Темной ночью скалолазы с помощью присосок без труда взобрались на гору. Утром защитники Тиры, не ожидая нападения, открыли свои убежища и стали легкой добычей императорских воинов, превосходящих их числом и оружием. В ближнем бою луки горцев были бесполезны.
С помощью сканера воины императорской армии обнаружили горный хребет, где прятались женщины и дети, буром прорезали стену, ворвались в убежище и вывели их на открытое пространство. Тогда вождь Тиры Файк встретился с генералом Урганом и подписал капитуляцию. Богатства недр горной страны потекли в закрома империи…
Глава 4
Разбойное нападение
Фея летела над зеленью разнотравья и улыбалась ласковым, теплым лучам солнца. Всюду, куда она переводила взгляд, расцветали яркие, многокрасочные бутоны.
Внезапно улыбка на ее лице погасла, и на нем появилось выражение скорби и печали. На степной тропинке она увидела спящего маленького уродца. Возрастом он казался не старше семнадцати лет, но его маленькое личико с обвисшими щеками было изрезано глубокими морщинами, как бы принадлежало старцу, приближавшемуся к столетнему юбилею.
Длинный, как морковка, нос перпендикулярно отходил от середины лица, затем изгибался полукружием и нависал над верхней губой. На спине, как пень от спиленного на лесной опушке дерева, возвышался горб. Ручки и ножки тоненькие, похожие на хворостинки. Фея опустилась на мягкую зеленую траву рядом со спящим уродцем, положила ладонь с длинными пальцами на его голову с копной волос цвета пожухлой травы.
– Несчастное создание, – вслух произнесла фея, – природа в день гнева породила тебя, за короткую жизнь ты ни разу не слышал доброго слова, люди на тебя смотрели с презрением и гнали прочь, сердце твое наполнилось злобой и ненавистью ко всему человеческому роду.
Произнеся тираду, она задумалась, вороша волосы на голове спящего уродца, и заметила блеснувшую белизной прядь. Фея отделила белые волоски и воскликнула:
– Ах, милая сестричкашалунья! Твоя забава дорого обошлась этому юноше.
Фея вынула маленькие ножнички, аккуратно вырезала белые волоски, погладила голову юноши и произнесла про себя несколько слов, затем сорвала зеленый листик, коснулась им лба спящего и улетела прочь, не ожидая последствий благотворного влияния своего вмешательства.
Прошло несколько часов. По степной дороге медленно катилась деревенская телега. Ее по ухабистой дороге лениво тянул ослик. В телеге были четверо молодых людей. Юноша и девушка в жарких объятиях самозабвенно целовались, не наблюдая времени, оно для них остановилось, и весь мир сконцентрировался на предмете любви. Юная пара не замечала тряски, когда колеса попадали в рытвины на дороге, и попутчиков.
Второй юноша держал в руках вожжи, иногда покрикивал на осла, когда тот пытался остановиться. Это случалось редко, он, хотя и лениво, но бодро шагал по дороге. Юноша свободной рукой обнимал за плечи вторую девушку, часто наклонялся и что-то шептал ей на ухо. Девушка улыбалась, слушая ласковые слова юноши, и разглядывала окрестности. Неожиданно ее внимание привлек человек на обочине дороги, спящий на мягкой степной траве. Девушка встрепенулась.
– Ростик, останови ослика, – попросила она.
– Что увидела, дорогая? – нежно прошептал Ростик, наклонившись к уху девушки.
Лина, так звали девушку, протянула руку и показала на обочину дороги:
– Смотри, благородный юноша спит на голой земле.
По причине любви к девушке Ростик увидел в спящем юноше соперника.
– Скорее всего, это маленький уродец, – рассмеялся он.
Лина разозлилась на друга.
– Из-за ревности ты любого оговорил бы, – с негодованием произнесла она, спрыгнула с телеги, подошла к лежавшему на земле человеку и потрясла его за плечо:
– Проснись, благородный юноша.
Тот открыл глаза и покрутил головой, поднялся с земли, отряхнул брюки и рубашку. Девушка протянула ему раскрытую ладонь руки:
– Меня зовут Лина. Как тебя величать?
– Квирик, – пролепетал юноша.
Лине показалось, что голос ее нового знакомого наполнен нотами, присущими достойному человеку высокого ранга. Лина кивнула в сторону телеги.
– Экипаж подан, – рассмеялась она.
Квирик не привык к доброму отношению и не знал, как себя вести, когда не гнали прочь, а разговаривали вежливо, как с достойным человеком. Они подошли к телеге.
– Знакомьтесь, ребята, это Квирик, – представила Лина юношу.
Ее подруга оторвалась от поцелуев, в изящном изгибе протянула руку.
– Аола, – промурлыкала она.
Квирик неуклюже ухватил ее и прижался к ней губами.
– Но, но, приятель, – грубо вскричал Ростик, пытаясь унизить Квирика в глазах своей подруги, – не лапай девушку, не твоя она.
Квирик вздрогнул, сжался и опустил голову, став чуть ниже ростом. Ему показалось, что сейчас ему дадут оплеуху или пинок под зад, к чему он давно привык. По выработавшемуся за многие годы правилу, он приготовился задать стрекача. Лина схватила его за руку и втащила на телегу, затем сбросила с нее котомку Ростика.
– Твоя грубость не знает границ, прочь с глаз, не хочу тебя видеть! – прокричала она.
Аола по примеру подруги тоже бросила наземь котомку своего друга, с кем несколько минут назад самозабвенно целовалась.
– Уходи со своим приятелем, – не повышая голоса, бросила она.
Ее тихий голос прозвучал для ребят громом небесным.
– Но-о-о! – крикнула Лина, ухватила вожжи, сильно дернула их и ударила осла хворостиной.
Тот, как бы почувствовав настроение седоков, припустил бежать. Вскоре Ростик и Петрик скрылись из глаз девушек.
Квирик поерзал, пытаясь найти комфортное положение, почмокал губами и произнес:
– Девочки, ребята уже устали, вы бы простили их.
Лина натянула вожжи, ослик остановился, и вскоре Петрик и Ростик запрыгнули на телегу.
За крутым поворотом лесной дороги глазам пассажиров предстал большой город Харон. Он занимал обширную территорию от моря на западе и до высоченных гор на востоке. В самом его центре, на высоком холме, сияло здание университета, вокруг расположились дворцы местной знати.
Каждый из них радовал глаз своим неповторимым обликом, созданным талантом архитектора и мастеровыми руками строителей, и отличался от других оттенком одного из цветов радуги. Купола дворцов, испуская в атмосферу отраженный позолотой свет солнечных лучей, создавали впечатление их свечения.
За дворцами знати были добротные дома жителей столицы Ангории. Даже самый привередливый глаз не обнаруживал среди них дома, похожего на хибарку, малопригодную для жилья. Рядом с домами примостились мастерские ремесленного люда. Оттуда всегда слышался стук молотков, звон пил и множество других звуков, сопровождающих труд рабочего человека. Повсюду видны были следы довольства и труда.