Жизнь как роман - читать онлайн книгу. Автор: Гийом Мюссо cтр.№ 4

Дет. Рутелли: А вчера вечером? Пока вы были в «Бумеранге»?

Флора Конвей: Няня.

Дет. Рутелли: Как ее зовут?

Флора Конвей: Понятия не имею. Я звоню в агентство, присылающее бебиситтеров. Каждый раз приходит новая.

8.35 pm

Дет. Рутелли: Что вы делали в баре «Бумеранг»?

Флора Конвей: То, что обычно делают в барах.

Дет. Рутелли: Выпивали?

Лейт. Ричард: Знакомились с мужчинами?

Флора Конвей: Это часть моей работы.

Дет. Рутелли: Ваша работа – пить?

Лейт. Ричард: И знакомиться с мужчинами?

Флора Конвей: Моя работа – бывать в разных местах, чтобы наблюдать за людьми, разговаривать с ними, стараться проникнуть в их внутренний мир и угадать их тайны. Это – горючее моего творчества.

Лейт. Ричард: С кем вы встречались вчера?

Флора Конвей: Не понимаю, какое это имеет отношение к…

Лейт. Ричард: Вы ушли из бара с мужчиной, миссис Конвей?

Флора Конвей: Да.

Дет. Рутелли: Как его звали?

Флора Конвей: Хасан.

Дет. Рутелли: Хасан, а дальше?

Флора Конвей: Не знаю.

Дет. Рутелли: Куда вы пошли?

Флора Конвей: Ко мне.

Лейт. Ричард: Вы вступили с ним в сексуальную связь?

Флора Конвей: …

Лейт. Ричард: Миссис Конвей, у вас был сексуальный контакт с незнакомцем, которого вы встретили за несколько часов до этого, в квартире, где спала ваша дочь?

8.46 pm

Дет. Рутелли: Пожалуйста, внимательно посмотрите эту видеозапись: она сделана камерой наблюдения в вашем здании, в коридоре шестого этажа.

Флора Конвей: Про камеру я ничего не знала.

Лейт. Ричард: За решение установить камеры проголосовало полгода назад собрание жильцов. Безопасность «Ланкастера» значительно укрепили после приобретения квартир в комплексе состоятельными людьми.

Флора Конвей: В ваших устах это звучит как критика.

Дет. Рутелли: Камера четко показывает дверь вашей квартиры. Вот здесь видно, как вы приводите Кэрри после школы. Видите, время внизу экрана: 15.53? Дальше – ничего. Я просмотрел запись в ускоренном режиме. До моего прихода к вам в 16.58 к вашей двери никто не приближался.

Флора Конвей: Что я вам говорила!

Лейт. Ричард: Здесь что-то не так. Думаю, вы не говорите нам всей правды, миссис Конвей. Если никто не входил в квартиру и не выходил из нее, значит, ваша дочь по-прежнему там.

Флора Конвей: Так НАЙДИТЕ ЕЕ!

[Я поднимаюсь из кресла и вижу свое отражение в зеркале: бледное лицо, светлые волосы, белая блузка, джинсы. Чувствую потребность сказать себе, что такой и останусь.]

Лейт. Ричард: Сядьте, миссис Конвей! Мы не закончили. У нас еще остались к вам вопросы.

[Я мысленно твержу, что выстою. Что я уже сталкивалась с враждебностью. Что выжила. И что этот кошмар рано или поздно кончится. И что…]

Дет. Рутелли: Пожалуйста, сядьте, миссис Конвей.

Лейт. Ричард: Черт, у нее обморок. Не стойте столбом, Рутелли. Позовите кого-нибудь. Только этого нам не хватало, проклятие!

1.

Ровно полгода назад, 12 апреля 2010 года, мою трехлетнюю дочь Кэрри похитили, когда мы с ней играли в прятки в моей квартире в Уильямсберге.

После обморока на допросе в полицейском участке я очнулась в палате Бруклинской центральной больницы, где лежала несколько часов под охраной двух агентов ФБР. Делом занялось нью-йоркское отделение Бюро. По словам одного из агентов, квартиру в это время потрошила целая бригада, так что если Кэрри все еще там, ее обязательно найдут. Меня повторно допросили, я снова оказалась под огнем вопросов, чувствуя себя так, словно вся проблема заключается во мне самой. Словно я владела разгадкой, словно знала, что стряслось с Кэрри.

Как только ко мне вернулись силы, я попросила отпустить меня из больницы и спряталась у своего редактора Фантины де Вилат. Я провела у нее неделю, дожидаясь, когда мне позволят вернуться в «Ланкастер».

2.

С того дня расследование не продвинулось ни на йоту. Месяц за месяцем я провожу дни в медикаментозном тумане. В отчаянном ожидании, что произойдет хоть что-то: обнаружат улику, арестуют подозреваемого, получат требование выкупа. Жду даже появления копа, который сообщит, что найдено тело моей дочери. Это безнадежное ожидание хуже всего остального. Все что угодно, лишь бы не эта пустота.

В любое время дня и ночи у ступенек «Ланкастера» кто-нибудь дежурит с камерой: хотя бы один фотограф, а чаще кучка журналистов, готовых сунуть мне под нос микрофон. Ушла в прошлое суматоха первых дней, когда меня караулили десятки репортеров, но и оставшихся хватает, чтобы отбить у меня охоту высовываться наружу.

Так называемое «дело Кэрри Конвей» перешло в разряд «происшествий, всколыхнувших всю Америку» – такова заезженная формулировка, которую информационные каналы вбивают в головы зрителям. Миновали уже все этапы: «новая загадка желтой комнаты», «трагедия, достойная Хичкока», «Агата Кристи, версия 2.0», не говоря об отсылках к Стивену Кингу, неизбежных из-за имени моей дочери, и о самых невероятных теориях, кочующих по социальным сетям.

С первого же дня люди, никогда обо мне не слышавшие, не читавшие ни одной моей книги и вообще никогда не державшие в руках книгу, бросились раскапывать в моих прежних романах зашифрованные фразы, разнимать их на части и громоздить теории одна другой смехотворнее. С моей жизни и с жизни тех, с кем я пересекалась, эти стервятники, любители жареного, тщатся содрать все покровы. Как я поняла, вывод у них один: в исчезновении дочери виновата я сама.

Бессовестные писаки – худшие из судей. Они не затрудняют себя никакими доказательствами, никакими размышлениями, для них не существует нюансов. Цель поиска – не истина, а зрелище. При этом стесываются углы, на свет вытаскивается все самое анекдотичное, ведь жадная до зрелищ толпа легко соблазняется картинкой, ее не отвращает лень прессы, они одурачены и порабощены щелчками объектива. Исчезновение моей дочери – уничтожившая меня драма – сводится к вульгарному развлечению, поводу для словоблудия и зубоскальства. По правде говоря, таким подходом грешит не только желтая пресса. Ему охотно отдают предпочтение каналы и издания, мнящие себя серьезными. Как и все прочие, их авторы охотно купаются в грязи с хрюкающими свиньями, с той лишь разницей, что не намерены в этом признаваться. Забыв всякий стыд, они выдают вуайеризм за «расследование». Это волшебное слово они считают оправданием своих мерзких атак.