Поверхностное натяжение - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Блиш cтр.№ 114

Помолчав мгновение, Квант закончил:

– Наш – тоже. У меня есть все основания – и теоретические, и практические – верить, что, как только человечество сократится до определенного размера, начнет иссякать и энергия, питающая наш ящик, а со временем он окончательно разрушится. А если этого не произойдет сразу, то Птицы, а они, конечно, одержат победу, смогут подождать и тысячу лет. И уж тогда они расклюют наш мозг по кусочкам.

Слова Кванта были пропитаны мрачной и, одновременно, яростной удовлетворенностью. Мартелс же осторожно спросил:

– Но почему? Как я понял, ты не представляешь для них никакой опасности. Темнокожие обращаются к тебе исключительно редко, и почти никогда не интересуются, каким оружием им воевать с Птицами. Почему бы Птицам просто не проигнорировать тебя?

– Потому что они живут символами, – медленно произнес Квант, – и они ненавидят меня и боятся больше, чем кого бы то ни было во вселенной, как символ былого могущества человека.

– В чем же причина?

– Ты что, не догадался? В конце эпохи Третьего Возрождения я был Верховным Автархом. Меня специально готовили к этой роли, и задачей моей было сохранение всего того знания, которым владела наша цивилизация – что бы ни случилось. Не имея доступа к компьютеру, я не могу снять с себя эту обязанность. К тому же я и бессмертен-то потому, что передо мной стоит эта задача. Но Птицы могут положить конец моей жизни – как и твоей.

– Но разве ты не в состоянии предотвратить это? Допустим, загипнотизируй людей и направь их против Птиц. Или ты не можешь этого сделать?

– Я могу многое, – ответил Квант. – Я могу полностью подчинить себе людей, будь на то моя воля. Чтобы разрушить твои сомнения, следующего из посетителей я подвергну гипнозу и хорошенько испытаю на преданность. Но те люди, что ко мне приходят, не являются главными фигурами в культуре Четвертого Возрождения. И даже если бы это было так, и они были бы великими героями и вождями, кого у них в принципе нет, мне не удалось бы изменить сами принципы их культуры, какие-бы сдвиги в сознании отдельных людей я ни произвел. Времена таковы, каковы они есть, и конец наш близок.

– И насколько?

– Лет пять, не больше.

Неожиданно Мартелсом овладела ярость – его собственная, не имеющая к Кванту никакого отношения.

– Когда я говорю с тобой, мне становится стыдно, что я – человек! – прорычал он. – В мое время люди умели сопротивляться. Чем мы располагаем сегодня? У нас есть люди, наделенные интеллектом, которые, тем не менее, отказываются принять очевидные меры для самозащиты! У нас есть интеллект, твой интеллект, самый мощный во всей человеческой истории, который может мобилизовать и помочь людям в их смертельной схватке, но вместо этого он пассивно ждет, когда птичьи клювы растащат его мозг на части.

Ярость в душе Мартелса росла, и привиделась ему картина из его ранней юности. Как-то, на убогом заднем дворике своего дома в Донкастере, нашел он маленького птенца малиновки, которого вытолкали оттуда до того, как он научился летать. Птенец был ранен – вероятно, одним из многочисленных голодных котов, что шатались по округе. Желая помочь птенцу, Мартелс взял его в руки, но тот сразу же умер, и, когда Мартелс положил птичку на землю, его ладони оказались покрытыми тысячью мелких движущихся точек, напоминающих молотый перец. Это были черные микроклещи, жившие на малиновке. И что, эти зараженные паразитами твари должны будут вытеснить человека? Да ни за что!

– Ты не имеешь ни малейшего представления о том, о чем пытаешься говорить, – сказал Квант глухим голосом. – Лучше помолчи.

Благодаря своему осторожному поведению Мартелс был осведомлен о степени своей собственной необразованности гораздо лучше, чем Квант. Но, в отличие от Кванта, пассивность не была чертой его натуры: с обстоятельствами он боролся всю свою жизнь, и останавливаться на этот раз не собирался. Квант превосходил его во всех отношениях, но Мартелс не желал мириться с той судьбой, которую себе и человечеству выбрал Квант.

Но, даже если бы Квант и позволил ему говорить, Мартелс ему об этом рассказывать не собирался. Главное, что он собирался сделать – это не просто выбраться из мозга Кванта (чего, конечно, хотел и сам Квант), но и вернуться назад, в свое время. Ведь только в человеческих технологиях мог он найти помощь в реализации своих намерений.

Сюда его, Мартелса, отправил тот ублюдочный радиотелескоп, созданный, с позволения сказать, руками человека. Значит, существует способ совершить и обратное – послать Мартелса назад, в его эпоху.

Квант доказал свою неспособность избавиться от Мартелса. Как он сможет отправить своего незваного гостя назад, в его время? Даже если бы он знал способ, которым это можно было бы сделать, этот способ был бы гораздо сложнее тех методов, которые Квант применял, пытаясь вышвырнуть Мартелса из своего мозга в мрачное царство жизни после смерти. А он даже здесь не преуспел – как ни старался.

Нет, Мартелсу нужна помощь человека, и найдет он ее у местного темнокожего населения. Конечно, в том, что касается научных знаний, эти люди были совершенными нулями, но, все равно, они были гораздо лучше Птиц, а, кроме того, темнокожие аборигены располагали способностями, которые отсутствовали у Кванта. Большинство этих способностей, как, например, умение общаться с предками, были малопонятны и проблематичны, но именно они могли помочь Мартелсу в решении поставленной им перед собой проблемы. Квант же здесь был не помощник.

Кроме того, эти люди отнюдь не были дикарями – Мартелс уже понял это в результате косвенного общения с просителями, которые приходили к Кванту. Если эти люди не были лучшими образцами человека эпохи Четвертого Возрождения, то где лучшие? Понять это было крайне важно, вне зависимости от того, что по этому поводу думает Квант. Квант никогда не видел этих людей в их естественном окружении, и все его представления об их обычаях, способах поведения и способностях – это результат косвенных свидетельств, которые даже в лучших своих образцах никогда не бывают надежными и которые он сам считал таковыми, да дедукции. Да и тот факт, что сам Квант не принадлежал к текущему Возрождению, говорил о многом – он был неспособен понять местное население, что называется, «изнутри».

Кроме того, исходя из собственных норм и представлений, которые у него были связаны с его туманным прошлым, Мартелс видел в посетителях то, что Кванту попросту не дано было видеть. Их интеллект мог работать на уровнях, не заметных Кванту, но крайне значимых для Мартелса. Например, один из темнокожих посетителей, который поначалу показался Мартелсу совершенно заскорузлым дикарем, через несколько мгновений обнаружил в себе почти сверхъестественный талант, а также фрагменты знаний, относящихся к научной сфере, о существовании которой современники Мартелса даже не подозревали. Все это можно было использовать. Все это необходимо было использовать.

Но как? Даже если бы Мартелс распоряжался мозгом, владельцем которого был Квант, как бы он узнал у посетителей то, что ему нужно, не вызвав подозрений? Ведь эти люди привыкли, что не их бог задает вопросы, а они задают вопросы ему! А если он добьется успеха, да еще и сможет замаскировать себя под Кванта, то что он скажет темнокожим, как он сможет направить их на какие-либо действия против Птиц – не говоря уже о том, что ему самому пока неведомы средства борьбы с пернатыми врагами человека?