Нарисуй мне любовь - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Николаевна Николаева cтр.№ 40

Придумывала я по ходу и не очень-то складно, но женщина удовлетворилась моим ответом, в отличие от Рогожина, нахмурившегося ещё больше.

— Ох, — вздохнула Людмила Петровна, — порыв хороший, но вряд ли что получится… История эта облетела весь роддом, но так и осталась похоронена в его стенах. Потому и спросила, откуда информация, но вижу, вы толком ничего не знаете… В новогодние праздники это было, я не работала, но тему эту тогда так замусолили, что все знали, что к чему. Ночью девчонка вваливается, еле живая, с кровотечением, рожает. При себе ни документов, ни вещей, ничего. Ну что прикажете делать? Само собой, повезли в родильную, решили делать кесарево. Родилась девочка, здоровенькая, а вот девушку сразу перевели в реанимацию. Никто же не знал, что и как с ней, почему кровотечение? Имя, фамилию записали, вопросы задали, так она у врача не наблюдалась, анализов нет, никакой истории. Кричала только, умоляла ребёнка спасти. В общем, перевели в реанимацию, а к обеду она умерла, так и не придя в себя…

— Умерла? — не удержалась я и тут же сжала зубы. Умерла. Значит, вот так. Людмила Петровна моего состояния не заметила.

— Да. Жалко было её, совсем молоденькая, лет восемнадцати… Но там в тот момент уже не до неё было, ребёнка украли из роддома. Это же что-то неслыханное. Сейчас-то роддом новый, туда просто так не пройдёшь, а тогда он в другом месте был, несколько зданий, и, честно сказать, шастали все туда-сюда. Но чтоб ребёнка украсть… Как поняли, что случилось, сразу главврача вызвали, он мужик ушлый был, говорит, подождём, вдруг кто объявится. Все-таки, ясно, раз на таком сроке пропала, одна дорога: в роддом. Тело быстренько в морг пристроили, у главврача там знакомый заведовал. Только никто не объявился, а нам всем велено было молчать. И молчали, а что делать? Развал советского союза, чего ждать — непонятно, а дадут истории ход, так головы полетят… Вот и вышло по итогу, что ни девушки не было, ни ребёнка… Все данные о ней удалили, с трупом, видимо, тоже разобрались, а в роддоме все молчали, за пределы не выносили, боялись. С одной стороны, вроде и надо кого-то искать, родных, а с другой, никто за ней не пришёл… Но раз ребёнка выкрали, значит, кто-то знал, что рожает, и цель у такого воровства должна быть. В общем, с месяц-другой ждали все чего-то, а потом улеглось и забылось… А главврача, кстати, потом посадили, оказалось, он занимался незаконной трансплантацией органов, вот такой ужас, — женщина вздохнула, сделав глоток.

Я сидела, глядя в чашку, с трудом переваривая услышанное. Все происходящее походило на дурной фильм, в котором я, к сожалению, не зритель, а главное действующее лицо. Все понимала, но осознать не могла, потому что это не вписывалось в мою картину мира. Это, черт возьми, ни в одну картину не могло вписаться. Дурной сон, который хочется скорее забыть.

Рогожин сидел мрачнее тучи, видимо, мысли у него в голове бродили схожие.

Сглотнув, я собралась с силами и спросила, надеясь, что голос не будет дрожать:

— Вы случайно не помните имени погибшей девушки?

Людмила Петровна задумчиво вздохнула.

— Столько лет прошло… Да и зачем оно вам?

— Пожалуйста, — я неосознанно сложила руки на груди, женщина нахмурилась.

— Ладно… Сейчас.

Взяв телефон, набрала кому-то. Разговаривала, отойдя к окну, я только пальцы сжимала на чашке, надеясь, что все получится. Глаз не поднимала, боясь встретиться взглядом с Рогожиным. Наконец, Людмила Петровна повесила трубку.

— Вера её звали, — сказала, оборачиваясь, — Вера Москвина.

А я выдохнула, закрыв глаза. Спасибо.

— Ты с мамой давно виделась? — спросил вдруг Илья, я поняла, он хочет перевести тему, и была благодарна за это. Они поболтали ещё минут десять, я сидела молча, стараясь не выпадать из реальности.

Вскоре мы откланялись, женщина проводила нас, спускались молча, и только когда сели в машину, Рогожин выругался.

— Скажи, радость моя, когда у тебя день рождения? — спросил, трогаясь с места.

— Пятого января. То есть в этот день меня нашли на крыльце детского дома, — ответила я с видимым спокойствием, внутри творилось что-то странное, то сжимало так, что дышать становилось нечем, то сердце начинало стучать со страшной силой.

— Двадцать четыре года назад?

— Да.

— Черт, — ругнулся он снова, качая головой.

А я молчала, просто не могла говорить, и он это, кажется, понял, потому что до самого дома не произнёс ни слова. А у меня голова пухла от множества вопросов без ответов. И с ругательствами Ильи я была согласна, а ведь он знает только половину правды. Если же все, как думаю, то известный в нашем городе бизнесмен Иван Абрамов — мой отец, а Наталья сводная сестра. Сестра, которая украла меня из родильного отделения, боясь, что я разрушу её жизнь. Сестра, которая, возможно, хотела убить меня, но в итоге бросила на крыльце детского дома.

Господи, о чем она вообще думала? Ведь если бы Вера не погибла тогда, Наталью бы объявили в розыск. Или если бы после смерти Москвиной главврач не замял историю… Но так или иначе, Наталье повезло, никто ничего не узнал. Почему Абрамова не оказалось рядом с Верой? Почему она не вызвала его, когда поняла, что рожает и что-то пошло не так? Почему была без документов? Возможно, девушка оказалась в тот момент не дома, вот и отправилась в роддом, поняв, что началось кровотечение… Могла ли Наталья навредить Вере, ведь о том, что последняя родила, она знала и сообщила Вите. Выходит, следила за любовницей отца? Чтобы вовремя оказаться рядом и выкрасть ребёнка?

А когда Москвина умерла, Наталья успокоилась, отец будет искать женщину с ребёнком, ему и в голову не придёт, что их разлучили, и что Веры уже нет в живых. А я все это время жила рядом с ним…

Стоп! Я приказала себе остановиться, с трудом вернувшись в реальность. Нельзя утверждать, что я тот самый ребёнок. Да, совпадение невероятное, но может быть просто совпадение и есть. Прежде чем бросаться в эту пучину, нужно убедиться: я тот самый ребёнок, похищенный из роддома и оставленный на крыльце детского дома.

— Надо найти родных Москвиной, — сказала я, когда мы остановились у дома. Рогожин, посмотрев долгим взглядом, кивнул.

— Найдём.

В молчании мы поднялись до квартиры, напало странное отупение, я села на диван и уставилась перед собой. Илья, погремев, принёс мне пузатый бокал с коньяком. Я сморщилась, никогда не любила крепкие напитки.

— Надо, — сказал он наставительно, я послушалась. Сделала глоток, задержав дыхание, горло обожгло горячим. Вдохнув, снова сморщилась, резкий запах ударил в нос, но почти сразу стало легче, словно спустили рычаг, тело расслабилось, наполняясь теплом. Сделав ещё глоток, я отставила бокал, глядя на спину Ильи, он кому-то звонил, стоя лицом к окну.

— Привет. Нужна информация, срочно. Данных очень мало. Москвина Вера, около сорока пяти лет, прописка может быть не местная. В нашем городе проживала двадцать четыре года назад. Пока это все. Звони в любое время.