Поверхностное натяжение - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Блиш cтр.№ 111

Мартелсу и в голову не приходило, что человека можно просто взять, да и вытолкать взашей из его собственного сознания, хотя в его случае все было не совсем так – он ведь сам вторгся в чужой мозг. Но, так или иначе, не предвиделось никакой возможности оказать сопротивление; не было ничего, за что можно было бы ухватиться. Даже если бы Мартелс обитал в своей собственной голове, он, как и любой другой человек его времени, вряд ли был способен определить, в какой части мозга заключен центр его психической жизни. Зато Квант про это знал и использовал это знание с безжалостной решимостью управляемого ракетного снаряда. К тому же напор Кванта был исключительно эмоциональным, лишенным хоть какого-нибудь семантического наполнения, и это не давало Мартелсу ни малейшей зацепки, за которую он мог бы ухватиться и, возможно, защитить себя.

Потрескавшаяся стена расплылась и исчезла. Мартелс вновь потерял способность видеть и слышать. Повинуясь исключительно инстинкту, он ухватился за… нечто… и изо всех сил держался, как это делает блоха, которую шакал пытается стряхнуть со своей шкуры.

Но мощные толчки продолжались, и в конце не осталось ничего, за что Мартелс мог бы держаться. И только мысль, единственная мысль продолжала пульсировать в его угасающем сознании: я это я, я это я, я это я…

А затем, каким-то чудесным образом, атака медленно пошла на убыль. Первым, как и в прошлый раз, вернулся слух, распознавший слабые двусмысленные звуки эхо, разносящиеся под сводами музея. Затем прорезалось зрение, и Мартелс увидел те же стены, тот же пол, и те же убогие памятники, что напоминали о давнем прошлом, которое для самого Мартелса было далеким будущим.

– Похоже, избавиться от тебя я пока не могу, – сказал Квант.

В тоне его голоса в равной степени слились и холодная ярость, и не менее холодное удивление.

– Ладно, – продолжил Квант. – Тогда поговорим – ты и я. Хоть какая-то смена впечатлений. Устаешь быть только оракулом для этих людей. Но рано или поздно я тебя прогоню. Ты понимаешь, Мартелс-из-давнего-прошлого? Прогоню, и ты узнаешь то, чего я и сам не ведаю, – что есть жизнь после смерти. Рано или поздно… Рано или поздно, Мартелс.

Мартелс вдруг осознал, что этими повторяющимися фразами Квант пытается загипнотизировать его перед очередной атакой. И он вновь вцепился в то, что спасло его в прошлый раз – в тот неизвестный субстрат их совместного с Квантом сознания, который принадлежал исключительно ему, Мартелсу. Вцепился и также холодно произнес:

– Возможно. Ты сможешь меня многому научить, и я буду внимательным слушателем. А, может быть, я и тебя чему-нибудь научу. Но мне также кажется, что я могу лишить тебя покоя и комфорта. Ты показал мне сейчас, как это сделать, Квант. Поэтому следи, пожалуйста, за своим поведением и запомни: в отличие от этих обнаженных людей, я тебя богом не считаю.

Но, вместо того чтобы что-то ответить, Квант просто лишил Мартелса возможности продолжать. Солнце медленно село, в зале воцарилась темнота и наступила ночь, но Мартелсу так и не удалось закрыть глаза, которые ему не принадлежали.

Мартелс был по-прежнему жив, и, конечно же, должен был за это благодарить судьбу. Но эта победа не была славной победой. Да, Квант не смог его выбросить из своего сознания, но Мартелс не имел возможности контролировать свои глаза, то есть их общие глаза – за исключением такого параметра, как глубина фокусировки. Да и закрывать глаза Квант не хотел – или не мог, а потому все время, если не было редких посетителей, Мартелс и Квант, не отрываяcь, смотрели на одну и ту же чертову стену и на дурацкие артефакты, стоящие перед ними на полу.

Кроме того, Квант никогда не спал. Не спал и Мартелс. Он не понимал, какие механизмы помогают им обходиться без сна, но то, что он мог не спать даже в кромешной темноте ночи, было благом – Мартелс не был уверен в том, что сможет выдержать очередную атаку Кванта, если будет пребывать в бессознательном состоянии.

Это была лишь одна из сторон их совместного существования, которую Мартелс не понимал. Очевидно, позади их общей головы работал некий издававший легкий гул насос, который снабжал мозг растворенными в крови кислородом и сахаром, а также отводил молочную кислоту, что снимало всякую усталость. Но Мартелс пусть и смутно, но помнил, что сон это не только средство отдохнуть. Для мозга, который в этом смысле можно уподобить компьютеру, чрезвычайно важны периоды бездействия, во время которых вычищаются работавшие накануне программы. Возможно, необходимость сна была снята в ходе эволюции, хотя двадцать пять тысяч лет – не такой уж большой срок для кардинальных изменений вида.

Каким бы ни было объяснение этого феномена, оно не спасало от скуки, к которой Квант был совершенно безразличен. Вероятно, за многие столетия он накопил изрядные внутренние ресурсы, которые помогали ему развлечься во время долгих и одиноких дней и ночей. Но Мартелс не имел доступа к этим ресурсам, хотя со всем тщанием и скрывал этот факт – ему было крайне важно держать Кванта в уверенности, что он способен читать кое-какие из его мыслей. Странно, что Квант – при всей мощи своего интеллекта и знаниях – не догадывался, что между его сознанием и сознанием Мартелса лежит непроходимый барьер.

Кроме того, Квант позволял Мартелсу говорить только тогда, когда они были наедине, да и то не всегда. Квант был удивительно нелюбопытен, или слишком занят, или и то, и другое вместе, и целые месяцы пролетали, когда между ними не было сказано ни слова. Те немногие вещи, что Мартелс узнавал в промежутках между посещениями темнокожих окрестных жителей, были либо бесполезны, либо не приносили ему радости.

Он был абсолютно, безнадежно беспомощен. Иногда ему даже хотелось, чтобы этот непрекращающийся кошмар закончился наконец ударом его незащищенной головы в центр тарелки радиотелескопа, и с ним произошло бы то же самое, что писатель и ветеран Гражданской войны Амброус Бирс описал в своем безжалостном по стилю рассказе «Случай на мосту через Совиный ручей».

Но иногда являлись посетители, и во время этих визитов Мартелс кое-что узнавал. Да и у самого Кванта, хотя и нечасто, случались приступы красноречия, весьма продуктивные в смысле информации, но, как правило, заканчивающиеся разочарованием. Во время одного из подобных приступов Мартелсу было позволено спросить:

– Что ты собирался сделать с человеком, которого я здесь увидел первым? Тем, что приходил за защитным ритуалом? Что за чепуху хотел ему предложить?

– Никакая это не чепуха! – отозвался Квант. – Я собирался дать ему в высшей степени функциональный комплекс диаграмм и ритуальных танцев. Этот человек обязательно вернется.

– Но как работает этот комплекс?

– Между двумя топологически изоморфными событиями, происходящими во вселенной, всегда существует либо естественное притяжение, либо отталкивание, и они могут быть выражены в форме диаграмм. Отношение это динамично по определению, а потому перевыражается исключительно через действие, и именно от качества последнего зависит сущность того, с чем мы имеем дело – отталкивания или притяжения. В этом и состоит функция танца.