Свои чужие люди - читать онлайн книгу. Автор: Марина Болдова cтр.№ 50

– Видимо, именно это и не дает успокоиться душе!

– Да, я тоже так думаю. Я попрошу Беркутова опять отвезти меня к Ядвиге. Я уверена, еще один сеанс, и я все пойму.

– Так звони!

– Сейчас?

– Звони, звони, а я скоро вернусь, – Катя протянула Але ее телефон и вышла из кухни.

– Егор просил приехать к нему домой часам к шести. Вернулся из Германии Карташов, историк. С очень интересной информацией о семье Эмилии Фальк. Той старушки, которая завещала нам свою квартиру, – сообщила она возвратившейся чуть позже Катерине.

Поляков вдруг понял, что никогда ее не вернет. Никогда! Что бы он теперь ни предпринимал. Да и что он мог совершить такого, чтобы она могла сказать: «Ты мне нужен, Поляков»? Он пришел к ней утешить, а ушел, читая в ее глазах жалость к себе. Эта жалость появилась у нее в тот момент, когда она перехватила его взгляд. А он смотрел на фотографию ее сына. Ее и Голода. Копии Голода. И не мог совладать с собой. Вздрогнул, отвел глаза. А потом в ее глазах появилось сожаление. Нет, жалость.

Он попросту сбежал. Собственно, его своим звонком спасла Алевтина. Катя попросила сходить за вином, он с радостью за это ухватился, а потом ретировался. А она еще, явно из вежливости, предложила выпить с ними. И вежливость эта была не чем иным, как проявлением все той же жалости. Поляков так понял.

Вот сейчас бы он выпил. Нет, сейчас он бы напился. Даже зная, что это уже точно будет концом. А что, собственно? Он – тихий пьяница, как его однажды назвала Алевтина в разговоре с Марининым. А Поляков услышал, притормозив в этот момент у приоткрытой двери. И в тоне Алевтины сквозила жалость.

Когда, в какой момент жизни он стал таким? Наверное, это его сущность. Послушный малыш, послушный ребенок, подросток. И только любовь к Кате сделала его свободным и сильным. Любовь отняли – опять послушный сын при матери.

Поляков шел и оправдывал заранее то, что собирался сделать. В маленьком магазинчике недалеко от дома всегда была разливуха. «Коньяк», так называлось это подкрашенное неизвестно чем пойло. Поляков поднялся по высоким ступенькам и толкнул дверь. У прилавка, расплачиваясь, стоял его сосед Раков. Поляков немного стушевался.

– Привет! За хлебом? – Раков положил буханку в пластиковый пакет: в этом магазине хлеб привозили из какой-то деревенской пекарни.

– Да, – односложно ответил Поляков, вспоминая о том, что дома лежит только начатый кирпичик серого.

– Тебя подождать? – Раков сказал это, уже держась за ручку входной двери.

– Нет, не стоит, – Поляков, не глядя на Ракова, помотал головой.

– Как хочешь!

– Мне пол-литра, – попросил Поляков, как только за соседом закрылась дверь.

– Чего, хлеба? – молоденькая девочка спросила очень серьезно.

– Да, жидкого, – съязвил он неожиданно зло.

– Да пожалуйста! – небрежно повела девчонка худыми плечиками и достала из-под прилавка пластиковую бутылку.

Он выпил все, до последней капли. Один. Хотя после первой рюмки все порывался постучаться в дверь к Ракову. Пока сомневался, вот уж никчемная деликатность, Раков куда-то ушел.

А потом Поляков заснул.

Этот стук был то ли во сне, то ли наяву, Георгий сразу-то и не понял. Он открыл глаза, потер виски, потянулся к бутылке с минералкой и замер. Стук повторился. Поляков вышел в коридор и понял, что звук раздается из комнаты Маринина. Было похоже, что кто-то монотонно колотит по батарее отопления. Поляков знал, что Маринин на дежурстве, он утром его, Полякова, сменил. Алевтина у Кати, в комнате никого не должно быть. Поляков подошел к телефонному аппарату и набрал свой рабочий номер.

– Виктор Васильевич, это Поляков. Слушай, какие-то звуки странные из твоей комнаты раздаются. Вроде как стучит кто-то. Да, внутри. Никого не может быть? Ключ? В Степкином тапочке? Хорошо, сейчас посмотрю. Я позвоню позже.

Поляков положил трубку, подошел к вешалке у двери, нагнулся, достал из пластикового пакета маленькие тапочки, сунул руку в мысок тапка и достал ключ.

Он открыл дверь без опаски и недоуменно остановился на пороге: в комнате никого не было. И тут он понял, откуда раздается стук. Кто-то стучал по стояку отопления. Стучал требовательно, почти не прерываясь. «Ремонт наверху делают? Но в этой комнате бабка живет! Может, это она стучит?» – Поляков запер дверь, положил ключ на место, переобулся в ботинки и натянул куртку.

Ему, конечно же, никто не открыл. Поляков не знал, что нужно делать дальше, но уверенность в том, что в квартире что-то случилось, росла. «Так, стоп. У нас должен быть участковый. Отделение здесь недалеко, через квартал», – вспомнил он и вышел на улицу.

Его долго не могли понять. Молодой парень поминутно отвечал на телефонные звонки и каждый раз, кладя трубку, повторял: «А теперь с самого начала и помедленнее». И Поляков начинал все сначала. Наконец участковый встал и надел на голову фуражку. «Пошли, на месте разберемся!» – бросил он Полякову.

Дверь вскрыл местный слесарь. Поляков сразу, только войдя в квартиру, направился к комнате, расположенной над комнатой Маринина. Стука слышно не было. Участковый его опередил уже у самой двери. Он постучал и, не дождавшись ответа, толкнул незапертую дверь, левой рукой отстраняя Полякова. «Давай «Скорую» вызывай! Бабка, похоже, без сознания!» – тут же обернулся он к Полякову. Тот кивнул, но все же заглянул ему через плечо. На кровати возле окна без признаков жизни лежала старушка, сжимая в правой руке деревянную палку. Поляков вышел в коридор, увидел висящий на стене, примерно в том же месте, где и в их квартире, телефон и набрал «03». Закончив разговор, он хотел было вернуться в комнату к участковому, но тут заметил полоску света, пробивающуюся из-под соседней двери. «Странно, сосед-то дома! Не слышал, что ли?» Он негромко постучал в дверь.

– Что тут? – подошел к нему участковый.

– Да вот, свет в комнате, – Поляков показал на пол.

– Там есть кто-то? – опешил парень.

– Я стучал, не открывают.

– Давай-ка я! – Участковый громко ударил несколько раз по двери.

– Что стучишь, бабуль?! Случилось что? – спросили за дверью, и она распахнулась.

– Раков?!

– Ты что здесь?! – Раков вдруг побледнел и шагнул из комнаты в коридор, торопливо прикрывая за спиной дверь. На шее у него болтались наушники.

– Участковый Громов, – представился полицейский, – попрошу документы.

– Но они у меня дома… Поляков, скажи, – растерялся Раков.

– Это мой сосед, Борис Раков. Мы там, на первом этаже, живем.

– А что вы тогда делаете здесь? Позвольте пройти.

– Но… – протянул Раков, глядя почему-то на Полякова, и посторонился.

Поляков смотрел, как на мониторе незнакомый человек заходит в их квартиру и проходит до комнаты Алевтины. Потом наклоняется к замочной скважине… А вот Юля…