Подари мне краски неба. Художница - читать онлайн книгу. Автор: Елена Гонцова cтр.№ 50

«…Вашу смелость, вашу смелость»… — звучало в ее мозгу одновременно надменно и даже цинично и в то же самое время спасительно.

«Хоть что-то осталось», — подумала она, на несколько мгновений осознавая реальность происходящего с ней сейчас.

Вместо странного велосипедного руля, внезапно отвернувшегося, она уткнулась в собственную и настоящую сумочку, чувствуя себя рыжей белкой, склонившейся к орехам. Она обнаружила, что совершенно нет сигарет, и следом за этим решила проверить кошелек. Денег оставалось только на телефонную карту, пачку «Голуаза» и бокал мартини. В том, что она выпьет этот бокал, она не сомневалась.

Наташа аккуратно отодвинула велосипед, стараясь не причинить ему беспокойства, встала и направилась к ближайшему бару, который находился рядом со станцией метро в недрах большого магазина «Перекресток», работающего круглосуточно.

В сумерках полупустого бара она выбрала самый темный уголок и водрузила на нос солнцезащитные очки.

Сейчас она даже в случайном бармене готова была увидеть преследователя.

Он появился сразу. Наташа даже не поняла сперва, что это бармен, исполняющий роль преследователя. Она сжалась, потом набрала в грудь воздуха, надулась и произнесла фразу, которую после не смогла бы воспроизвести в состоянии самого крайнего испуга, это был языковой шедевр, представляющий самое крайнее изумление иностранки перед сумерками чужой страны:

— Мар-ти-ни… Йес? — Интонация вверх. — Я не-фа-шно говорю русский. — Интонация вниз. — Ан-дестенд? — Интонация резко вверх.

Ошарашенный бармен переступал с ноги на ногу и явно не знал, что ему предпринять в этой ситуации.

— Мартини с тоником, чистый?

— Мартини с тоником, то е-е-есть с тоником. — Наташа ответила быстро и чисто. Бармен еще более удивился и собрался было немедленно бежать — выполнять заказ, но Наташа его остановила: — Цига-ретт, «Голуаз», плыз, энд э-э-карта, оф телефонн.

— Понял, мэм, — почему-то ответил бармен очень испуганно и исчез.

Наташа поняла, что вляпалась, что образ свой надо было продумать заранее. Поэтому, когда бармен вернулся с подносом, на котором стоял высокий бокал, на три четверти наполненный мартини, лежала синяя пачка «Голуаз» и телефонная карта, она заговорила с ним на чистом английском.

— I am sorry, do you speek English?

— Yes, I do! — обрадовался бармен наконец разрешившемуся недоразумению.

И Наташа поведала ему страшную историю о том, как она заблудилась в этом огромном городе, где у нее нет совершенно никого, ни папы, ни мамы, ни любимого американского дядюшки.

Что ей обязательно нужно доехать до гостиницы «Россия», где она остановилась, но она не знает даже, где находится сейчас и как доехать до гостиницы.

Она шведская художница, приехала в Россию изучать искусство, а чтобы молодой мистер не сомневался в ее дарованиях, Наташа быстро набросала его портрет карандашом для бровей на льняной салфетке. И добавила по-русски:

— Денег на такси тоже нет.

Бармен, казалось, не заметил этой русской вставки и по-английски учтиво предложил ей сумму, необходимую, чтобы доехать до гостиницы, в обмен на портрете автографом. Наташа расписалась и вышла. А бармен, в недоумении разглядывавший ее подпись, долго потом смотрел ей вслед.

«Надо придумать какой-нибудь чужеземный псевдоним, — подумала Наташа, — а то я автоматически расписываюсь своей фамилией. А бармен этот для соглядатая очень продвинутый».

Все еще чувствуя себя в роли иностранки, словно в бронежилете, она выбрала таксофон поукромнее и набрала ненавистный номер Антона Михайловича.

Разговор с ним она начала без предисловий и приветствий.

— Алло! Вы хотели знать, где находится Стас, записывайте адрес. Диктую.

— Подождите-подождите, — засуетился Антон Михайлович, — где вы? Откуда вы звоните?

— Из поликлиники, — раздраженно ответила Наташа, — мне некогда с вами разговаривать. Немедленно записывайте адрес, или я…

Она продиктовала адрес и положила трубку.

Немного подумав, она сняла трубку и набрала номер Андрея.

— Привет, — произнесла она.

— Привет, а кто это? — спросил Андрей.

— Ты уже не узнаешь меня? — В голосе Наташи не было удивления.

— Не узнаю…

— А тем не менее это я.

— Татуся, ты ли это? Зачем ты меня разыгрываешь?

— Кто, я? Да ничуть.

— Ты где?

— В Перове.

— Как ты там оказалась?

— Забрела на случайный огонек, как мотылек.

— Нет, я серьезно, что ты можешь делать в Перове?

— Рассуждаю о смысле жизни и вполне серьезно хочу к тебе приехать. Нельзя?

— У меня такое чувство, что ты сейчас бросишь трубку и умчишься во Псков.

— С каким удовольствием я бы так поступила!

— Что тебе мешает?

— Ряд невзрачных обстоятельств.

— Одно из которых не я ли?

— Ты самое обаятельное обстоятельство и не из них. Так что, я еду?

— Приезжай немедленно.

— Ты не звонил мне в последние дни?

— Звонил, но у вас что-то с телефоном, — неуверенным голосом предположил Андрей. И Наташе стало ясно, что Андрей врет, что он не звонил ей ни разу.

— Да, ты прав, у нас что-то с телефоном. Линия, видать, перегружена. Центр. Минут через сорок приеду. Пока.

— Пока.

Она поймала такси и назвала привычный адрес.

— А? — сказал таксист, — я там родился, на «Войковской». Сто пятьдесят будет стоить, не меньше. Другой бы заломил двести. Поехали.

Они тут же попали в пробку. «Волгу» окружали разномастные автомобили, часть которых напоминала броневики. За темными стеклами этих броневиков неразличимы были ни водители, ни пассажиры, словно этот хищный поток существовал сам по себе по чьей-то недоброй воле.

Таксист на всякий случай посигналил-погудел вместе со всеми, потом насупился и внезапно изрек:

— Бардак в стране из-за этих проклятых нацменов.

— Из-за кого? — переспросила Наташа. — Вы имеете в виду…

— Да нет, — отмахнулся таксист, — тысячу лет вместе с евреями живем. Они вроде как русские, а мы вроде как евреи тоже. Друг у друга учимся, друг друга учим, как вместе дружненько жить. Но вся беда из-за нацменов. Заметь, слово-то какое правильное — нац-ме-е-н! В точку. Вот этот нацмен все заполонил. Он едет отовсюду. Даже из Швеции прется. Не говоря уж о Европе и Азии… А что касается Африки, тут уж мое вам почтение, они нас макаками считают, африканцы, потому что у нас волосы на руках есть, а у них нет, во как!