Тюльпинс, Эйверин и госпожа Полночь - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Полечева cтр.№ 72

Эйверин решительно поплыла вниз и заскользила руками по каменистому берегу. Проход, проход, проход… Он не должен оказаться глубоко. И правда, вскоре ее рука куда-то провалилась. Эйви поплыла вперед с бешеной скоростью, голова ее лопалась от давления, а рот готов был сам распахнуться, чтобы впустить в легкие воду. Но Эйверин закусила губы: не сейчас!

Стало постепенно светлеть, стопа Эйви прочесала по каменному полу. Она вскочила, понимая, что уровень воды спал. Воздух нещадно хлестнул по ее лицу, каждый вдох оказался мучительно колок.

Красные вспышки все еще сверкали перед глазами, когда Эйверин с ужасом осознала, что Тюльпинс остался там – в темной воде. Он не вспомнил о проходе, он не смог доплыть. Эйви не знала, умел ли этот увалень вообще плавать. Проклиная все на свете, девочка вновь задержала дыхание и прыгнула в воду. В чернильной мгле отыскать толстяка казалось совершенно невозможным. Эйверин, обезумев от отчаяния, шарила руками, не отплывая от прохода, чтобы его не потерять. Только бы наткнуться на увальня, только бы его заметить…

Наконец, когда воздух из ее легких неудержимо рвался наружу, Эйви выдохнула. Мелкие пузырьки окутали ее лицо, уносясь кверху. Эйверин повисла в воде, позволяя тишине заполнить ее уши. Она должна услышать. Хоть что-то. Вздох, крик, движение. Хоть что-то.

И через мгновение до Эйви и правда донесся булькающий звук. Тюльпинс вдохнул воду, он больше не боролся. Эйверин рванула вбок, все больше и больше углубляясь. В висках застучала кровь, на глаза так давило, что хотелось самой их вырвать. Но рука девочки зацепилась за мокрый мех дубленки, а это значило, что она победила. Едва сохраняя рассудок, пытаясь понять, с какой стороны проход, Эйви плыла и думала о том, что она всесильна. Она победит смерть. Она всех победит.

Вода спала, и руки Эйверин задрожали от слабости. Превозмогая боль в мышцах, она тащила парня за одну руку вперед и вперед, пока его лицо не показалось на поверхности. Тюльпинс не дышал. Лицо его серело в полумраке, как лица тех мертвецов, которых пожрал туман. Эйверин из последних сил ударила парня в грудь. Тело его на мгновение дернулось, как тельце тряпичной куколки. Но вдоха за этим не последовало. Эйверин встала и всем своим весом прыгнула на широкую грудь Тюльпа.

Он согнулся, изо рта его хлынула вода. Парень перевернулся на колени, его снова и снова тошнило. Между приступами рвоты он, сипя, втягивал воздух и стонал от боли, придерживая правый бок.

– Кажется, я тебе ребро сломала, – самодовольно сказала Эйви, усаживаясь прямо в воду и прислоняясь головой к стене. – Снова.

– С-спасибо… – Тюльпинс отер мокрым рукавом рот и уселся рядом. – Н-н-н-ненавижу воду. Вот просто н-н-н-ненавижу! – Парень стукнул ладонью по воде, не оценив, насколько тонок ее слой. Он расшиб ладонь о камень и возмущенно засопел.

– Полночь будет недовольна. Мы тут застрянем на целый день. – Эйверин зачерпнула воду и отерла лицо. – Надеюсь, ребята успели выбраться.

Тюльпинс ничего не сказал. Он дышал очень громко, кажется, даже постанывал. Эйви забеспокоилась: не повредился ли его рассудок?

– Я ведь чуть не умер, да?.. Чуть не умер… – Тюльпинс, пошатываясь, поднялся на ноги. Он прошел чуть вперед, и хлюпающие шаги его разнеслись по пещере. Вошел по пояс в воду. Эйверин услышала тихие всхлипывания и напряглась: нашел время, называется. Нужно думать, как выбираться, а не реветь. Она зябко повела плечами: да уж, если их не спасут в течение нескольких часов, они здесь точно околеют от холода.

