С точки зрения Карфагена - читать онлайн книгу. Автор: Гай Аноним cтр.№ 6

Уже во II тысячелетии до н.э. области Умбрии и Тосканы полны оливковых рощ. С этого времени можно говорить о формировании единой культуры Средиземноморья, основанной на зерновых, винограде и оливах — настоящей триаде экономических и культурных ценностей и даже символе идентичности. (Эта цивилизационная триада затем прорастет в христианской символике: причастие — это хлеб, вино и елей.) Питание было преимущественно растительным и основывалось на лепешках, кашах и хлебе, бобовых, вине, оливковом масле и овощах. Мяса ели немного, сыра — чуть больше. Хлеб надолго стал общим признаком цивилизованности.

Появились излишки продуктов. Если гончар из соседнего селения «знает слово» и его горшки бьются реже других, то он, возможно, отдаст свой товар за сыр, зерно или шерсть? Так зарождались ремесла, так ширился обмен между союзами родов и племен. А обширность контактов между общинами делало все племя прочнее, «связнее» и, стало быть, сильнее.

Но сильнее всего на развитии обмена сказалась редкость месторождений меди. Красный металл и изделия из него стали мерилом ценности. Они начали переходить из рук в руки и распространяться на большие расстояния.

* * *

Не будет преувеличением сказать, что о социальной организации общества раннего Бронзового века мы знаем крайне мало. В 1996 г. на северо-востоке Германии в долине небольшой реки Толлензе обнаружены следы эпических масштабов битвы. Она повергла историков и археологов в немалый шок и первыми словами ученых были: «Не может быть!».

Сражение произошло примерно в 1250 г. до н.э. Число погибших в составило (оценочно, так как весь район исследовать не удалось) 750 человек. Если предположить, что на поле боя остался каждый пятый участник, получается, общее число сражающихся составляло около четырех тысяч человек. При этом погибшие родились в разных местах Европы и по крайней мере несколько из них, судя по вооружению и по следам старых ран на костях, были профессиональными воинами.

Это число просто невероятно для эпохи бронзы: во-первых, считалось, что в целом на территории Мекленбурга-Передней Померании проживало от 70 до 115 тысяч человек. Во-вторых, масштабная битва с участием воинов из разных дальних мест указывает на сложную социальную организацию и, возможно, какое-то государственное образование. В-третьих, в районе исследований обнаружили остатки укрепленной переправы или дамбы через реку, построенной не позднее 1700 г. до н.э., через которую шли не только пешеходы, но и конные повозки. Скорее всего, конфликт развернулся именно из-за дамбы, объекта стратегической важности.

Находка изменила представление историков о Бронзовом веке севера Европы как о времени достаточно мирном. Зато стало ясно, что Толлензе превосходно вписывается в период всеобщего усиления войн и потрясений на территориях от Средиземного до Балтийского морей — эпохой, которая станет трагическим финалом Бронзового века.

* * *

Примитивное земледелие усилило миграционные потоки (ведь теперь припас в виде зерна легко было брать с собой) и тем самым стало питательной средой для войн и агрессий. Ранее мы говорили о том, отчего не склонны воевать охотники и собиратели. Но с примитивными земледельцами иная история: они воевали, и воевали жестоко. В Германии, например, в 2015 г. археологи обнаружили близ Франкфурта две братских могилы, в которых нашли последнее пристанище целые роды. В одной было 13 взрослых и 11 детей, от подростков до полугодовалого младенца. У всех были раздроблены ноги, — видимо, чтобы призраки убитых не смогли преследовать убийц.

Оседлые кланы воевали потому, что почвы без севооборота и удобрений быстро истощались, что наряду с перенаселением толкало на поиски новых земель — как правило, уже занятых другим племенем, которое победитель частью уничтожал, частью брал в рабство.

Именно так поступали ахейцы — пираты, воины, торговцы, которые примерно в XVII в. до н.э. захватили Пелопоннесский полуостров и создали из городов-крепостей протогосударство Микены. Хозяйство Микен было основано на сборе налогов и на государственной монополии на обработку, распределение и потребление металла. Ахейцы быстро стали морским народом и в XV в. до н.э. захватили Крит, незадолго до этого сильно пострадавший от землетрясения и извержения вулкана Санторин. Успешные завоеватели усвоили крито-минойскую культуру и к тому же стали удачливыми купцами. Хотя отличить занятого морской торговлей купца от воина, пирата или грабителя было сложно вплоть до Нового времени.

Военно-колонизационные экспедиции ахейцев на Сицилию, Сардинию и в Италию были постоянными и многочисленными, а на побережье имелись ахейские фактории. Фрагменты посуды микенских форм нашли даже в самом Риме, в районе Кастро Преторио, и есть данные, что на территории вечного города какое-то время была колония ахейцев. Доказано их постоянное присутствие на Тирренском побережье, в Лациуме и в самом Риме.

Таким образом, ахейцы стали третьим компонентом латино-римской общности. Напоминаю: ее первым компонентом были пеласги, а вторым — смешавшиеся с пеласгами протолатины. Был и четвертый компонент, самый загадочный. Но о нем будет рассказано позднее.

Что ахейцы искали в Италии? Скорее всего, металл. Причем вовсе не золото (хотя от золота они тоже не отказывались). Древний мир нуждался в меди и олове для производства бронзы. Бронза была «металлом войны», из которого делали длинные прямые мечи и воинские доспехи и прочее оружие. Она же была и металлом мира, о чем свидетельствуют каменные формы для выплавки бронзовых серпов и ножей.

На территории Италии обнаружено множество находок из мышьяковистой бронзы, которую получали, сплавляя медь с мышьяком и свинцом. Оловянная бронза прочнее и тверже, а температура ее плавления даже ниже, чем у меди. Но если медь еще в третьем тысячелетии до н.э. добывали и плавили на севере Апеннин и на юге Тосканы, то за оловом приходилось снаряжать экспедиции в Центральную Европу и даже на далекие Касситериды — на Британские острова. Полагают, что пеласги и наследовавшие им протолатины были посредниками в торговле добытой в Тоскане медью.

Скорее всего, ахейцам требовалась и соль, залежи которой находились в устье р. Тибр. На перекрестке торговых путей соли и металла не могли не поселиться люди...

Так завязались и развивались связи между развитыми сообществами восточного Средиземноморья с куда менее развитыми сообществами Апеннинского полуострова. Благодаря международной морской торговле технологические новинки сами шли в руки людям, населявшим полуостров. Тем не менее, по сравнению с богатыми и развитыми государствами Средиземноморья территория Италии выглядела сущим «медвежьим углом».

Этрусский вопрос, римский ответ

Этруски считаются четвертым компонентом латинской общности народов. На латыни их называли Etrusci, Tusci, на древнегреческом — тирсены, Τυρρηνοί, а сами себя они называли Rasenna, Raśna. Массовое переселение народа с этим названием на Апеннинский полуостров проходило в начале I тысячелетия до н. э.

Историки до недавнего времени спорили о происхождении народа со странной внешностью, говорившего на не-индоевропейском языке. До недавнего времени считалось, что этруски пришли с о. Лемнос. Но в конечном счете прав оказался Геродот, который еще в V в. до н.э. считал их выходцами из Лидийского царства (Малая Азия). По мнению Геродота, исход этрусков по времени совпадает с Троянской войной и датируется XIII веком до н. э. Возможно, отголоски переселения тирренов, или тирсенов, мы слышим в мифе о бегстве Энея из Трои вместе со всей семьей.