Пол Маккартни. Биография - читать онлайн книгу. Автор: Филип Норман cтр.№ 161

В основе песни было всего два аккорда, ля и ре, но внутри происходило много чего интересного. Слова обращались напрямую к мысу и его «наползающим с моря туманам» («mists rolling in from the sea») — классический поэтический прием, называемый апострофа, который в ином случае мог бы звучать нелепо для современных ушей, но здесь работал. Слово «Kintyre» обеспечивало большинство опорных рифм, некоторые из которых были искусно сконструированы, вроде его сочетания с «sea» («море»), «my desire» («мое желание») и «always to be here» («всегда быть здесь»). И темп, который казался напевным и размеренным, как у гимна или псалма, на самом деле представлял собой вальс.

Пол решил, что для полноты эффекта в аранжировку нужно добавить волынки. И в кои-то веки, готовясь к записи в Хай-Парке, ему не пришлось выписывать что-либо или кого-либо из Лондона. В Кэмпбелтауне имелся собственный оркестр волынщиков, выступавший на городских празднествах в традиционной униформе: килтах и высоких медвежьих шапках. Их капельмейстер, или пайп-мажор, Тони Уилсон был солидного вида мужчиной, который раньше играл в оркестре шотландских гвардейцев и оркестре города Глазго.

Пол пригласил Уилсона в Хай-Парк, сыграл и спел ему новосочиненную песню и спросил, может ли он написать к ней партию для своих подчиненных. Выполнить эту задачу оказалось непросто, поскольку пентатоника волынок не имеет никакого сходства с рок-аккордами, и кроме того, единственный доступный им прием игры — это легато, а гитаристам привычней глиссандо и стаккато.

Запись состоялась в один из жарких августовских вечеров. Из Лондона прибыл Джефф Эмерик исполнять обязанности звукоинженера, а волынщики явились в микроавтобусе и при полном параде: с меховыми шапками и килтами. «Мы думаем: „Где же он… что, это все-таки была шутка?“ — вспоминает участник оркестра Джон Лэнг. — И тут он выходит из-за угла и говорит: „Это вы мои волынщики?“ Что меня впечатлило, это то, что он попросил Тони представить его каждому из нас и всем пожал руки».

Инструментальная дорожка записывалась под открытым небом в долгих сумерках, и волынщики вступили по знаку Пола после третьего куплета. «Мы справились со своей частью с первого дубля, — вспоминает Лэнг. — Когда мы закончили, Пол привез целую тачку с пивными банками, и потом мы гуляли еще далеко за полночь». Линда, беременная на последнем месяце, приносила закуски и была «мила со всеми».

Однако магия Кинтайра оказалась не всесильной. Песня, которая прославит его навсегда, была едва готова, когда барабанщик Wings Джо Инглиш объявил, что измучался от тоски по дому и оставляет группу, чтобы вернуться в Мейкон. Таким образом, Пол уже второй раз потерял сразу и лид-гитариста, и барабанщика.

Позже Инглиш говорил, что его, как и предшественника Денни Сайвелла, постигло разочарование в связи с неохотой лидера Wings делиться заработанными капиталами. Однако много лет спустя, в свидетельстве на одном религиозном веб-сайте, он признавался, что на зарплату барабанщика мог позволить себе «два „порше“ и 200 акров земли» и вообще — «жить первым классом». «И Джо, и Джимми зарабатывали в группе нормально, — говорит Денни Лэйн. — Точно так же как и я».

Реальная проблема заключалась в том, что за фасадом «веселого семейства» Wings Инглиш пристрастился к героину хуже Джимми Маккаллоха и тратил на него бо́льшую часть своих доходов. По его собственному позднейшему признанию, он пережил две или три передозировки, однажды провел без сознания 24 часа и вообще стал регулярно просыпаться, не имея понятия, где находится.

