Бандитский подкидыш - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Шайлина cтр.№ 22

Вечером второго дня, как снова уехал Давид, ко мне прибежал Штефан. Единственный здесь, кого мне приятно было видеть. Я выдала ему сотку и он приволок мне очередную шоколадку. У меня и так уже две плитки лежало, но ребёнку нравилось бегать за шоколадом, а мне несложно.

– Ну, я пойду? – спросил он.

Я замялась. Спросить про девицу мне давно хотелось, да только неловко – они все же родня. А про родню, как про покойников, либо хорошо говорить, либо молчать. Но я решилась.

– А кто такая, – осторожно начала я, смотря на Льва, так проще, – эта красивая девушка с длинными волосами?

– Динка штоле? – удивился Штефан и сплюнул на пол через щербинку между передних зубов, а я сделала себе отметку вымыть пол. И добавил ёмко, – баба она.

От удивления и немножко несправедливости у меня даже рот округлился.

– Я тоже баба вообще-то, – обиженно заметила я.

Штефан на меня посмотрел, прямо сверху вниз окинул, оценивающе, как завзятый ловелас. Языком даже цокнул, но скорее, огорченно.

– Она мне конечно сестра. Но все равно. Баба. Гадина и вредная. А ты не баба. Ты тётенька, почти даже не старая и немножко красивая.

Смешно, но от этого немудреного детского комплимента мне стало приятно. Ещё бы, красотка то баба, а я почти не старая тётенька, и немножко красивая даже. Прелесть.

– Спасибо, – улыбнулась я.

Штефан головой покачал, видимо вспомнив, что все же баба я. А значит, по его меркам, – существо весьма неразумное.

– Не лезла бы ты к ней. Она красивая, знает, что Расул её для хорошего богатого мужа бережёт, чтобы выгодно замуж выдать, нужна она ему, вот и думает, что ей все можно. Балованая.

Я кивнула. Открыла шоколадку, похлопала по кровати рядом, чтобы сел. Сидеть здесь негде больше было, маленькая комната. Даже Льву только недавно притащили детскую кровать, может Давид сказал. В люльке спать малышу было тесно уже, он быстро рос. Мы сидели и ели себе шоколадку, я размышляя, Штефан сосредоточенно сопя, когда дверь без стука открылась.

– Значит, "своего" ребёнка трогать не разрешаешь, – Дина так сказала, что я буквально услышала эти кавычки, – а нашего к себе заманила? Против нас настраиваешь?

И встала гордо вздернув подбородок. Как ни крути – красивая. И главное, отлично это знает. Мне бы её уверенность. А я вспыхнула, потому что мы и правда только что её обсуждали, наверное, это нехорошо и гадко. Черт.

– Он просто заходит в гости, – попыталась оправдаться я, а Штефан насупился обиженно.

– Вставай, гость, – позвала Дина. – Пока я маме не рассказала.

Мальчик поднялся и вышел, правда из под руки девушки вывернулся, гордо ушёл один. А красотка так дверью хлопнула, что Лев проснулся и заплакал, не понимая, что происходит.

Ночью я спала плохо. Снилось, что уговариваю Давида забрать нас отсюда. Говорю, что будем не в тягость ему. Всегда рядом. Жарко прижимаюсь всем телом, обвиваю руками, шепчу, привожу все новые и новые доводы. Говорю, как без него скучаем. И он соглашается вдруг. И меня затапливает такая искренняя радость, невыносимая просто, что от неё я просыпаюсь. И понимаю, что ничего не изменилось. Тёмная комната, Лев спит в кроватке, в которой наверное десять поколений младенцев этой семьи спало, в постели я одна. Давида нет. И так горько становится, так обидно, что реветь снова хочется, и в этом удовольствии я себе не отказываю. Сомнительное оно кстати, это удовольствие.

На следующий день я до последнего сидела в комнате. Лев часто плакал, я испугалась, что лезет ещё один зуб. Сдалась только после обеда и на улицу все же вышла, благо там происходила занимательная кутерьма – народу куча, и мужики, и бабы, и дети, и пёс лает. Все смеются, говорят громко, на языке совсем мне непонятном, кажется даже – на смеси языков. Я в этот праздник жизни не лезла, гуляла себе тихонько за приземистым гаражом, никого не трогая. Наконец выгнали три машины и мужики загрузились в них, уехали. Бабы разошлись, дети тоже разбежались. Штефан и тот ко мне не подошёл, видимо, влетело. Пёс свернулся у конуры. Лев уснул на свежем воздухе и я пошла домой.

В дверь постучали, на этот раз. И стук был робкий, словно извиняющийся, даже Штефан, и тот увереннее.

– Войдите, – откликнулась я.

Вошла Дина. Даже имя её казалось мне грациозным. Вот она Дина, просто пантера. А я Катька, максимум кошка Мурка. Что Давид во мне нашёл? А может и правда, использует, как няньку и удобную просто женщину?

– Я тут подумала, – сказала Дина. – Ты прости меня. Я не хотела. Я же Давида десять лет знаю, ребёнком ещё была как первый раз увидела. Всё росла да мечтала, как замуж за него выйду. А теперь ещё это событие, столько нервов…

– Какое? – поневоле полюбопытствовала я.

Дина поставила на столик блюдо, сдернула с него салфетку – пирога кусок. На вид весьма аппетитный, не сладкий, с мясом.

– Замуж я выхожу. Мужики поехали сватать и торговаться. Без меня, так положено. Вот и волнуюсь.

Я поставила себя на ее место – и правда, волнительно. И переживательно. И жалко её – выходи вот так замуж, когда твоего принца уже какая-то беспородная Мурка захапала. Я её погладила по волосам. Даже приобняла. Вот она какая, бабская солидарность.

– Все будет хорошо, – неловко утешила я.

– Наверное, – всхлипнула она в моё плечо. – А пирог ты ешь… Сама я пекла весь день пироги, положено у нас так…

Отпрянула от меня и вышла. Лев спит. Есть мне не так, чтобы хочется, но угостили же, неловко. Я отломила вилкой кусочек. Разжевала. Тесто Дине вполне удалось, но начинка была в их духе – пряная и жирная. И остро пахла специями и чем-то неуловимым ещё, от чего слегка мутило. Пирог есть не хотелось и я решила не есть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А потом подумала – ведь она увидит, что я его не съела. Обидится. А мы только начали общаться. Нет, дружить я с ней не хочу, но и иметь во врагах тоже мало приятного. Пирог надо сожрать, выкинуть не вариант – куда я его тут дену, чтобы не увидели?

А потом вспомнила. Пёс! Пес есть! Он ко мне уже привык, ждёт даже. И как будто ребра не так уж торчат. На улице темнеет, двор пуст, никто и не увидит, что я ему скормила угощение. Торопливо оделась и тенью выскользнула на улицу, пока ребёнок спит.