Парень повернулся лицом к стене, а потом вдруг ударил по ней кулаком. Потом еще, еще, еще и еще раз. Не в силах больше выслушивать жуткий хруст костей и чавканье размозженных тканей, Эйверин вскочила на ноги и обхватила Тюльпинса со спины.

– Прекрати, у тебя рука сломана! – крикнула она.

– Рука?! – Тюльпинс смахнул с себя девочку, как мелкую букашку. – Рука, говоришь, сломана?! – Парень громко расхохотался. – Да у меня вся жизнь сломана! Вся, мать ее, жизнь!

Эйверин стало не по себе. Никогда прежде не слышала она, чтобы бывший господин повышал голос.

– Говорят, что я мать убил! – Тюльпинс вновь ударил кулаком по стене, а потом уперся лбом в холодный камень. – А я такой оскорбленный: да вы что, да как вы смеете! Да я ее и убил! Доводил каждый день! Каждый день орал на нее! Понимаешь?! – Парень оттолкнулся от стены и запустил руки в волосы. Он с силой дернул волосы и упал на колени. Из груди его вырывались громкие рыдания, словно мощное животное подбили в самое сердце и вот теперь кричит оно, корчится. Понимает, что жизнь его закончилась. И молит лишь об одном – о скорой смерти.

Тело Тюльпинса рывками содрогалось, словно он пытался изгнать из себя боль, как всего несколько минут назад расставался он с водой, залившей легкие.

Эйверин мигом села рядом с ним и прижала к груди его голову. Ей было страшно, по-настоящему страшно. Никогда прежде не видела она таких страданий.

– Жжется… Вот здесь жжется… – Тюльпинс скрюченными пальцами израненной руки принялся драть рубашку на груди. – Как будто дыра-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а… – Парень вновь взвыл. – Так больно…

– Ну, перестань, перестань, мы выберемся, все будет хорошо, – прошептала Эйви.

– Хорошо?! – Тюльпинс вновь страшно хохотнул. Он отнял голову от груди девочки и глупо на нее уставился. Измазанный кровью подбородок его дрожал, из приоткрытых губ свисала вязкая слюна. – Говоришь, хорошо? Что будет хорошо?! Скажи мне, что будет хорошо?! Мать моя так и останется мертва, ты понимаешь?.. – Тюльпинс громко всхлипнул. – Самсел… Самсел тоже останется мертв… А знаешь, почему она его убила?! Знаешь почему?! Потому что он искал в Нижнем городе меня! Все мои… мои… – Парень судорожно втянул воздух. – Все мои любимые умерли из-за меня. А я остался таким же! – Тюльпинс ударил себя по щеке. – Таким же жирным, таким же идиотом! Таким же бес-полезным! Так зачем я сейчас не умер, а?! Скажи мне, зачем я не умер?! Я мог бы бороться, там, в воде. Но я понял, что незачем… Я не должен был выжить… – Тюльп, видимо утомившись, уронил лицо на ладони. – Никто по мне не будет скорбеть… Я всех убил. У меня никого не осталось.

Эйверин хотела возмутиться, сказать, что жизнь стоит того, чтобы ее жить. Но подумала о том, что за все долгие годы ни дня не жила она без воспоминаний о маме и папе. Они были парусами ее шаткого суденышка в огромном океане незнакомой и пугающей жизни. Она все делала только для них, только ради них. Исчезни они – пропал бы любой смысл. Эйверин так ужаснулась этим мыслям, что ей стало трудно дышать.

– Ну, скажи что-нибудь. – Тюльпинс шмыгнул носом. – Придумай… придумай, зачем мне жить.

– Ну, ты ведь… – Эйви закусила губу. Сказать, что он стал для нее близким другом? Нет, это неправда. – Ты ведь жил как-то до этого?

– Я жил. – Тюльпинс горько усмехнулся. – Потому что не понимал, как мне их не хватает. А там… там темно было… Как будто внутри у меня… Знаешь, я однажды услышал нелепую фразу: «Умирать в одиночестве страшно». Так вот, этот человек был неправ. Страшно умирать не в одиночестве, а одиноким. Я пытался ухватиться за ниточки… За что-нибудь, что могло удержать меня в этом мире… И не нашел ни одной. Я не живой. Тень от человека, ничего больше. – Тюльп вздохнул. – Не стоило меня спасать.