Канарейка для Ястреба. Реальная Жизнь. - читать онлайн книгу. Автор: Анна Гур cтр.№ 41

— Что с мамой?!

— Ивет… Девочка моя. Ты сильная. Адель. Крепись.

— Где моя мама, Эйрин?! — слезы текут по щекам, ведь я уже знаю ответ, но глупые вопросы срываются с губ, — Что с ней?

Пышка цепляется за меня, заглядывает мне в лицо. Пытается обнять крепче. Отмахиваюсь. Отталкиваю. Влетаю в комнату и натыкаюсь на пустую кровать с помятыми простынями…

Мечусь по комнате раненной птицей, глупой канарейкой… Кажется, что бьюсь о решетки клетки, огрызками своих перебитых крыльев.

— Где она, Эйрин?! Где моя мамааа?!

— Отмучилась она. Все. Адель. — отвечает пышка и как-то грузно садиться на стул.

Ноги подгибаются. Падаю на пол.

— Мамочка моя. Мама…

Слезы текут, захлебываюсь болью.

— Успокойся, Адель. Мучилась она…

— Мама, мама… — продолжаю шептать бессвязно.

— Она легко ушла… закрыла глаза, выдохнула и все… Увезли ее на скорой, родная. Такова процедура!

Не понимаю. Ничего уже не понимаю…

— Что?! Какая процедура? Мне надо к ней! Мне нужно в больницу!

Ноги несут меня, и я выбегаю из квартиры.

— Стой! Адель! — слышу крик Эйрин, но меня не остановить.

Руки горят огнем, мышцы пылают. Я вылетаю на улицу, лечу по дороге и подворачиваю ногу, обувь слетает, я падаю прямо на проезжую часть под колеса черного трака. Скрежет тормозов и звук глухого удара, меня немного задевает, и я отлетаю, боль в руке простреливает огнем.

— Идиотка! — крик раненного зверя и перед глазами побелевшее лицо Гринвуда. Хватает меня, встряхивает, ощупывает. Проверяет на наличие переломов. Глаза сумасшедшие. Искры сыпятся. Поднимает мой рукав, оголяет локоть со стесанной кожей.

— Ушибами отделалась… — проговаривает сквозь зубы и обнимает меня, впечатывает в себя.

Цепляюсь за мощную шею и рыдаю в голос.

— Фииил, мама, умерлааа, — кричу захлебываюсь словами. Меня трясет и кровь капает из носа, змеей заползает в рот, оставляя привкус железа.

Гринвуд отцепляет меня от себя, а я смотрю на разводы моей крови на его серой майке. На щеку с багровыми пятнами.

— Я знаю, звездная девочка. — с силой проводит по моему лицу пальцами, — Эйрин позвонила. Соболезную, Адик.

Гринвуд поднимается и тащит меня за собой. Ноги ватные делаю шаг и оседаю. Падаю в крепкие объятия.

Прижимает к груди, а я понимаю, что больше не справляюсь. Сознание ускользает.

Все перед глазами темнеет и расплывается.

Все дальнейшее, как в тумане. Скромные похороны. Небольшое число людей.

Дождь, который вперемешку со слезами — червями ползает по щекам. И дикая боль в сердце.

Я стою одна в целом мире у свежей могилы и содрогаюсь, захлебываюсь своей нестерпимой агонией.

Одна в целом мире. Не осталось никого. Все, кто был дорог ушли. Тайгер и Лу… Мама.

Пути — дороги разошлись. Я потеряла всех. Вот и все.

Нет больше ничего от прежней жизни. Все выгорело, покрылось изморозью.

Рыхлая земля пахнет чем-то странным, тягучим и смешивается с озоном.

Теплая рука обнимает и впечатывает в мокрую футболку.

— Пошли, Адик. — серые глаза заглядывают мне в лицо с беспокойством.

Смотрю в красивое — некрасивое лицо со шрамом. Друг детства. Веселый заводной пацан, заставляющий смеяться не переставая. И его нет. Меня сжимает в руках профессиональный убийца. Монстр с изуродованным лицом и душой. Другие в трущобах не выживают. Их давят и убивают в зародыше.

Киваю и позволяю себя увести. Далее все смешивается. Воспоминания и вспышки осознанности пробиваются редкими кадрами.

Я сижу за столом в одиночестве и рассматриваю белую скатерть, вожу пальцем по вышитым цветочкам. Очень давно их мама вышивала.

Вспоминаю, что когда-то, в другой реальности, когда я приезжала дамой на каникулы из школы, мама накрывала на стол именно эту скатерть…

Посиделки с домашним пирогом, тепло и радость от встречи, разговоры ни о чем, смех, горячий чай с имбирем и лимоном в честь праздника, и вера в лучшее, летающая в воздухе, наполняющая домашнюю атмосферу волшебством…

Мамы нет. Скатерть осталась. Хлипкий мир, где человек уходит навсегда.

После закрытой школы со всеми высокомерными снобами и вечным напрягом мой дом олицетворял собой прибежище, место, где я в безопасности. Где люди, которые любят и всегда должны быть рядом.

Оглядываюсь по сторонам. Все то же. Все так же. Но главного нет. Дом опустел. Стал чужим. Просто жилье, которое никогда не было нашим, просто съемная конура.

Когда-то я бредила мечтой вырваться, подняться, заработать и переступить порог собственного дома. Глупые мечты. Глупая, наивная Адель видела в своих мечтах, как держит за руку мать, и они входят в не очень большой домик, где перед самым входом разбит садик с дикими розами.

Ивет любила именно такие…

Слышу, как Эйрин, прощается с очередной соболезнующей соседкой.

— Упокой Бог ее душу… и Адель отмучилась вместе с Ивет… — вещает старуха.

Дверь закрывается. Эри подходит и грузно садиться на соседний стул. Так и сидим в молчании.

В ушах стоит страшный звон.

За последующие несколько недель я не вымолвлю ни одного слова. Я не буду плакать, практически перестану спать.

Боль потери будет ощущаться нестерпимой раной, разрывающей сердце и душу…

Однажды, обессилев, когда я провалюсь в глубокий сон. Мне придет странное видение:

Адский холод. Окна широко распахнуты. Я встаю с кровати. Воздух настолько холодный, что мне с трудом удается дышать.

Чем ближе подхожу к окну, тем нестерпимее становился изморозь, покрывающая все вокруг. Сердце замедляется, практически перестает биться в груди.

Слышу шум, похожий на шелест ветра, но, прислушавшись, до меня доноситься глухой голос Тайгера, наполненный небывалой болью и сожалением:

— Прощай Канарейка… Будь счастлива… Живи за нас двоих…

С трудом открываю глаза и вижу, заливающиеся слезами, лицо Эйрин:

— Очнулась… очнулась… — твердит она.

— Пить…

— Сейчас!

Через секунду Эри возвращается и садиться на кровать рядом со мной. Помогает залпом осушить стакан с холодной водой. Она долго гладит меня по волосам и напевает старую колыбельную, а моя душа омывается теплом и светом.

Жить. Я должна жить на зло всем невзгодам. Akuna Matata, черт возьми! Все зависит только от твоего отношения.

Музыкальная тема главы