Друзья и враги Анатолия Русакова - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Тушкан cтр.№ 8

— Дело было так…— начал Анатолий.

* * *

…Идя вслед за Троицкой, Русаков заметил возле нее паренька в «лондонке», того самого… Мальчишка быстро срезал сумочку и скрылся под вагоном. Женщина и не заметила этого.

Анатолий бросился вдогонку. Воришка, оказавшись по ту сторону вагона, побежал к хвосту поезда. Заметив, что его преследуют, он нырнул под вагон стоящего рядом поезда. Анатолий бежал за воришкой почти до паровоза. Мальчишка нырял под вагоны. Маленький, юркий, он делал это проворнее Анатолия. Анатолий все же не отставал. Воришка, петляя под вагонами, снова очутился возле их поезда.

Внезапно из-под вагона наполовину высунулся парень в тельняшке. Его рука мгновенно перехватила украденную сумочку, Анатолий, сразу разгадавший этот маневр, молча бросился на парня, рывком вывернул правую руку противника назад, заставив его выронить зажатое в пальцах лезвие безопасной бритвы. Обезоружив противника, Анатолий рванул тельняшку из-под штанов, и сумка выпала на землю. Подбежал милиционер. Они вдвоем повели вора. Это был тот самый, из орловского буфета. Мальчишка исчез.

Задержанный предъявил дежурному паспорт. Он, Ханшин Семен Маркович, виновным себя не считает, все сказанное Русаковым ложь и клевета. Никакого мальчишки он, Ханшин, в глаза не видел. Если Русаков срезал сумку и попался, то зачем валить на других? Он, Ханшин, завязывал шнурок на ботинке, когда Русаков, желая проскочить под вагоном, чтобы спастись от милиционера, споткнулся о него, выронил украденную сумочку, а теперь наговаривает. Русаков украл, пусть сам и отвечает, а его, Ханшина, надо немедленно освободить. Улик нет.

Милиционер показал, что видел, как Русаков гнался за мальчишкой, как на пути показался Ханшин, вылезший из-под буферов и снова подавшийся туда же. Передавалась ли сумка, он, милиционер, не заметил, но видел, как Русаков набросился на Ханшина и вывернул его правую руку за спину. Бритва и сумка, когда он подбежал, валялись возле рельсов — вот они. Милиционер подал сумку и лезвие.

Троицкая рванулась к сумке, но сержант поднял руку и предложил ей перечислить все пропавшие вещи. Может быть, это другая сумка? Агния Львовна называла, дежурный записывал, затем сверял с тем, что оказалось в сумочке. Ничего не пропало, Троицкая улыбалась.

— Мама, — неожиданно вмешалась Лика, хмуря брови. — Ты же не видела, что товарищ у тебя срезал сумочку. Зачем же ты это говоришь? Ведь ты не видела!

— Как сумочку срезал, не видела, — растерялась Троицкая. — Но у меня создалось впечатление… когда он побежал…

Анатолий мысленно сопоставлял то, что произошло здесь и в Орле. Если воришка, передав своему «наставнику» сумку Троицкой, отвлекал погоню на себя (упав, он не спешил удрать), значит, украденного на орловском вокзале бумажника у него уже не было, выбросил.

Анатолий сказал милиционерам:

— Обыщите этого Ханшина, он на вокзале в Орле украл бумажник. Бумажник, должно быть, выбросил, а деньги и выигравшая облигация золотого займа должны быть при нем.

Слова Анатолия показались строгому дежурному недопустимым вмешательством в его работу.

— Мы сами, гражданин, знаем, что делать, — назидательно начал он.

Но Ханшин выдал себя: он поспешно сунул руку за спину. Милиционер, более опытный, чем молоденький сержант, заметил это и схватил Ханшина за руку. В заднем потайном кармане брюк нашли пачку денег. Если бы Ханшин уронил их на пол, нельзя было бы доказать, кто именно их выбросил.

— У обокраденного в Орле, — сказал Анатолий, — было семь сотенных бумажек, двадцатипятирублевка и облигация золотого займа, выигравшая тысячу рублей.

— А вы откуда все это так подробно знаете? — недоверчиво спросил дежурный.

Анатолий рассказал об истории в орловском буфете, свидетелем которой он был.

Дежурный пересчитал деньги. Оказалось — точно. Анатолий посоветовал позвонить в отделение милиции на орловский вокзал. Дежурный быстро созвонился, и все подтвердилось.

Начали составлять протокол. Анатолию очень не хотелось, чтобы Ханшин узнал его фамилию, имя и домашний адрес. Но дежурный громко расспрашивал Русакова, хотя обо всем мог прочитать в документах.

— Все это имеется в моих бумагах, — напомнил Анатолий.

— Не учите меня. Адрес? Из Харьковской колонии, значит? Так. Досрочно освобождены… Снята судимость… Так. Были активистом? Отлично!

В самом начале допроса Ханшин поглядывал на Анатолия и чуть улыбался. Он отлично понимал, почему Анатолий не хочет, чтобы вслух называли его имя, адрес. Ханшин держал себя, как человек несправедливо обвиненный. Он был вежлив с милиционерами, и даже его резкий, гортанный голос звучал приглушенно. Но, когда у него нашли украденные деньги, а главное, облигацию, послужившую уликой, он сразу переменился. Теперь уже нечего было терять!

— А тебе какое дело? — отрезал он дежурному, когда тот спросил, что за иконка висит у него на шее.

Ханшин был, конечно, зол на задержавшего его «фрайера», но в меру. Он верил в судьбу и приметы, как и все воры. Ему просто не повезло. Недаром черная кошка перебежала дорогу на орловском перроне. Он даже хотел остаться в Орле, но заметил, что одна лапа у кошки белая. Подвела, проклятая! Вдобавок он уже месяц не выполняет клятвы. Дал слово поставить в церкви на сотнягу свечей, но деньги пропил… Все обернулось против него. И «фрайер» этот, как назло…

Так Ханшин думал до той минуты, пока не узнал из громких вопросов дежурного о том, что Русаков вовсе не «фрайер», а «отбывший срок», что в колонии он был активистом. Тогда Ханшин рванул на себе тельняшку и завизжал:

— Продаешь?! Гад! Мусор! Мы с такими активистами…

— Замолчите! — крикнул, покраснев, дежурный.

Ему теперь стало ясно, какой он совершил промах.

Лика не понимала тех слов, которые истерически выкрикивал пойманный вор, но чувствовала — Анатолию угрожает опасность.

— Подпишите протокол! — предложил дежурный, — Отказываюсь, — сказал Ханшин.

Поставили свои подписи Троицкая и Анатолий.

— Ладно, и я…— медленно проговорил Ханшин.

Он не сводил злых глаз с Русакова.

— Ну, так-то будет лучше, — отозвался дежурный.

Ханшина подвели к барьеру и дали ручку. Он раз-другой окунул ее в чернила, повторяя: «Подпишу, подпишу, сейчас», перегибался через барьер, медленно подвигаясь вправо, к Анатолию, и вдруг выбросил руку с пером в его сторону, целя прямо в глаз юноше. Анатолий, не перестававший следить за ним, мгновенно отпрянул, перо проткнуло кожу над левым ухом, кончик сломался.

Лика бросилась к Анатолию, милиционеры связали вору руки.

Анатолий наклонился над ним: