Сохраняя веру - читать онлайн книгу. Автор: Джоди Пиколт cтр.№ 44

Я слежу за движениями его губ, с которых слетает мое уменьшительное имя – Рай, и спрашиваю себя, смогу ли я вот так тесно контактировать с ним, зная, что больше ему не нужна. Переживу ли я это.

– Как бы там ни было, ситуация вышла из-под контроля. Или, по-твоему, это нормально, что ребенок не может больше ходить в школу? Что под рододендронами спят люди, которые смотрят на Веру как на… – Колин щелкает у меня перед носом. – Эй! Ты вообще слушаешь?

Я смотрю на его длинные пальцы. Хотя мы уже развелись, он по-прежнему носит кольцо. Через секунду я понимаю, что это не то кольцо, которое надела ему я.

– Ах это… – Колин краснеет и прячет руку. – Да, я… я женился. На Джессике.

Я встряхиваю головой, и мой взгляд на Колина меняется. Он уже не бог и даже не приятное воспоминание. Он просто человек, которого я никогда не пойму.

– Ты женился на Джессике, – медленно повторяю я.

– Да.

– Ты женился на Джессике.

– Рай, у нас с тобой ничего бы не наладилось. Честное слово, мне очень жаль.

Моя злоба вспыхивает с новой силой.

– У нас бы ничего не наладилось?! А откуда ты это знаешь, Колин, если что-то наладить хотела и пыталась одна я?

– Да, ты хотела. Но я… нет.

Он тянется к моей руке, я прячу ее между колен.

– Ты попытался начать все сначала, Колин. Только не со мной.

– Не с тобой. – Он смущенно отворачивается. – Но сейчас это не важно.

– Не важно? Господи, да что же может быть важнее?

– Вера. Сейчас речь о ней. А ты все всегда так выворачиваешь, будто дело касается только тебя.

– Все это действительно касается меня! – кричу я. – Или, может, Гринхейвен, куда ты меня запихнул, тоже меня не касается?!

– Сейчас мы говорим не о Гринхейвене! Боже правый, мы говорим о нашей дочери! – Колин проводит рукой по волосам. – Та история произошла восемь лет назад. Я поступил так, как посчитал правильным. Ты, похоже, никогда меня за это не простишь.

– Похоже, никогда, – отвечаю я шепотом.

– Я знаю, – помолчав, говорит Колин. – И сожалею.

– Я тоже.

Он протягивает руки, я позволяю ему меня обнять и отстраненно удивляюсь тому, до чего хорошо мне знакомо его тело. Даже после развода оно для меня как страна, где я бывала в детстве и куда теперь вернулась. В глаза бросается то, чего раньше не было, но ноги уверенно стоят на родной почве.

– Я никогда не хотел причинять тебе боль, – бормочет Колин, уткнувшись лицом в мои волосы.

Я собираюсь сказать ему то же самое, но говорю совсем другое:

– А я никогда не хотела тебя любить.

Колин удивленно отстраняется, и на его лице появляется жестокая улыбка.

– Все дело в том, – он дотрагивается до моей щеки, – что я прав и ты это знаешь, Рай. Вера заслуживает лучшего.

Наконец-то до меня доходит, зачем мой бывший муж ко мне явился: не для того, чтобы помириться со мной, а для того, чтобы забрать мою дочь. Я вдруг вспоминаю, как когда-то давно я иногда будила его среди ночи и задавала какой-нибудь глупый вопрос, например: «Ты что больше любишь: сладкий попкорн или арахис в глазури? Какой у тебя любимый день недели?» Я как будто готовилась к викторине для молодоженов. Колин обычно накрывал голову подушкой и спрашивал, зачем мне это нужно. Теперь я понимаю зачем. Я запасала информацию, как белка – орехи, чтобы почувствовать себя хоть немного увереннее. Да, я не знала, что мой муж спит с другой женщиной, зато знала, что он предпочитает яичницу-болтунью. Что от запаха обойного клея у него кружится голова. И что, если бы ему представилась возможность выучить новый язык, он выбрал бы японский.

Скоро и Джессика все это узнает. Она заберет не только моего мужа, но и мою дочь.

«Вера заслуживает лучшего», – сказал Колин.

Я тоже, думаю я.

От мысли о том, что я могу не удержать своего ребенка, у меня замирает сердце.

В следующую секунду я вдруг ощущаю в себе силу, которой хватило бы, чтобы сдвинуть гору. Мне ничего не стоит одной рукой убрать с дороги всех, кто сует нос в мою частную жизнь. Я унесу Веру туда, где никто не будет трогать ее, когда она проходит мимо, подбирать ворсинки с ее свитера или рыться в ее мусоре.

Сейчас я чувствую себя достаточно сильной, чтобы признать: я хорошая мама и все делаю, в общем-то, правильно. И уж тем более я в состоянии впервые в жизни захотеть, чтобы Колин ушел.

– Знаешь, – говорю я, – если бы Вера сказала мне, что небо оранжевое, я бы об этом задумалась. Раз она говорит, значит есть причина. И я обязательно ее выслушаю.

Колин настораживается:

– Ты веришь во всю эту чушь? Что наша дочь разговаривает с Богом и воскрешает мертвых? Ты сумасшедшая?

– Нет, Колин. И не была ею никогда. – Я встаю. – Ты принял решение отдать опеку над Верой мне. Приходи повидаться с дочерью на День благодарения. Но до тех пор я тебя слышать не хочу.

Я подхожу к двери и широко открываю ее. Преодолев секундный шок, Колин торопливо поднимается и выходит.

– Ты меня и не услышишь, – говорит он тихо. – Ты услышишь моего адвоката.

При Колине я неожиданно расхрабрилась, зато теперь вот уже несколько часов трясусь. Зажгла свет на всем первом этаже и хожу из комнаты в комнату, пытаясь найти место, где мне было бы комфортно. Сажусь за стол в столовой и осторожно играю ставенками фермерского домика, который сделала несколько лет назад. Теперь это уже не точная копия нашего коттеджа: в моей ванной другие обои, в Вериной спальне детскую кроватку с прутиками сменила кровать побольше. И главное, здесь живут не три человека, а два.

Я в бешенстве от того, что Колин сделал, чем пригрозил. Моя ярость гонит меня вверх по лестнице, а от лестницы по коридору к Вериной спальне. Я зависаю на пороге, как привидение. Неужели Колин сказал это всерьез? Неужели он будет со мной бороться, чтобы отобрать Веру?

Если да, то он победит. Я знаю: шансов у меня нет. А даже если Колин не заберет моего ребенка, то это сделает кто-нибудь другой: очередной чиновник от Католической церкви, или ведущая скандального шоу, увидев которое по национальному телевидению мой бывший муж сюда примчался, или многосотенная толпа, где каждый хочет заполучить кусочек моей дочери.

Я на цыпочках вхожу, растягиваюсь на узкой кровати рядом с Верой, смотрю на нежный холмик ее щеки, на завиток ушка. Почему мы начинаем по-настоящему ценить то, что нам дорого, только когда рискуем это потерять? Вера поворачивается и, моргая, смотрит на меня.

– Пахнет апельсинами, – говорит она сонно.

– Это мой шампунь, – отвечаю я, поправляя ей одеяло. – Спи дальше.

– Папа еще здесь?

– Нет.