Про папу. Антироман - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Никитин cтр.№ 14

Я помню, как, совершенно счастливый, ушёл домой спать. Больше в своей жизни я никогда не побеждал хоть сколько-нибудь сильных шахматистов.

На этом неделя эскапизма неожиданно и навсегда закончилась. Тем же утром соседи попросили меня пойти с ними к местному бесплатному врачу в качестве переводчика. Мы отправились вчетвером: жена, муж, их дочь и я. Врач был прикреплён к лагерю, к нему тянулись очереди, он сильно уставал – из кабинета всё время доносился его громкий раздражённый голос на грани крика. Мы ждали за дверью. Я держался отстранённо, из-за чего внутренне стыдился, так как понимал, что пожилым людям нужно моё сострадательное тепло, – но я ничего не мог поделать, они вызывали у меня страх. Ниночка вела себя смирно и, будучи уязвлена равнодушием, не претендовала больше на моё внимание. Наконец подошёл наш черёд.

Суть была в том, что отец семейства нуждался в таблетках от сердца. Таблетки ему ранее уже выписывались, но он их не принимал, а лечился чем-то другим – так, как ему было привычно. Врач объяснял, не скрывая злости, что одесский метод лечения в корне неверен и приведёт к инфаркту, и настаивал на своих предписаниях. Я переводил. По завершении консультации я сказал врачу:

– Не переживайте, я их вразумлю.

– Простите меня, – попросил врач.

– Ничего, я вижу – работа у вас нервная. Они вас не понимают.

– Спасибо за то, что вы делаете, – сказал он.

– Не за что, не стоит благодарности.

На это «не за что» он прореагировал странно – отвёл взгляд и процедил:

– Я понимаю, это вам самому нужно.

Уже выйдя за дверь, я догадался, что он решил, будто бы я беру со стариков деньги за перевод.

В шахматный барак я больше не вернулся, а вскоре нас перевели в город Шверте.

В 2001 году в Германии я погрузился в страшную депрессию. У меня не было никакого круга общения, я висел между двумя точками сна, как мёртвая муха на паутинке. Я перестал мыть посуду и складировал её на кухне, пока не осталась одна тарелка. На столе у меня стоял пакет с сахаром для кофе, и сахар уходил быстрее песка в песочных часах. Тогда я решил завести кошку.

Помню, в Молдавии кошки и собаки водились просто под окном. Высунулся, схватил и готово. Но в Дортмунде не было никаких бродячих животных. Я не знал, где взять кошку. Так что я дал объявление в газету.

«Возьму к себе жить котёнка. Лучше женского пола.

Обращаться по номеру такому-то».

На следующий день мой телефон впервые за год зазвонил.

– Добрый день, герр Никитин. Меня зовут Марта Херцфельд. Я по поводу объявления.

– Да?

– Зачем вам котёнок?

– Что вы имеете в виду?

– Я звоню из общества защиты животных. Хочу выяснить, что вы собираетесь делать с котёнком.

– Ничего. Я буду его кормить.

– Тестировать новые кошачьи корма?

– Да нет, ничего подобного! Я частное лицо.

– Все так говорят. Кстати, почему котёнок?

– Чтобы наблюдать, как он растёт, играть с ним…

– Но почему именно женского пола? – с нажимом спросила Марта Херцфельд.

– Я больше люблю кошек.

– В каком смысле «любите»?

– У меня всегда были кошки. Раньше.

– И что с ними происходило?

– Да ничего, старели и умирали. Я жил в Молдавии, у нас была куча кошек.

– Вы больше не в Молдавии, герр Никитин. Вы это понимаете?

– Конечно, понимаю.

Марта Херцфельд произвела какой-то странный звук, типа «хм-хм-хм-хм-хм».

– Я всё ещё не уверена. Вы точно обещаете, что не будете ставить над котёнком никаких экспериментов?

– Мамой клянусь.

– Ну хорошо. Я дам вам телефон одной пожилой фрау, которая держит кошек.

– Спасибо.

– Она на вас посмотрит.

– Посмотрит?

– Да. Нужно разобраться, как вы находите общий язык с животными. А потом я сама приду к вам домой.

– Зачем?

– Выясню, какие у вас условия жизни.

Тут я вспомнил про посуду на кухне. Про единственную тарелку. Про пакет сахара. Про запах одинокого человека.

– Знаете, не стоит ко мне приходить.

– Ах, да? Это почему ещё?

– Я передумал заводить котёнка.

– Вот и хорошо, – бросила Марта Херцфельд. – Меньше народу, больше кислороду.

Она, конечно, не это сказала, но смысл был примерно такой же, и прозвучала фраза так же нелепо.

Я проспал ещё несколько дней, как вдруг меня вызвал на аудиенцию работник социальной службы. У него была длинная фамилия, похожая на название йогурта, типа Вим-Биль-Данн. Я пришёл в назначенное время в социаламт и отыскал нужный кабинет.

– Так-так, – пробормотал Вим-Биль-Данн, мрачно оглядывая меня. – Герр Никитин. Вы уже нашли работу?

– Нет, пока не нашёл.

– Вот как, вот как… Видите ли, до нас дошли сведения, что вы намеревались завести кота.

Кот по-немецки звучит как «катер». Да и интонация у Вим-Биль-Данна была такая, будто я втайне от государства решил приобрести катер и заняться контрабандой секс-рабынь с территории бывшего СССР через Северное море.

– Не кота. Кошку.

– Ну кошку так кошку. Вы завели её?

– Нет, не завёл.

– Вот и хорошо. Но мне придётся это проверить.

– Зачем?

– Видите ли, герр Никитин, мы платим вам социальную помощь, чтобы вам самому хватало на пропитание. Если вы заводите кошку, значит у вас появился дополнительный источник дохода. У вас появился дополнительный источник дохода?

– Нет.

Вим-Биль-Данн испытующе посмотрел на меня из-под мохнатых бровей.

– А чем вы собирались кормить кошку?

– Собственной плотью, – ответил я.

– Ага, – сказал работник социальной службы, ничуть не удивившись, и сделал себе в бумагах какую-то пометку. – Очень хорошо. Вы пока свободны. Можете идти, герр Никитин. Фидерзейн.

Я пошёл домой. По дороге у меня в голове крутилась грустная песенка:

– Эта работа слишком лёгкая для меня, – сказала девушка Лена группе немецких говновозов во главе с представителем социальной службы. – Я готова к более тяжёлой работе.