю чайник, перерываю шкафчики и все-таки нахожу подобие аптечки: спирт, бинт и вату. Этого хватит.

Возвращаюсь к Игорю. Быстро зашиваю рану, смакиваю края спиртом, от чего Вульф подрагивает и глухо стонет, запечатываю получше бинтом и заклеиваю пластырем. Руки почти не слушаются. Адреналин пошел в обратную, я знаю, как это происходит, потому бегу в кухню и, в попытке себя отвлечь, ищу корм для кошки.

Но когда насыпаю, а она ластится пушистой мордочкой, обтирается щечками о мои руки и мурчит, будто я ей хозяйка, меня подрывает на пике эмоций. Падаю в угол, куда-то под окно, и сотрясаюсь от рыданий. Давлю слезы, накрываясь локтями, хочу выгнать через неслышный крик, но в груди, словно турбина – выдувает все силы, гнет меня, как иву сильный ветер, и я больше не могу делать вид, что сильная. Просто грызу руки и ору в тишину.

Не знаю, когда я выключилась. Наверное, когда охрипла, а сил встать не нашлось.

– Возле меня было много места, булавка, – шепчет Игорь и пытается взять меня на руки.

Сонно приподнимаю голову и отпихиваюсь от горячих прикосновений.

– Я тебя только зашила, не вздумай, – голос совсем сел, меня почти не слышно.

– Ты легкая, – он тянет к себе и обнимает большими руками, но я остаюсь на коленях, сжатая в клубок. – Замерзла. Иди сюда. А если бы я не встал отлить, окоченела бы здесь? Лисса – умничка, хоть пригрела тебя, даже малявку сюда перетащила, смотри. Блять, что это Вера? – он приподнимает мои искусанные руки, а я прячу их за спиной и опираюсь в ребра радиатора и пытаюсь размять затекшие ноги. Кошка, и правда, скрутилась пушистым калачиком и лежала в ногах, а меня от этого домашнего уюта еще сильнее ломает. Отворачиваюсь, потому что не хочу смотреть Игорю в глаза.

– Я спрашиваю, что это? – его тон жесткий и немного пугающий, хочется спрятаться под руками и попросить, чтобы оставил одну.

– Поцарапалась, – выдыхаю.

– Думаешь, я совсем идиот? – он пытается взять меня на руки, но я отмахиваюсь. – Тогда вставай и иди в кровать, или я тебя сейчас сам отнесу! Маленькая несносная женщина-Рэмбо.

– Иди. Я сейчас, – говорю в сторону. Мне так тяжело не разрыдаться, тяжело не броситься ему на шею и все-все рассказать. Но я знаю, что утром я буду жалеть, что утром он будет смотреть на меня, как на грязную тряпку.

– Ты меня сейчас доведешь, булавка, – шепчет Игорь и тянет за руку. – Иди сюда, глупая. Мужики от таких потрясений ломаются, а ты боишься слабость показать? Зачем прячешься в панцирь? Я ведь сто раз доказал, что не обижу. Да я за тебя любому глотку порву. Люблю же тебя, дурочка. Люблю. Не веришь, что ли?

– Не нужно, Игорь, – поднимаю на него заплаканный взгляд. – Я не смогу так жить. Мне слишком сложно верить, я не умею верить! – голос сам срывается в крик. – После того, что он со мной делал, я разучилась любить! Понимаешь?!

Мне хочется завыть. Откровенно вытянуть морду в потолок и завыть. Но вместо этого я сгребаю Веру к себе, преодолевая тянущую боль в боку, и шепчу:

– Ты забудешь обо всем.  Я обещаю тебе. Разучилась любить? Научу. Не захочешь любить? Не нужно. Просто доверься. Доверься, моя маленькая булавочка.

Я чувствую, что она не просто дрожит, она прячет крик за тонкими губами, смыкает веки, выжимая поток слез, чтобы я не видел ее отчаяние, и сдавливает пальцами мои руки до сильной боли.

– Не все такие суки, как Марьян, – я ее немного встряхиваю, отчего рана отзывается острой пикой под ребрами. – Я докажу, Вера! Если тебе сложно говорить о том, что с тобой случилось, не стану спрашивать. Никогда не буду. Слово даю. Слышишь? Но только доверься, не запирайся, впусти меня немного глубже.

– Я же за тебя, дурак, боюсь, – она сипит и проливает на меня расплавленное олово глаз. – Мне на себя давно плевать. Я пять лет живу только чтобы человека найти, так бы давно спрыгнула с моста.