Клуб призрачных отцов - читать онлайн книгу. Автор: Мэтт Хейг cтр.№ 64

Я сказал:

– Да.

Мама сказала:

– Карла и Нук помогли развесить все остальные украшения. Получилось прямо чудесно, не так ли, Филип?

Я сказал:

– Да.

Мама наклонилась вперёд, положив одну руку на подбородок, а другую руку на колено, словно она была цифрой 4.

Дядя Алан не реагировал. Глаза его были по-прежнему закрыты, а рот открыт и без монетки, и экран всё так же пикал – пик-пик-пик.

В дверь постучали, и дверь открылась, там стоял мужчина в длинном белом халате с длинным белым лицом, и было видно, что Мама знала, кто он такой, и он сказал:

– Миссис Нобл, если у вас есть пять минут, я бы хотел поговорить с вами.

Мама вышла, а я остался. Она не закрыла полностью дверь, и некоторые слова доктора были тоненькими и просачивались внутрь.

серьёзное

вода

лёгкие

высокое

оспа

ухо

головной мозг

отёк

риск

пострадало

сердце

Выжить

шестьдесят

процентов

выбор

решение

дыхание

дыхание

дыхание

Миссис Нобл

Доктор продолжал говорить, а Мама продолжала молчать, и я пересел в мамино кресло, ещё тёплое от её попы. Я смотрел на Дядю Алана, смотрел на его большую руку, лежавшую вдоль тела, и на провод, воткнутый в его запястье. Я дотронулся до его руки кончиками пальцев, и она была настоящая, тёплая, и я не знал, была ли это рука, которая подстроила поломку папиной машины, но это была рука, которая спасла Лию, и меня спасла, и, возможно, спасла Маму. На руке не было никаких отметин. Никакого машинного масла из двигателей. Всё было смыто рекой.

Доктор закрыл дверь, и слова прекратили просачиваться.

Я сказал:

– Дядя Алан.

Дядя Алан сказал:

– Пик-пик-пик-пик.

Я сказал:

– Прости меня за PlayStation.

Дядя Алан сказал:

– Пик-пик-пик-пик.

Я сказал:

– И за всё.

Дядя Алан сказал:

– Пик-пик-пик-пик.

Я держал его за руку и смотрел на трубку, идущую ему в рот, и на трубку, входящую в его кровь.

Я сказал:

– Ты не можешь умереть, Дядя Алан. Ты должен жить. Если ты будешь жить, я не останусь в долгу. Это будет здорово, и мы сможем быть семьёй и всё такое, и у нас будет хорошее Рождество.

Призрак Отца у меня в голове произнёс: «Две минуты, Филип. Две минуты, чтобы прекратить Муки».

Я сказал:

– Уходи.

Призрак Отца сказал: «Ты дурак, Филип. Ты дурак».

Я сказал:

– Уходи.

Призрак Отца сказал: «Я должен отдохнуть. Я не могу страдать вечно».

Я сказал:

– Уходи.

Я увидел, как глаза Дяди Алана дрожат и двигаются, как яйца динозавров, когда маленькие динозавры вот-вот вылупятся, и я подумал, что он сейчас проснётся, но нет. Его рука дёрнулась, поэтому я отпустил её. Потом Призрак Отца вышел из моей головы и вошёл в аппарат, прошёл по проводам в пузырьке воздуха, словно он был Проводником перемен, и экран выдал звуковой сигнал, пик-пик-пик-пик-пик-пииипииииииииииииииии.

Я позвал:

– Мам!

Мама и длинный белый доктор вошли, доктор посмотрел на экран и затем выкрикнул в открытую дверь быстрым больничным языком, позвав людей.

Мама спрашивала:

– Что происходит? Что происходит? В чём дело?

Доктор подошёл к аппаратам, а потом вошли другие люди, и доктор сказал:

– Миссис Нобл, подождите снаружи, вы оба, ждите снаружи.

Пиииииииииииииииииииииииииииииииииии.

Мы с Мамой вышли из комнаты. Мама ходила взад и вперёд, взад и вперёд, и мы видели его в стекле аквариума, когда они приложили к нему металлические штуки, пытаясь запустить его, как двигатель, и Мама сказала:

– О Боже, о, пожалуйста! Боже, о Боже, о, пожалуйста, пожалуйста, о Боже!

Но Бог ничего не сказал.

– Мам, – сказал я.

Мама сказала:

– О Боже, о, пожалуйста.

– Мам, – сказал я.

Мама сказала:

– О-о. О-о. О-о.

Я сказал:

– Мам, давай сядем, давай, Мам.

Я держал её холодную руку. Мы подошли к стульям. Теперь там никого не было, кроме птицы за окном. Мы сели. Мамины розовые ногти впились мне в кожу. Я помолился про себя, а после молитвы я пожалел, что я не Римлянин, потому что у них было много Богов, и они могли продолжать молиться, пока не найдётся Бог, который мог бы помочь.

Птица поворачивает голову рывком, как динозавр, и я думаю, что она смотрит на меня своими немигающими глазами, и она улетает в небо, слишком тёмное, чтобы разглядеть её там, и ногти впиваются мне в руку, а я ничего не делаю, просто продолжаю вдыхать и выдыхать, вдыхать и выдыхать.