Девятый Дом - читать онлайн книгу. Автор: Ли Бардуго cтр.№ 32

Алекс взяла со стола ручку, написала дату, а затем слова «Руководства Дома Леты. Убийство». Она сунула книгу обратно на полку между «Стовером в Йеле» и потрепанным вторым томом «Кулинарии в Новой Англии». Первого тома она никогда не видела.

Дом осуждающе застонал, и полка слегка затряслась. Алекс спросила себя, как отреагирует Доуз: возможно, та слишком занята работой, чтобы это заметить? Или поднимет взгляд к потолку, гадая, что затеяла Алекс?

Когда полка перестала дребезжать, Алекс схватила ее за правый бок и потянула на себя. Она отделилась от стены, словно дверь, и за ней показалась круглая двухэтажная комната, заполненная книжными полками. Хотя на улице было еще светло, небо за стеклянным куполом в потолке над Алекс мерцало сияюще-синим, характерным для ранних сумерек. Воздух благоухал, и она чувствовала запах апельсиновых цветов.

Места у «Леты» не хватало, поэтому библиотеку оборудовали порталом-телескопом с помощью магии, предоставленной «Свитком и ключом» и впервые примененной покойным делегатом «Леты» Ричардом Альбемарле, когда он был еще всего лишь Данте. Стоило записать то, что тебя интересует, в Книге Альбемарле, поставить ее на полку, и библиотека любезно выдавала подборку томов из коллекции Дома Леты, которая ждала за тайной дверью. Полная коллекция хранилась в подземном бункере под поместьем в Гринвиче, и большинство книг было посвящено истории оккультизма, Нью-Хейвена и Новой Англии. Среди них были первое издание «Malleus Maleficarum» Генриха Крамера и пятьдесят два разных перевода этого текста, полное собрание сочинений Парацельса, тайные дневники Алистера Кроули и Фрэнсиса Бэкона, книга заклинаний из зороастрийского Храма огня Чак-Чак, фотография Кэлвина Хилла с автографом и первое издание «Бога и человека в Йеле» Уильяма Ф. Бакли, а также написанное на салфетке «Янки-дудл» заклинание, выявляющее тайные главы книги. Но найти здесь «Гордость и предубеждение» или историю Холодной войны, которая бы не строилась полностью вокруг ущербной магии, использованной в тексте Доктрины Эйзенхауэра ^[12], было невозможно.

А еще у библиотеки был капризный нрав. Если запрос был указан слишком расплывчато или она не могла найти книги на нужную тему, полка тряслась без конца и со временем начинала излучать жар и издавать писклявый, судорожный стон, пока кто-то не хватал Книгу Альбемарле и не бормотал над ее страницами успокаивающее заклинание, одновременно поглаживая ее корешок. Портальную магию также надо было поддерживать с помощью сложных обрядов, проводимых каждые шесть лет.

«Что будет, если вы пропустите год?», – спросила Алекс, когда Дарлингтон впервые показал ей, как работает библиотека.

«В 1928-м такое случилось».

«И?»

«Все книги из коллекции перенеслись в библиотеку одновременно, и пол обвалился на Окулуса Честера Вэнса».

«Господи, вот ужас-то».

«Не знаю, – задумчиво ответил Дарлингтон. – По-моему, задохнуться под тяжестью книг – подходящая смерть для научного ассистента».

Алекс всегда с опаской относилась к библиотеке и не приближалась к стеллажу, когда он дрожал. Слишком легко было представить, как какой-нибудь будущий Дарлингтон шутит: какая ирония, что невежественную Гэлакси Стерн смертельно садануло в челюсть неуправляемое знание.

Она положила сумку на стоящий в центре комнаты круглый деревянный стол, инкрустированный картой незнакомых ей созвездий. Алекс казалось странным, что запах книг никогда не менялся. Древние документы в кондиционированных хранилищах и стеклянных кубах Бейнеке. Исследовательские комнаты в Стерлинге. Изменчивая библиотека Дома Леты. Везде пахло так же, как в освещенных флюоресцентными светильниками читальных залах, полных дешевых карманных изданий, откуда она не вылезала в детстве.

Большинство полок были пусты. На некоторых стояли какие-то тяжелые старые книги по истории Нью-Хейвена и книга в мягкой глянцевой обложке под названием «Беспредел в Нью-Хейвене!», которая, должно быть, когда-то продавалась в сувенирных лавках. Только через минуту Алекс заметила, что одна из полок полностью забита переизданиями одного и того же тонкого томика. Это была «Жизнь «Леты»: процедуры и протоколы Девятого Дома»: первое издание вышло в твердой обложке, а затем, когда «Лета» подрастеряла претенциозность и начала экономить, стало переиздаваться в более дешевом формате.

Алекс потянулась за последним изданием, на обложке которого значился 1987 год. У него не было оглавления – только криво распечатанные на копире страницы, на полях которых изредко встречались примечания, и отрывной талон с концерта группы Squeeze, выступавшей в Колизее Нью-Хейвена. Колизей давно ушел в прошлое – его снесли, чтобы построить многоквартирные дома и кампус муниципального колледжа, чего так и не произошло. На парковке, занявшей место Колизея, Алекс видела Серого – подростка в футболке R.E.M., который бесцельно бродил кругами, будто до сих пор надеясь разжиться билетами.

Запись об убийствах была обескураживающе короткой:

Алекс открыла «Протокол встреч», но нашла только схему столовой Дома Леты, а также руководство по рассадке согласно старшинству, напоминание о том, что действующий Окулус должен вести протокол, и несколько рекомендуемых меню. Трапеза должна была быть легкой, а алкоголь подавался только по требованию. В рекомендациях присутствовал даже рецепт чего-то под названием мятный пунш «слаш».

– Очень полезно, чуваки, – пробормотала Алекс.

О смерти говорилось, будто о нарушении правил хорошего тона. И она понятия не имела, как произносится слово «коллоквиум», но это явно было крутое сборище, созывать которое она совершенно не собиралась. Неужели от нее действительно ждут, что она свяжется с президентом университета и позовет его в гости на холодные закуски? Сэндоу велел ей спать спокойно. Насчет совещания он ничего не говорил. Почему? Потому что это год финансирования. Потому что Тара Хатчинс – городская. Потому что ничто не указывает на то, что здесь замешаны общества. Так что забудь об этом.

Вместо этого Алекс вернулась в коридор, заперла дверь в библиотеку и снова открыла Книгу Альбемарле. На этот раз страницы отдавали запахом сигар, и она услышала звяканье посуды. Таково было воспоминание «Леты» об убийстве – не кровь, не страдание, а собравшиеся за столом мужчины, пьющие мятный пунш «слаш». Она засомневалась, пытаясь сообразить, как лучше сформулировать библиотеке задание, затем написала новый запрос: Как говорить с мертвецами.