В начале сентября Маккартни возвратились в Лондон, где в клинике на Сент-Джонс-Вуд-авеню Линда скоро должна была рожать. Они согласились, что это будет их последний ребенок, и оба надеялись на сына, в чем Пол твердо себя убедил после того, как нашел в кармане старого пальто неизвестно откуда взявшийся голубой младенческий вязаный башмачок. Если их надеждам суждено было осуществиться, отпрыску предстояло получить имя Джеймс в честь отца и деда и Луис — в честь деда Линды по матери.

Как и ожидалось, 12 сентября Линда родила здорового мальчика. Пол обнялся с ее медсестрой, после чего бросился звонить Хэзер, Мэри и Стелле, которые все давно уже хотели братика.

«Mull of Kintyre» вышел в свет 11 ноября, через две недели после первого и единственного студийного альбома Sex Pistols — Never Mind the Bollocks. Слово «bollocks», означающее на кокни-сленге одновременно (мужские) «яйца» и «чушь», сделало это название неприемлемым для печати и эфира, а обложку — достаточным поводом для обвинения в нарушении британских законов о непристойности. Один управляющий принадлежащего Virgin пластиночного магазина даже предстал перед судом за ее демонстрацию, но был оправдан, когда его адвокат убедил судью, что «bollock» — староанглийское слово, первоначально означавшее не тестикул, а священника. Все это лишний раз гарантировало альбому моментальное первое место в тех самых чартах, которые не осмеливались назвать его по имени.

До последней минуты Пол сомневался, стоит ли в подобной обстановке выставлять на суд публики вальс о красотах шотландской природы — вместо «чего-нибудь молотобойного, быстрого и громкого». Он решился на это главным образом по просьбе волынщиков Кэмпбелтауна, которые заверили его, что сингл раскупят тоскующие по родине шотландцы во всем мире. Подстраховавшись, он обозначил обе стороны буквой «А» и для баланса поставил на вторую «Girls’ School» — еще один плод сотрудничества с Денни Лэйном, в котором описывались употребление таблеток и сексуальная распущенность в католической женской школе и который мог бы прибавить ему авторитета при новых порядках.

Через несколько дней после выпуска «Mull of Kintyre» он позвонил в MPL проверить, как дела, и ему сказали, что сингл продается по 30 тысяч штук в день. «Я сказал: „Не звоните мне, пока не будет продаваться по 100 тысяч“, — вспоминал он позже. — И на следующей неделе порог был взят».

Его инстинкт был безошибочен. Несмотря все перемены и революции в поп-музыке, продолжающиеся уже которое десятилетие, британцам по-прежнему ничто так не импонировало, как патетический, сентиментальный напев о шотландской горной местности под завывающий хор волынок.

Фактически став символом тихого бунта против панк-рока — гимном тех, кто ценил мелодичность и традицию, кто считал, что английскими булавками следует закалывать килты, а не щеки, — «Mull of Kintyre» провел на вершине хит-парада девять недель. Он оказался первым синглом в Британии с двумя миллионами проданных экземпляров первичного тиража и самым успешным за всю ее историю. (Факт, добавивший последнюю щепотку шотландской соли к триумфу Пола, заключался в том, что прежде этот рекорд принадлежал битловской «She Loves You».)

Успех в чартах сопутствовал синглу по всему миру, за исключением Америки, — что странно, учитывая, что нигде больше так не романтизируют Шотландию. Там он не смог пробиться ни в одну поп-двадцатку и лишь мелькнул на нижних строчках в категории «легкой музыки». «Girls’ School» ставили в эфир и то чаще.

Тем временем сочинение Пола прославило на весь мир полуостров Кинтайр и увеличило ежегодное число приезжающих туда примерно на 20 % — с неизбежным ущербом для воспетых Полом покоя и уединения, однако к огромной пользе для местной экономики. Оно также вызвало волну интереса к волынкам в самых непредсказуемых местах планеты. Например, в скором времени несколько стран региона Персидского залива добавили этот инструмент в свои военные оркестры и стали наперебой приглашать шотландских пайп-мажоров на щедро оплачиваемые инструкторские должности.