Летчик. На боевом курсе! - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Малыгин cтр.№ 69

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Летчик. На боевом курсе! | Автор книги - Владимир Малыгин

Cтраница 69
читать онлайн книги бесплатно

Уйти от слепящего света никак не получается, и я, точнее, не я, а что-то внутри меня, то, что сейчас управляет самолётом, резко перекладывает штурвал в противоположную сторону, добавляя боковое скольжение педалями, убирает обороты на малый газ и переводит самолёт на снижение. Резко, так, что слышно, как опасно начинает потрескивать фюзеляж, как скрипят натужно его шпангоуты и стрингеры.

И мы выскакиваем из этого слепящего пятна, освобождаемся из цепкой лапы яркого света прожектора. Держу крен, скольжу боком и вниз, ниже и ниже. В глазах крутятся яркие пятна, ничего не вижу. Всё, хватит, пора выравнивать. Обороты вперёд, штурвал на себя и снова крен вправо.

Наконец-то! Среди мельтешения ярких зайчиков проступает передо мной приборная доска, и я чуток убираю крен. Перестарался! Зато ушёл! И только сейчас, когда увидел приборную доску с размытыми пока ещё серыми пятнами приборов, услышал ругань и мат в кабине. И дёрнул плечами, пытаясь освободиться от сжимающих их и мешающих пилотированию рук Дудорова.

Не получилось. Оглянулся. Прищурился. Бледное лицо с такими же, как у меня, слезящимися, прищуренными глазами нависло надо мной. Медленно-медленно наклонился почти вплотную ко мне и вдруг громко-громко, оглушающе проорал в самое ухо через какой-то странный треск. Так, что даже шлем не спас от этого рёва.

– Цел?

Да вдобавок ещё и руками меня затряс.

– Да цел, цел. Отпусти.

И сразу же освободились плечи. Фух, словно гора с них свалилась.

И я закончил разворот, развернувшись носом к тем самым прожекторам.

– Игнат, пулемёт к бою!

Мимо проносится подхорунжий, нежно прижимая тушку «максима» к груди, отпихивает в сторону Дудорова, мягким скользящим движением падает на колени. В падении распрямляется, пулемёт словно сам собой выскальзывает из его рук, прокатывается немного и утыкается надульником в прикрытую пока переднюю заслонку. Следом плюхается на живот Семён, грохает на пол жестянки с лентами. Тянется одной рукой к заслонке и сдвигает её в сторону, другой тут же достаёт и аккуратно вставляет матерчатую ленту в лентоприёмник. Игнат два раза передёргивает рукоятку, оглядывается на меня и на удивление спокойно докладывает:

– К стрельбе готов!

Ну, раз готов… Перевожу самолёт на снижение. Прямо туда, откуда рвутся в небо толстые слепящие лучи. Рвутся, шарятся по ночному небу своими жадными щупальцами. Вот нашарили ещё кого-то из наших, вцепились обрадованно, столкнулись в одной точке, замерли. Вспухли чуть ниже белые шапки артиллерийских разрывов. И я торопливо командую:

– По прожекторам… Огонь!

И мы падаем прямо туда, в эту точку, откуда тянутся эти жадные щупальца. И мерно грохочет пулемёт. И гаснут прожекторы. А потом снова вздрагивает самолёт, встаёт на крыло, хрипит и кряхтит от нагрузки, валится боком, клюёт носом, но тут же выравнивается. И ревут обрадованно моторы, тащат нас прочь, подальше от бушующего внизу пламени. Уходим в ночь.

