Поверхностное натяжение - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Блиш cтр.№ 59

Так как пантрописты заведомо изменили химические и физиологические свойства организма Суини, им пришлось менять также его образование, его «мир», мысли и даже предков. «Нельзя взять и создать приспособленного человека взмахом волшебной палочки», – так с гордостью объяснял доктор Алфвен молодому Суини по внутренней связи. Даже первичные половые клетки появлялись как результат деятельности сотен предыдущих поколений, прежде чем стали зиготой, они размножались, вели себя как одноклеточные животные, каждая из них все больше и больше обретала формы цианида, льда и всего того, из чего только были сделаны такие милые мальчики, как Суини. Психиатры убрали доктора Алфвена в конце первой же недели после регулярной оценки записей того, что говорилось Суини, и его реакций на это, но больше их ничего не смущало. Суини никогда не слышал детских стишков, у него не было никакой родовой травмы и уж точно его не мучил Эдипов комплекс. Ребенок, предоставленный исключительно собственному мнению, не знакомый ни с аксиомами, ни с поведенческими мотивациями.

Он, конечно же, отметил тот факт, что Алфвен не пришел на встречу, но это было обычным явлением. Ученые недолго задерживались в огромной герметично защищенной пещере. Их всегда сопровождали вежливые представители частной полиции в красивых униформах – полиция Порта Большой Земли. Даже среди психиатров наблюдалось удивительное непонимание друг друга, яростная напряженность, которая иногда выливалась в громогласные словесные баталии. Суини понятия не имел, о чем они там кричат, так как звуки внешнего мира немедленно отключались, едва начинались споры. Но он замечал, что некоторые из участников больше не возвращались к нему.

– Где доктор Эмори? Разве сегодня не его смена?

– Его срок службы закончился.

– Но мне нужно с ним поговорить. Он обещал принести мне книгу. Разве он не придет ко мне в гости?

– Не думаю, Суини. Он ушел на пенсию. Не переживай, у него все будет хорошо. Я принесу тебе книгу.

После третьего подобного случая Суини разрешили впервые выйти на поверхность Луны. Конечно же, в сопровождении охранников – пяти мужчин в космических скафандрах, но Суини это ничуть не беспокоило. Незнакомое до сего дня чувство свободы настолько овладело им, что собственный скафандр, лишь жалкое подобие того, что носили полицейские Порта, казался практически невесомым. Это было первое предвкушение воли, которую ему даруют, как он мог судить по многим несомненным намекам, после завершения им этого задания. Они даже дали ему посмотреть на Землю, где жили люди.

Что касается самого задания, то он знал только то, что было нужно, но знал назубок. Эти сведения вдалбливали ему в голову в течение всей его холодной и одинокой юности, а в конце всегда звучало одно и то же:

«Мы должны вернуть этих людей назад».

Эти шесть слов стали целью жизни Суини и его единственной надеждой. Приспособленные люди должны быть схвачены и возвращены на Землю, вернее, в купол на Луне, единственное место, кроме Ганимеда, где им не грозила смерть. И если их невозможно было вернуть – ему следовало рассматривать такой вариант только как маловероятную, но оптимальную возможность, – он должен был вернуться, по меньшей мере, с доктором Джейкобом Руллманом. Только Руллман знал главный секрет преображения приспособленного человека в обычное земное состояние.

Как понял Суини, Руллман и его соратники были преступниками. Однако Суини никогда не пытался найти ответ на вопрос, насколько тяжким было их преступление, ну разумеется, с такими-то схематичными знаниями. Тем не менее с самого начала было понятно, что колонию на Ганимеде основали без разрешения Земли с применением тех методов, которые не были утверждены Землей (кроме особых случаев, таких как Суини), и что Земля хотела положить конец этой вольнице. Не силой, потому что Земля желала знать то, что знал Руллман, но с помощью искусной уловки, которой и стал Суини.

Мы должны вернуть этих людей. После чего, насколько Суини мог судить по зыбким намекам, так как ему ничего никогда не обещали напрямую, Суини получил бы шанс стать человеком и познать свободу, гораздо большую, чем то, что он ощутил во время своего краткого похода по безвоздушной поверхности Луны в сопровождении пяти охранников.

Как правило, подобный намек и влек за собой эти беззвучные ссоры между персоналом. Любой человек с обычными умственными способностями непременно начал бы подозревать, что эти намеки совершенно не были основаны на реальных ожиданиях, а обучение Суини уже давно сделало его подозрительным, но в долгосрочном плане ему было все равно. Намеки давали ему кое-какую надежду, так он их и принимал: с надеждой, но без конкретных ожиданий. Кроме того, по некоторым начальным словам этих ссор, которые он успевал услышать, прежде чем отключалась громкая связь, Суини мог предполагать, что здесь крылось что-то поважнее, нежели чем простое несогласие о возможной обратимости приспособленных людей. К примеру, именно Эмори как-то сказал, и в голосе его прозвучали нотки внезапно прорвавшегося раздражения:

«Но предположим, что Руллман был прав…»

Щелк.

Прав в чем? Может ли преступник вообще быть «правым»? Суини этого не знал. Потом был еще техник, сказавший: «Основная трудность с терраформированием – это его стоимость». И что это могло означать? Уже через минуту техника выставили из камеры наблюдения по какому-то срочному поручению. И такое происходило множество раз, но как Суини ни старался, он не мог соединить эти фрагменты воедино, вывести какую-то более-менее ясную логическую последовательность. Он тогда решил, что все эти люди не думали о том, каковы его шансы стать человеком, а потом и вовсе позабыл свои сомнения в бескрайней пустыне своей житейской невежественности.

В конечном итоге реальным остался только приказ. Приказ и ночные кошмары. Мы должны вернуть этих людей. Именно эти слова и стали причиной того, почему Суини, словно спящий человек, последняя попытка проснуться которого потерпела полное фиаско, падал головой вниз на Ганимед.

Приспособленные люди встретили Суини на полпути, когда он пробирался через большую седловину, которая была единственным путем к их колонии на обрывистом краю плато «эйч» Хоува. Он не узнал их, они не были похожи ни на одного человека с тех фотографий, которые он должен был запомнить, однако с готовностью выслушали его рассказ. И ему даже не нужно было притворяться смертельно уставшим – сила тяжести на Ганимеде была в самый раз, но за его спиной лежал долгий путь по плато и еще более долгий подъем.

Тем не менее он с удивлением осознал, что наслаждался каждым сделанным шагом. Впервые в своей жизни он шел без охраны: ни люди, ни механизмы не сопровождали его. В этом мире он чувствовал себя как дома; тут не было стен, он действительно чувствовал себя предоставленным лишь себе самому. Воздух был насыщен и свеж; ветра дули куда хотели, температура в седловине была значительно ниже, чем допускалось в куполе на Луне, а небо с небольшим оттенком индиго простиралось во все стороны, и на нем то там, то сям перемигивались звезды.

Ему следовало соблюдать осторожность. Слишком рано считать Ганимед своим домом. Его предупреждали об этом, но Суини, так или иначе, не смог понять, что настоящая опасность предстанет не только в реальной, но и соблазнительной ипостаси.