Под маятником солнца - читать онлайн книгу. Автор: Джаннет Инг cтр.№ 81

Солнечный свет его приукрасил. На коже появилось теплое сияние, а ресницы отбрасывали на щеки длинные тени. Волосы лежали в очаровательном беспорядке. Сон сгладил и смягчил бо́льшую часть тревог на лице, сделал его моложе. Я вспомнила, как в детстве наблюдала за спящим Лаоном, ожидая, пока тот проснется. Я редко вставала первой, но лишь сильнее возмущалась тем, что приходилось бодрствовать в одиночку, и я нетерпеливо набрасывалась на Лаона, пока тот не соглашался со мной поиграть. Я считала его вздохи, а затем пыталась подстроиться под ритм его дыхания.

И теперь делала то же самое, дышала с ним в унисон – вдох и выдох, вдох и выдох.

Вспоминая прошлую ночь, я думала о грехе, о любви и о браке. Более того, гадала: имею ли право на них притязать? Поскольку сама я ненастоящая, то и грех, совершенный со мной, не может быть настоящим. Несмотря на то, что он чувствовал себя таким же осязаемым, как день, то, что пролегло между нами, было не реальнее сна.

Но это был очень сладкий сон.

Лаон открыл глаза и улыбнулся, увидев меня.

Затем на его лице промелькнуло недоумение, а взгляд скользнул к ближайшей странице. Я хихикнула, рассматривая ложе из бумаг, и вспомнила, как когда-то дразнила его за неподобающее байроновское поведение.

– Полагаю, нам придется все заново переписать, если хотим отдать их издателю, – сказала я.

– Сомневаюсь, что лорд Байрон так поступал.

– Я как раз об этом и думала.

– Хотя, полагаю, у него и опиума было больше, – заметил Лаон и прищурился, разглядывая страницу.

– Или, по крайней мере, гоблинских фруктов.

– Кэти, это ведь не твой почерк?

Я сонно села и взяла у него листок. И лишь тогда осознала, что раздета. Я немедленно прикрылась простыней.

– Я уже видел тебя обнаженной, – произнес Лаон, отворачиваясь к стене. – Я тебя даже одевал.

– Дело не в этом. – Я выскользнула из-под простыни и накинула халат.

– И я намерен снова увидеть тебя обнаженной, – сухо заметил он.

– А я – позволить тебе, но все равно это не вполне прилично. – Я плотнее укуталась в шаль, прежде чем снова устроиться на кровати.

– Байрон бы…

– Ой, тише, ты совсем не похож на лорда Байрона, – я взяла у него страницу, – твои стихи ужасны.

– Впрочем, как и его.

Я пробежалась взглядом по странице. Это был перевод, над которым мы работали. Над енохианскими словами, в значении которых мы были уверены, были надписаны английские. Я узнала свой почерк и припомнила, как выводила буквы дрожащей от усталости рукой.

Но все пробелы были кем-то заполнены. Кто-то завершил наш труд.

«Но что я могу знать? Возможно, сказанное ими правда».

Манера письма показалась мне знакомой. Прижатые друг к другу, сплетенные буквы. Кончик пера так вгрызался в бумагу, что прорвал ее. Я уже видела нечто похожее.

«…и на самом деле было ничто. Небытие бездонное, холодное, более похожее на пустоту, чем та тьма, которую мы называем ночью».

– Но листок лежал на кровати. Мы работали над ним как раз перед тем, как… – Я замолчала, смутившись, что отразилось если не на коже, то в голосе.

– Знаю.

– Мы спали.

– Знаю, – повторил он, явно встревоженный тем, что в комнату мог кто-нибудь прокрасться.

– Но как же? – дрожащими руками я положила лист на стол. – А есть еще? То есть на других страницах что-нибудь появилось?

Не ответив, Лаон принялся перебирать разбросанные по комнате бумаги.

К тому времени, когда раздался стук в дверь и на пороге появился поднос с завтраком, оставленный Саламандрой, мы уже разобрали все страницы. На тридцати оказались исправления и дополнения, написанные рукой, которая не принадлежала ни одному из нас.

– Я знаю, где видела этот почерк раньше, – с этими словами я взяла дневник Роша, полистала и поняла, что ответ очевиден. – Таким же написано здесь.

Откусив кусочек печенья, Лаон покосился на страницу:

– Сходство лишь мимолетное. С таким же успехом ты могла бы сравнить с одним из писем жены Роша. Почерк прекрасный, но весьма распространенный.

Я положила две страницы рядом и закусила губу. Он был прав. Несмотря на обилие завитков, ничего характерного в строках, написанных неизвестной рукой, не угадывалось. В детстве мы и сами тренировались выводить похожие буквы.

– И в замке, кроме тебя, меня, мистера Бенджамина и Саламандры, никого нет, – добавил Лаон.

– Вряд ли это мистер Бенджамин…

– И нет причин считать, что это не могла быть Саламандра.

Мы обменялись тревожными взглядами. Я содрогнулась и посмотрела на поднос с завтраком:

– У нас довольно неуловимая экономка. И она имеет обыкновение просто оставлять свои вещи у двери.

– В ее записках другой почерк.

Я вздохнула:

– Почему бы нам просто не спросить Мистера Бенджамина?

Это было проще сказать, чем сделать, к тому же у нас с Лаоном было на что отвлечься. Возможно, мы страшились ответов, которые мог дать наш преданный с виду гном, но оба нашли причины отложить все до полудня и погрузились в перевод очередных отрывков.

В глубине души мы не испытывали благодарности владельцу загадочного письма – кем бы тот ни был – за внесенные правки. В то, что он писал, едва верилось, но именно поэтому мы продолжали двигаться вперед.

– Не уверен, что нам стоит этим заниматься, – наконец сказал Лаон.

– Знание – не грех, – безотчетно ответила я.

Он скептически приподнял бровь:

– Древо познания добра и зла с этим бы поспорило.

– Я-то думала, тобой скорее движет то обстоятельство, что «знание» может служить эвфемизмом для иного греха.

На это Лаон беззаботно ухмыльнулся.

– И я допускаю мысль о грехе, – сказала я, – но у Библии всегда были апокрифы. Может быть, это просто еще один.

– Новый.

– Или наоборот, – возразила я. – Мы не знаем, кто это написал и почему.

Лаон отвинтил крышечку своей фляжки и сделал большой глоток. Я почуяла густой запах бренди.

– Не знаю, чего мы ожидали.

Я попыталась пожать плечами, но те болели после долгих часов кропотливой работы. Пришлось ограничиться ленивым взмахом руки.

– Я тоже не знаю.

Он издал глухой смешок:

– Это язык ангелов.

– Ты по-прежнему так думаешь?

– Не знаю, но какие еще есть варианты? – Он раздраженно откинул волосы с глаз. – Те двое, с кем мы говорили, фейри. Похоже, они думают точно так же. Но я допускаю, что те же слова написаны на ребрах морского кита. Так что, возможно, это язык китов.