Только сейчас глянул на альтиметр, потому что очень уж близко оказались волны. Немудрено, летим на каких-то жалких двухстах метрах. Как будто колёсами по волнам чиркаем…

Ушли. Карабкаемся вверх, ложимся на обратный курс и идём домой. На ставшую родной за это время базу. И кружится, кружится всё сильнее отчего-то голова. И плывёт, растягивается почему-то встревоженный голос Дудорова. Ещё успеваю расстегнуть ремни, даже хватает сил подняться на ноги и отступить в сторону. А дальше почему-то наваливается на лицо боковое стекло, и… Темнота. И несутся навстречу зелёные сосны. И забивает дыхание едкий запах горящего пластика…

Глава 15

Да что же это такое?! Никакого мне нет покоя! Ни малейшего! Так хорошо было в забытьи, спокойно, тихо и тепло. И теперь что-то надоедливое, какой-то назойливый раздражитель вне этого спокойствия заставляет всё это бросить, оставить. Не! Хо! Чу! Вот назло всему миру не буду открывать глаза, и всё!

Острое зудящее шило вонзается в голову, колет и колет, стучит и стучит, бьётся дятлом в темечко – поневоле открываю глаза, чтобы только отстало оно от меня, оставило в покое, и сразу же жмурюсь от режущего глаза света. Ничего сначала не вижу, плывёт передо мной картинка, мельтешат вокруг серые тени.

Моргаю несколько раз, морщусь болезненно от едкого запаха, продирающего до самых пяток. Да что же это такое! То шилом тыкают, то под нос пузырёк с мерзким отвратительным запахом нашатыря суют. Ясно теперь, что это за шило. Этот едкий запах так и вонзается в мозг, заставляет быстро очухаться.

И в глазах у меня тут же, словно по волшебству, начинает что-то проясняться. Надо мной нависают винты «Муромца», закрывают небо заляпанные чёрным выхлопом моторы и плоскости. Скашиваю глаза чуть в сторону – на поблескивающую стеклом кабину. И осознаю себя лежащим на земле. И только после этого что-то щёлкает в голове, словно включается резкость, и серые тени надо мной превращаются в знакомые мне лица, а уши наконец-то начинают всё слышать.

– Нечего тут толпиться! Разошлись! Разошлись, кому говорю! Борис Петрович, наведите порядок, прошу вас! – Это, судя по тому, что он так и продолжает удерживать в руках пузырёк с едким содержимым внутри, доктор. Только почему-то в штатском.

Борис Петрович в ответ молчит, остаётся где-то в стороне, но вокруг в один момент становится просторно. Борис Петрович, это наверняка Дудоров. А где мы? Руки… А где мои руки? Вот они, родные мои! Пальцы нащупывают обтянутые жёстким брезентом круглые трубы. Да я на носилках лежу! И сразу же в мозгу всплывают недавние воспоминания, проявляются красочные картинки – падающее почему-то на меня боковое стекло, несущиеся навстречу зелёные сосны…

Привиделось? И я торопливо в очередной раз оглядываюсь по сторонам. Ну, как могу. Знакомые лица вокруг. Нет, я так и остаюсь в прошлом, назад не вернулся. Да и зачем мне в падающий самолёт возвращаться? Что за мысли у меня такие? Неужели «Муромца» перед глазами недостаточно? А картинки… Так это фантомные воспоминания… Вот я какой умный. Всё себе наконец-то объяснил. Осталось только сообразить, чего это я на носилках лежу. Ранен? Но я ничего не помню. И боли нет. А ведь сам момент ранения должен был почувствовать, запомнить. А ничего нет. В азарте и горячке атаки ощущения отключились? Всё может быть. Ладно, лучше принять случившееся как данность и перестать ломать себе голову, она у меня и так достаточно поломана. И вообще, это у меня самое больное место. Прошлый раз тоже… Из-за головы лежал. И из-за неё, кстати, сюда и попал…

– Что со мной? – хриплю самый важный для меня сейчас вопрос.

– Пулевое ранение в бедро. Большая потеря крови и, как следствие, потеря сознания. Вы себя как чувствуете, голубчик? – склоняется надо мной врач.

С понятным подозрением слежу за его правой рукой. Той самой, с пузырьком. И уже более внятно отвечаю:

– Отлично!

Я и впрямь себя нормально чувствую. Какая потеря крови? Откуда? И порываюсь уцепиться руками за носилки и приподняться. Да какое там приподняться! Я встать хочу! Потому что всё ещё не чувствую я того, что действительно ранен.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению