К повороту стоять! - читать онлайн книгу. Автор: Борис Батыршин cтр.№ 30

Но и с теми, что были приведены в готовность, не все было ладно. На иных батареях не наладили подачу снарядов из погребов, не везде завершили подготовку расчетов. Так что реальная боеспособность новеньких, с иголочки, орудий не дотягивала до штатной.

И все же, русские снаряды попадали в цель. За двое суток вялой перестрелки с южными фортами, броненосцы Эскадры Специальной службы нахватались снарядов и мортирных бомб с фортов „Павел Первый“, „Александр Первый“ и „Милютин“, не сумев в ответ причинить тем хоть какой-нибудь ущерб. По „Милютину“ били семь броненосцев, но их снаряды бессильно раскалывались о гранитную кладку и броню чудовищных крепостных башен.

Попытки протралить минные банки успеха тоже не имели: русские методично разбивали в щепки паровые катера и барказы. Ночью же, из-за фортов, через минные банки и линии ряжевых заграждений, на англичан кидались минные катера. Успеха, правда, пока не было; как назло, луна была полной, небо — ясным, а англичане на ночь прикрывали броненосцы катерами и канонерками. Единственной жертвой этих атак стал финский пароходик, захваченный возле Готланда и назначенный в партию траления.

После второго дня „осады“ Южного фарватера небо плотно затянуло облаками, стал накрапывать дождь. Не надеясь на бдительность боевого охранения, Эстли Купер Ки отвел корабли подальше — в таких условиях русским могло и повезти.

Во всем был виноват туман, конечно. В апреле светает довольно рано, но что проку от солнца, если его лучи вязнут в молочной пелене? Сигнальщики с Толбухина маяка до рези в глазах всматривались во мглу, но все напрасно — лишь к четвертой склянке туман рассеялся, и в этот самый момент в Северном проливе загрохотали взрывы.

Вице-адмирал мог быть доволен собой — на этот раз ему удалось провести противника. Русские ожидали, что он будет с бараньим упорством ломиться в запечатанные наглухо ворота Южного пролива. Как бы ни так! Броненосцы с большой осадкой отстаивались за створом Толбухина маяка и Красной горки, где их не доставали одиннадцатидюймовки фортов, а вот те, что имели осадку поменьше — „Принс Альберт“, „Глэттон“ и четыре „Циклопа“ — обнаружились по другую сторону острова Котлин. Ночью, на малых оборотах они миновали полосу ряжевых заграждений. Во главе ордера шли три парохода, судя по осадке, тяжело нагруженных. Вместо батальонов Королевской морской пехоты и полевых орудий их трюмы были забиты пустыми бочками и лесом.

„Прорыватели“ — сюрприз, подготовленный русским адмиралом Эстли Купером, — один за другим выползали на минные банки, перекрывающие подходы к номерным батареям. Под днищами обреченных пароходов один за другим гремели взрывы. Они проделывали в обшивке солидные дыры, но плавучесть у прорывателей была отличная: нетонущий груз помогал держаться на воде после семи-восьми подрывов! Не успели защитники Кронштадта понять, что происходит, как в минных заграждениях была проделана прореха, и в нее, как в распахнутые ворота, вошла британская колонна.

Когда перед самой Крымской войной в очередной раз перестраивали южные форты Кронштадтской крепости, Северный пролив укреплений не имел вовсе. Считалось, что тамошнее мелководье большой военный корабль преодолеть не сможет, а те, что поменьше, остановят ряжи, мины и канонерки. Но однажды, в туманную ночь, гамбургский парусник, идущий в Петербург, сбился с дороги и оказался севернее острова Котлин. Но вместо того, чтобы налететь на ряжевые заграждения или банально сесть на мель, капитан ухитрился — еле-еле, с непрерывными промерами глубин, — обойти Котлин и выйти к Морскому Каналу восточнее Кронштадта. После этого случая оборону Северного Пролива решено было усилить.

Уже к началу кампании 1853-го года новые батареи были готовы встретить незваных гостей. В начале 1877-го их перестроили и вооружили новыми орудиями, все равно, они в подметки не годились „южным“ фортам. За какие-то полтора часа был совершенно разбит форт № 1, „Северный“; британские мониторы, смещаясь к востоку, одну за другой приводили номерные батареи к молчанию.

Последней преградой стала батарея № 7, ключ к Северному проливу. Разгромив ее, можно было провести в обход Котлина не только мониторы, но и некоторые броненосцы, предварительно, изрядно их разгрузив. Тогда Балтийскому флоту придется принять сражение где-нибудь на траверзе Ораниенбаума. А мелкосидящие „Циклопы“ вообще могли пройти к столице по мелководьям, под финским берегом, где им могли помешать только броненосные суда береговой обороны. Да и то, признаться, с трудом — осадка „Адмиралов“ почти на метр больше, чем у „Циклопов“, так что основная работа легла бы на башенные броненосные лодки.

Из них, четыре, „Русалка“, „Стрелец“, „Колдун“ и „Единорог“, стояли в резерве, на рейде Военной гавани. Остальные были там, где было предписано диспозицией — южнее Котлина, за линиями минных заграждений, стерегли промежутки между фортами „Павел“, Александр» и «Милютин». Можно, конечно, их вернуть, но… пока на мониторах получат приказ, пока они обогнут остров, пока доберутся до нещадно избиваемой батареи № 7, все уже закончится. С Балтики тянулись низкие свинцово-серые тучи; под прикрытием дождевого фронта прорвавшиеся «Циклопы» легко уклонятся от встречи и двинутся на Петербург. Ходоки они — не чета русским мониторам, одиннадцать узлов против шести с половиной.

Казалось, план вице-адмирала Эстли Купера вот-вот сработает. Единственное, что могло этому помешать — четыре небольших кораблика, спешно разводящих пары на внешнем рейде Военной гавани. Только они могли вовремя заткнуть собой брешь, готовую возникнуть в морской обороне столицы.

Брякнула цепь подъемника. Из люка, ведущего в башню, свесилась перемазанная копотью физиономия.

Каблуков, узнал Сережа. Артиллерийский кондуктор, правая рука старшего артиллериста, хозяина башни.

— Вашбродие, господин мичман! — надсаживаясь, заорал Каблуков. — Господина лейтенанта малеха оглоушило, сидят, сомлевши. Говорят — зови, Каблуков, мичмана, он меня, ежели что, сменит!

Из уха у кондуктора сбегала струйка крови — похоже, «малеха оглоушило» не только лейтенанта. Сережа кивнул и торопливо полез вверх.

В башне было не продохнуть от пороховых газов. В сизой мгле мелькали обнаженные по пояс комендоры. Сережу толкнули в спину, он чуть не полетел с ног.

Чьи-то руки подхватили его, раздался густой бас: «Куды прешь, лярва, мичманца чутка не зашиб!»

Сережа попятился, сделал два шага и снова чуть не упал, запнувшись о лежащего лицом вниз человека. Он тоже был голым по пояс, спина — сплошной фиолетово-пунцовый кровоподтек.

Над ухом снова залязгало. Снизу, из люка полз подъемник с картузами. Мичман посторонился, пропуская матроса с прибойником, прижался спиной к стенке башни.

— Вы, вашбродие, от железа-то отсуньтесь! — снова заорал Каблуков. — Ежели, не дай Бог, счас попадет, вас как Олябьева…