Командир особого взвода - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Шарапов cтр.№ 33

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Командир особого взвода | Автор книги - Вадим Шарапов

Cтраница 33
читать онлайн книги бесплатно

– Спасибо вам, Людмила. Пойду я, наше дело казенное. Может, еще и встретимся.

– Погодите! Степан! – вдруг окликнула его женщина. – А имя-то? Самое главное!

– Имя? – нахмурился старшина. Постоял с минутку и вдруг просветлел лицом. – Матвеем назовите. Точно! Пусть Матвеем будет. И фамилию дайте – Первый. Матвей Первый. Чтоб гордился потом, когда в ум войдет.

– Кого-то из родни Матвеем звали? – спросила сестра.

– Отца моего так звали, – улыбнулся в ответ старшина Степан Нефедов.

Приложил ладонь к козырьку и быстро зашагал прочь.

Россия. Новосибирск. Наши дни

Первым задать вопрос успел Александр. Светловолосый юноша отчаянно, обеими руками поерошил свою шевелюру и выпалил на одном дыхании:

– Ангела Викторовна! А кто-нибудь… ну, из простых людей, не историков, не ученых – кто-нибудь оставил свои воспоминания, мемуары, в которых упоминаются Охотники? Научные труды и закрытые доклады – это понятно, а просто воспоминания? Ведь не может же быть, чтобы ни единого слова?

Студенты закивали, по аудитории пронеслись возбужденные шепотки.

– О, – Ангела Румкорф поудобнее перехватила рукоять тяжелой трости из черного дерева, на которую опиралась, – однако, Саша, вы хотите очень многого!

– Ну… я… – смешался юноша, но Румкорф улыбнулась.

– Ответ на ваш вопрос – да. Такие воспоминания есть. В свое время их тщательно вычищали, и почти все они теперь доступны только исследователям, обладающим особыми правами и разрешениями. Проще говоря – с нужным допуском. Однако у меня есть аудиозаписи нескольких интервью. Точнее, рассказов, записанных в домашней обстановке. Как они оказались в моем распоряжении – история отдельная, со всеми элементами хорошего детектива. Но для нас сейчас это несущественно. Давайте послушаем.

Она открыла небольшой тонкий ноутбук и пощелкала кнопками мыши.

– Рассказчик – танкист. На удивление, даже через столько лет он сохранил очень ясную память о тех событиях…

Госпиталь

– А если все так и было – тогда вы почему не сгорели вместе с экипажем?

Ничего себе вопросик, правда? Услышишь такое – и поневоле начинаешь задумываться, не спятил ли.

Особист Меркулов был совсем тихим с виду. В круглых очках, одно стекло в которых треснуло, тощий, сутулый. Медаль «За отвагу» на кителе пристегнута. Значит, воевал, хотя по нему и не скажешь – больше похож на скрипача из еврейской семьи. Был у меня в детстве один такой знакомый, Ганя Фрайберг. Круглый день пилил на скрипке, так что до войны уже стал лауреатом разных конкурсов. А что потом с ним случилось в Одессе, когда бомбами накрыло Молдаванку – не знаю.

Но тот капитан из Особого отдела, как оказалось, на Ганю был похож только лицом и голосом. Зато хватка у него была, как у французского бульдога, и настырности – на батальон. Допрашивал он методично, прерываясь только на то, чтобы постучать по столу мундштуком «Казбека» и прикурить, чиркнув самодельной зажигалкой. Клубы синего дыма плыли по комнате, а мне казалось, что это снова горит мой танк…

Плохо, плохо получилось, что и говорить. А самая главная беда – в танке вместе с моими ребятами (за них я и так себе никогда не прощу) сгорели секретные документы, которые нам приказано было передать в штаб. Кто же его знал, что не вся немчура попала в окружение. Один из таких гадов, хоронившихся по лесам в надежде пробраться к своим, увидел на лесной дороге мой танк. Откуда у фрица – в тылу, в глухом лесу взялся «панцерфауст» – теперь уже не разобраться. Может, сошел с ума и вместо остатков сухарей таскал железяку на собственном горбу. А может, специально поджидал растяпу – если из идейных, которым наплевать на голод и холод.

