Красный бамбук - читать онлайн книгу. Автор: Влад Савин cтр.№ 108

Контр-адмирал, стоявший на мостике «Кирсанджа», был всего год назад переведен с Атлантики. Он не был здесь во время инцидента с крейсером «Вилкат» (простите, «Алжир»), но хорошо запомнил, что печатали тогда даже респектабельные европейские газеты:

– если море забито линкорами с авианосцами, а небо затмевают звезды и полосы, значит, правительство США что-то требует от союзников;

– если на горизонте маячит одиночный фрегат под звездно-полосатым флагом, значит, США наблюдают с безопасного расстояния, как союзники по их указке пытаются захватить безоружный советский транспорт;

– если в море не видно ни единого корабля US Navy, значит, разозленные русские вывели свой флот из баз и он в какой-то жалкой тысяче миль отсюда.

Так что контр-адмирал горел желанием смыть тот позор! А еще помнил, как ему (тогда еще пребывающему в чине коммандера) довелось служить под началом великого Хэллси-«Буйвола». Который сказал восторженному офицеру:

– Запомни, сынок, когда сам встанешь на мостик. Самое главное – быть агрессивным. То есть желать нанести врагу ущерб – всегда и везде, где и когда можешь. Все прочие твои лучшие качества – без агрессивности, не стоят ничего!

Вот только случая не представлялось. Хотя контр-адмирал даже присутствовал на процессе капитуляции Японии в Токийской бухте, осенью сорок пятого – но на мостик собственного корабля встал лишь двумя годами после. А дальше был позор пятидесятого года (когда Флот себя не запятнал – но и ничем не помог Армии), кризис пятьдесят третьего (опять запомнившийся унизительными уступками), и наконец, Вьетнам, когда сухопутные и Корпус морпехов наконец дорвались до возможности свести счеты с коммуняками, а Флот опять был в стороне. И наконец, настоящее дело!

Следовало, однако, позаботиться и о русском разведчике. Следуя приказу, полученному с флагмана, «Салем» в сопровождении пары эсминцев повернул на курс зюйд-ост, 165. Кэптен, командовавший тяжелым крейсером, также не испытывал к русским никакого почтения и с пониманием воспринял приказ контр-адмирала:

– Надрать им задницу! Залп на недолетах – и пусть эти красные удирают, обмочив штаны!

Кэптен решил лишь слегка изменить исполнение. Подойти на досягаемую для пушек дистанцию и дать всего один залп – но так, чтобы снаряды легли не с недолетом, а накрытием. Попасть с пятнадцати миль первым залпом абсолютно нереально – зато лес водяных столбов вокруг уж точно напугает советских до поросячьего визга! И любой вменяемый моряк тут же сообразит убраться подальше и поскорее.

Но не иначе прав был адмирал Лазарев, касаемо визитера своих снов. Он ворожил, или слепой случай – этого никто не узнает. За всю Великую войну на всех морских театрах буквально по пальцам одной руки можно сосчитать попадания в корабль противника с дистанции свыше пятнадцати миль – в бою, после пристрелки, произведенной по всем правилам. А чтобы с первого же залпа – да любой артиллерист скажет, что вероятность тут меньше, чем выкинуть на костях шесть шестерок подряд.

Однако именно это случилось. Снаряд в полтораста кило (намного тяжелее, чем у таких же пушек Второй мировой!) пробил корпус «Иртыша» и взорвался у днища. Киль переоборудованного гражданского судна не выдержал, и кораблик в считанные минуты затонул, унеся с собой большую часть экипажа.

– Сэр, радио с «Салема», – доложил контр-адмиралу связист, – кажется, парни перестарались.

– И черт с ними! – ответил командующий эскадрой, прочтя текст на бланке. – Эти русские комми сегодня убили над Ханоем несколько сотен наших ребят! Пусть это будет им хоть малой платой. Ошиблись, ну бывает!

Если во Вьетнаме идет настоящая война – то уж точно никакого серьезного наказания не последует. Максимум, легкое порицание – переживем. Зато на сердце радость – что наконец заставили советских заплатить. И Москва тоже проглотит – или только им можно безнаказанно убивать американцев?

Контр-адмирал еще не знал о своей главной ошибке. Великий адмирал Хэллси (истинно великий, раз своим талантом вытянул для США первые, самые тяжелые полгода Тихоокеанской войны – когда у Японии был подавляющий перевес в силах), говоря про агрессивность, имел в виду, что это лишь необходимое качество, требующее в дополнение к себе правильную оценку ситуации и выбор решения. В данном случае было фатальным, что «Иртыш» был здесь в море не один.

На глубине в сто двадцать метров параллельным курсом с разведчиком ходила атомарина. Раньше этим тактическим приемом пользовались дизельные лодки – длительный переход в сопровождении плавбазы, с которой можно дозаправиться, на борту которой можно и отдохнуть, и даже сводить экипаж в баню. Атомные лодки уже не нуждались в дозаправке в море и имели намного более комфортные условия – но оставалась проблема связи, архиважная именно в угрожаемый период, на грани войны. Всплывать даже под перископ, выставив антенну, было чревато – в свете того, что американская ПЛО была основана на отличном взаимодействии с авиацией, имеющей на вооружении не только бомбы, но и самонаводящиеся акустические торпеды ФИДО – сброс по месту обнаружения перископа для немецкой или японской лодки означал почти верную смерть. Сверхдлинноволновые передатчики (вроде немецкого «Голиафа») позволяли работать с глубины двадцать метров – все равно опасно, поскольку в хорошую погоду силуэт огромной сигары (шесть тысяч тонн подводного водоизмещения) будет виден с самолета – а лодка никак не может знать, есть в небе кто-то или нет. И кому-то в штабе пришла простая мысль – использовать корабль разведки как ретранслятор. Принять с берега радиограммы для подводников, послать гидролокатором короткий кодовый сигнал, убедившись, что в небе рядом нет чужих самолетов – и лодка всплывает под перископ, поднимает антенну и принимает сообщение по УКВ. А если появляются чужие корабли или авиация – идет радиосигнал, и атомарина быстро уходит на глубину. При этом «Иртыш» вел и радиоразведку американской эскадры – зачем отказываться от полезного занятия? При внезапном начале войны экипаж разведчика становился смертниками – но тут уж ничего сделать было нельзя, переоборудованный траулер был куда менее ценным, чем атомная подлодка.

На «А-2» уже знали, что случилось в Ханое – в святой для советских людей день Победы, во время парада! И имели недвусмысленный приказ – в случае начала войны самолеты с палуб этой эскадры взлететь не должны. Поскольку здесь (как и в иной реальности в «добаллистическую» эпоху) авианосцы считались стратегическим оружием с тех пор, как палубная авиация стала способной нести атомные бомбы. И то, что в этот день авиация ВМС США в бомбежке Ханоя не участвовала – с большой вероятностью свидетельствовало, что ей отводилась роль тяжелой атомной дубинки на случай осложнений. Сигнал о начале войны должен быть передан с берега и ретранслирован «Иртышом». Или же по резервному варианту.

Следить за американцами было легко, винты эскадры больших кораблей и множества эсминцев шумели так, что слышно было за полсотни миль. И вот, сначала акустик засек отделившийся от основного ордера и быстро приближающийся отряд кораблей. Затем звуки артиллерийской стрельбы и разрывы снарядов. И сигнал по гидроакустике, с разведчика. Не киношное «погибаю, но не сдаюсь», а условный сигнал «ВВВ». Нас топят – что в той политической ситуации однозначно говорило: война. Экипаж разведчика успел – прежде, чем погибнуть.