— Так, значит, она ничего не рассказывала об этом человеке? Вообще ничего?
— Я спрашивала. И не один раз. Но она не клюнула. — Бет помолчала. — Ну, один раз она промахнулась: сказала, мол, я бы его не поняла. Он такой… зрелый.
— То есть старше ее. Не из средней школы? — уточнил Декер.
— Так я это и поняла, да. Я хочу сказать, она была в выпускном классе. И точно не говорила о своих одноклассниках. И не интересовалась младшими. А Дебби была просто красотка. Все, что нужно, и так далее. На нее положила глаз целая толпа мальчишек. Я пыталась дать ей совет, но девочки не слушают. Я сама не слушала, когда моя мама пыталась мне советовать. Мне всегда нравились плохие парни.
Ее муж почти сконфуженно посмотрел на детективов:
— А потом она вышла за меня.
— Пришлось выйти за тебя, Джордж. Дебби была уже на подходе. У моей матери чуть не случился сердечный приступ. Лучшим, что вышло из нашего брака, была Дебби. А теперь у меня нет даже ее. То есть у меня вообще ничего нет.
Ланкастер отвела взгляд. Джордж Уотсон прикусил губу и уставился на старое пятно на журнальном столике.
Декер внимательно разглядывал эту пару. После такой трагедии часто рушатся все нормы семейных отношений. Люди легко и с готовностью обсуждают темы, на которые вообще никогда не разговаривали. Похоже на плотину, которая долго сдерживает, а потом рушится. Дебби была такой плотиной. И после ее смерти все выплеснулось наружу.
— А почему она нарисовала камуфляжный костюм? — спросила Ланкастер и посмотрела на Джорджа. — Вы охотитесь? У вас дома есть камуфляж?
Тот решительно помотал головой.
— Я не смогу выстрелить в животное. У меня даже оружия никогда не было.
— Полагаю, что в вашем состоянии было бы нелегко правильно держать оружие, — заметил Декер.
Джордж посмотрел на свою искривленную руку.
— Я с этим родился. — Он помолчал и смиренно добавил: — Из-за этого вообще много трудностей.
— Значит, этот камуфляж может быть отсылкой к тому парню, Джизесу? — спросил Декер.
— Возможно, — осторожно ответил Джордж.
— Наверняка, — резко сказала Бет. — Она нарисовала рядом с ним сердце. — Одарила Ланкастер знающим и раздраженным взглядом. — Мужики в это не въезжают, верно? Они никогда не заходят в чертов «Холлмарк».
— Я видел на кухонном столе ноутбук, — сказал Декер. — Дебби им пользовалась?
— Нет, у нее был свой. Он в ее комнате.
— Мы можем сейчас взглянуть на ее комнату?
Бет провела их по коридору. Прежде чем уйти, она сделала последнюю затяжку и заявила:
— Как бы там ни вышло, моя девочка не имеет ко всему этому никакого отношения, даже если и вправду нарисовала того мудака в камуфляже. Никакого. Слышите меня? Оба?
— Громко и ясно, — ответил Декер.
Но подумал, что если Дебби и была как-то связана с происшедшим, она уже расплатилась по самой высокой цене. Штат не сможет еще раз убить ее.
Бет привычным щелчком отправила сигарету в полет по коридору. Красный огонек вспыхнул, а потом погас на выцветшей дорожке. Женщина развернулась и ушла.
Они открыли дверь и вошли в комнату Дебби. Декер встал посреди крошечной комнатки и огляделся.
— Мы отправим сюда спецов, — сказала Ланкастер, — чтобы разобраться со всеми ее интернет-штуками. Фотографии на телефоне, ноутбук, облака и все такое. Инстаграм. Твиттер. Фейсбук. Тамблр. Чем там еще гордятся дети… Все время что-то новое. Но наши ребята знают, где искать.
Декер не ответил. Он продолжал осматриваться, вбирал в себя комнату, выстраивал наблюдения на маленьких полочках своей памяти, а потом извлекал оттуда, если одно не складывалось с другим.
— Я вижу типичную комнату девочки-подростка. А что ты видишь? — наконец не выдержала Ланкастер.
Он не обернулся, но ответил:
— То же, что и ты. Дай мне еще минуту.
Декер обошел комнату, заглядывая под стопки бумаг, открыл платяной шкаф, опустился на колени и посмотрел под кровать, тщательно изучил развешанные по стенам картинки, включая целую секцию обложек журнала «Пипл». К одной стене крепились квадраты доски для записей. На одном были ноты, на других — обрывки стихов и послания к самой себе: «Деб, новый день — новые достижения».
— Захламленная комнатка, — заметила Ланкастер, присевшая на край стола девушки. — Отправим сюда экспертов и соберем все в кучу.
Она посмотрела на Амоса, явно ожидая его реакции, но вместо этого тот вышел из комнаты.
— Декер!
— Я вернусь, — бросил он через плечо.
Мэри посмотрела ему вслед и пробормотала:
— Из всех возможных напарников мне достался Человек Дождя, только огромный.
Ланкастер достала из сумки жвачку, развернула и засунула в рот. Следующие несколько минут она бродила по комнате, потом подошла к зеркалу, висящему на внутренней стороне платяного шкафа. Поразглядывала себя и смиренно вздохнула, как человек, который прекрасно знает — его лучшие дни остались в далеком прошлом. Рефлекторно потянулась за сигаретой, но передумала. Комната Дебби — часть расследования. Пепел и дым могут испортить результаты.
Она резко обернулась навстречу Декеру, входящему в комнату.
— Куда ты ходил?
— Задал пару вопросов ее родителям, а потом попросил взглянуть на остальную часть дома.
— И?..
Он подошел к нотам, написанным на доске, и указал на них.
— Дебби этого не писала.
Ланкастер уставилась на значки.
— Откуда ты знаешь?
— Она не играет на музыкальных инструментах. Я уже проверял ее школьные записи. Она не участвовала в группе. Я спросил у матери. Она никогда не играла на музыкальных инструментах, и в доме нет ни одного. Второе: в комнате нет нотных записей. Даже если ты не играешь, а только сочиняешь музыку, думаю, у тебя в комнате найдется несколько листов с нотами, тем более чистые листы. И третье: это не почерк Дебби.
Ланкастер подошла к стене и внимательно посмотрела на значки, потом сравнила их с другими надписями на досках.
— Но как ты это понял? — спросила она. — В смысле, нотные записи не похожи на другие надписи. Это же символы, а не буквы.
— Дебби — правша. А тот, кто написал эти ноты, — левша. И хотя ноты не буквы, это все равно заметно по изгибам, росчеркам и направлению значков.
Декер взял кусочек мела и написал на соседней секции доски несколько музыкальных символов:
— Я правша, и сейчас ты должна заметить разницу.
Он указал на несколько пятен на доске:
— А вот здесь левый рукав этого человека смазал ноты. У правши пятна были бы напротив. Как у меня. — Он показал на смазанные места, оставленные его собственным правым рукавом. — И Леопольд — правша.