Выстрел пришелся аккуратно под башню. Меня самого спасло только то, что я, в нарушение всех инструкций, тогда высунулся из люка по пояс. Решил осмотреться в лесу – тоже мне, горе-следопыт. Хотя, если бы не это… лежать бы мне сейчас внутри куска спекшейся брони. А так – взрывом меня выкинуло из люка и швырнуло на обочину дороги. Очнулся уже от тряски: разведчики, приотставшие в деревне на краю леса, услышали взрыв, примчались и гнали теперь свой «виллис» на полной скорости, чтобы довезти меня в санбат.

Да уж лучше бы сгореть в танке, чем потом от стыда сгорать перед своими.

Срезал дорогу, нечего сказать.


В тот день с утра я, как всегда, потащился на перевязку. Постоял в курилке, обсудил с мужиками фронтовые вести. Разведчик Сева Кулугуров, признанный госпитальный остряк, громко читал вслух сводку Совинформбюро, остальные слушали, посмеивались одобрительно, когда Сева вставлял от себя крепкую шуточку.

– Вломили, стал быть, гансам по первое число! – сказал, постукивая костылем, Иваныч, пожилой мужик, который в госпиталь попал из-под Ельни, из самого пекла. – Отольется им теперь! Будут знать, крысюки…

– А! Танкистам почет! – Сева заметил меня и помахал газетой. – Андрюха, ты случайно родом не с Правобережной Украины?

– Сибиряк я, – пожав руку Иванычу и другим, я закурил.

– Оно и видно. Все махру смолят, а богатый сибиряк – «Дукатом» балуется, – добродушно отозвался огромный моряк Гриша Цыбань по прозвищу «Пскопской». Прозвище он получил после того, как в госпитальном саду, где висел пошитый из простыней экран, прокрутили фильм «Мы из Кронштадта». На фразе испуганного ополченца «мы пскопские, мобилизованные!» – все, кто смотрел кино, так и грохнули смехом, вспомнив Гришу, который всегда важно отвечал на вопросы о родине: «С-под Пскова мы. Пскопские, значит».

– Да ладно тебе, Гриша! – усмехнулся Кулугуров. – Все знают, что по Андрюхе медсестренка Даша неровно дышит! Чуть свободная у ней минутка – сразу в нашу палату: мол, как вы тут живете? А глядит на него…

Я аж закашлялся. Уже подбирал слова, чтобы ответить позлее, но тут Иваныч поддержал меня за локоть и укоряюще прогудел в сторону Севы:

– Ишь, заноза… Чего к человеку пристал? А мы тут, Андрейка, вишь ты, радуемся, что наши Правобережную Украину освободили.

– Хорошо… – тут я вспомнил, что механик-водитель моего танка, Сашка Придорожный, родом был с Украины. Подавив в себе налетевшую было грусть, задавил окурок в пепельнице и вздохнул: – Ну, мужики, опять мне на перевязку. Полчаса мучений.

Провожаемый сочувственными голосами и взглядами, я медленно пошел в операционную.


– Отделался ты, Андрей Васильев, легко, что тут сказать, – военврач, усталый мужик, по лицу которого, почерневшему от недосыпа, годов было не разобрать, махнул рукой, глядя, как медсестра осторожно отдирает присохшие бинты от моей стриженой макушки.

– Ай, ч-черт! – не сдержался я, зашипел, слезы сами потекли из глаз. Больно!

– А ты не чертись! Не чертись, солдат! – строго приговаривала медсестра тетка Марья. Была она родом откуда-то из енисейских староверов – высокая, прямая, неулыбчивая, с лицом, точно хоть сейчас его на старую византийскую икону. И с удивительно ласковыми руками. Чуткие руки эти были просто волшебными – вот и сейчас я почувствовал, как прикосновение прохладных пальцев загоняет мою боль глубоко-глубоко.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию