Госпожа ворон - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Машевская cтр.№ 146

Однако Сайдр удивил и теперь:

— Увы. Я на Ангорат не еду, владыка. Но, как во все времена, вас проведут туда.

— А ты? — ревностно спросил Железногривый, как если бы Сайдр был обязан лично следовать его воле. Друид скептически поджал губы: власть имущим всегда кажется, что боги обязаны помогать им, а уж если те руками жрецов улыбнуться хотя бы единожды, у королей и вовсе пропадает рассудок. Не поэтому ли храмовница всегда предлагает сбивать спесь таким образом?

— Я сопровожу сыновей Хорнтелла в дом отца для начала. А потом поеду на север. Гленн отправился куда-то туда, и я беспокоюсь. К тому же, саддарам, которые откликнулись на призыв, надо сказать спасибо. За моего отца.

Агравейн задумался и кивнул.

* * *

После ночного отдыха на костях и пепле, Агравейн развернул армию домой. Невиданная по скорости война, невиданная стремительность в атаке и невиданная жестокость в конце… Что ж, у каждого свои подвиги.

А Сайдр в то же утро, подлатав за ночь, как мог, и покормив, повез герцогу Клиону Хорнтеллу его сына Клиама.

Тирант, брат Гленна, брошенный в темницы несколько месяцев назад, истлел от голода, сгнил и был заеден мышами и крысами.

* * *

Товары из Ласбарна жители Храма Даг испокон веков принимали и обменивали на верфях и в доках перед крепостными стенами под надежной охраной выдающихся бойцов с номерами во второй десятке и надзором гарнизонных лучников. Потому, простившись с торговцами из песков и поблагодарив капитаншу и золотом, и теплым словом, Бансабира свела по сходням лошадь, указывая путь Дайхатту, и пошла к запертым воротам.

Завидев непрошенных гостей, стражник в мягком кожаном нагруднике на воротах немного наклонился и заявил, что всем иноземным торговцам вход воспрещен.

— Я не торговка, — крикнула Бану. — Попроси у меня права голоса.

Стражник переглянулся с соседом-охранником и проорал поставленным голосом:

— У кого из вас есть право голоса?

Предвкушая собственный ответ, Бансабира едва не задохнулась от трепета и тоски. Всеединая Мать Богов и людей. Сколько жизней минуло с детства и юности?

— У того, кто служит Матери Сумерек, — так же громко ответила Бансабира, стараясь говорить так, чтобы не дрожал голос.

— Как ты служишь Ей?

— Воздевая сталь.

— От кого ты получила свою?

— От того, кто известен в этих стенах как Тиглат Тяжелый Меч.

— Что ты возьмешь здесь?

— То, что отдам.

— Откройте ворота, — приказал стражник.

С трескучим скрежетом ворота медленно разъехались — и сердце Бансабиры Изящной пропустило несколько ударов сразу.

Вот, как звучит заклинание, позволяющее вернуться в прошлое.

* * *

Город пестрел красками и шумел наречиями. Яркий, совсем не такой угрюмый, каким рисовали детские сказки Храм Даг — черным гнетущим логовом убийц и отравителей. Остров, на котором возвышались крепостные стены Храма Даг не был пологим, он поднимался и оседал, как кручи бушующих волн. Рядом с воротами располагалось несколько крытых каменных помещений, которые Аймар определил как склады и мастерские. Чуть дальше, ближе к главному корпусу громадного здания в форме ступенчатой пирамиды, раскинулся торговый квартал с самыми разномастными товарами: цветастыми тканями, камнями, кинжалами, рыбой, керамическими плошками и горшками. Он насквозь пропах маслами, выжимками из редких цветов, эфиров из заморского дерева, воском, цветами и специями.

Бансабира шла, олглядываясь с щемящей болью в сердце. Квартал был исчерчен узкими улочками, где с трудом могли разминуться две небольшие повозки, многочисленными загогулинами-проулками, глинобитными домиками и лавками. Кажется, вон за той они с Астароше якобы искали кошку, когда, вернувшись из Ласбарна никак не могли найти место для уединения, а их за ласками застукал мастер Ишли. А вон той корявой дорожкой со сбитым временем брусчаткой Бану несла на верфь парусину для починки какой-то галеи в день, когда застала Гора с другого конца острова по колено в море и с кнутом. Тиглат Тяжелый Меч никому бы не сознался, но с кнутом обращаться не умел вовсе и, когда ученица попросила учить ее этому, сам принялся тренироваться. Гор в тот день огрел себя раз пять, высек море и выматерился на всех языках, какие знал, но с кнутом так и не подружился.

Там, в левую диагональ от храма, виднелись возделанные пашни. За ними — отсюда пока не видать — содержались пасеки, куда однажды Ирэн Безликая загнала мастера Ишли собирать мед — в качестве желания за его очередной проигрыш в нарды. Когда Ишли узнал, что Бансабире эта игра тоже никак не дается, потрепал по затылку, сказав, что этот талант присущ только рыжим.

Бансабира, не таясь, улыбнулась: хорошее было время.

— Бансабира Изящная, — вдруг донеслось до слуха ясовцев, и Бану улыбнулась еще шире. Да, это она. Так ее называли здесь.

— Это Бансабира Изящная, ребят.

— Серьезно? Это она? Это ты точно знаешь?

— Говорят, она была восьмой уже в тринадцать лет.

Кто-то улыбался в ответ на приветливость Бану и ее пожелания благословений Праматери, кто-то, в особости, кто знал только по значкам в ранговой комнате и не встречался лично, следуя подсказке толпы, тыкал в Бану пальцем.

— Вас здесь знают, — зачем-то заметил Дайхатт, когда, минуя толпу, ясовцы выбрались к центральному входу в пирамиду храма. Бансабира не отозвалась и спешилась, передав поводья подоспевшему мальчишке лет двенадцати. Аймар ловко выпрыгнул из седла и отдал свои тоже.

— Отведи-ка их в конюшни, парень, — сказал тан.

Бансабира глянула на него с ноткой осуждения и ревности.

Они вошли внутрь, двигаясь вдоль бокового перекрытия до нужной Бану двери, и Аймар не удержался от замечания.

— Никогда бы не подумал, что Багровый храм может быть таким ярким оживленным местом.

— Даже самые мастеровитые убийцы храма здесь всего-навсего обычные люди с необычными талантами, которые налаживают торговлю, охраняют покой горожан, помогают жрецам, охотятся на дичь, выходят в море, удят рыбу и, когда надо, пригоняют рабов. Чтобы стать Клинком Богини, в храм надой войти последним ничтожеством — рабом, и стать со временем тем, на ком держится вся основа острова. Я раньше не понимала этого, но теперь знаю: в том, как неуклонно мы превращаемся из рабов в хозяев человеческих судеб, проявляется власть времени.

— Власть времени? — тупо переспросил Дайхатт.

— Да, — кивнула Бансабира. — Вся человеческая жизнь слагается из терпения и времени. И все те, кто дошел до конца этого пути, не сгинув, начинают ценить людей исключительно по их силе.

Аймар нахмурился и сделал страшные глаза. Бансабира сообразила, что он понял ее мысль совершенно кособоко.