Степные рубежи России - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Ходарковский cтр.№ 69

Получив от императрицы все необходимые полномочия, чтобы любой ценой сохранить казахские жузы в российском подданстве, Неплюев решил усилить свой контроль над казахами. Строительство Оренбургской укрепленной линии было ускорено. Абулхаир просил дозволения перебраться на лучшие пастбища, находившиеся с другой стороны Яика, но «на то ему отказано с представлением, что на той стороне луга потребны на регулярные и нерегулярные команды [для регулярных и нерегулярных войск]», а также потому, что это могло привести к новым ссорам с яицкими казаками и калмыками. Вместо этого хану предлагалось пасти свои стада поблизости от русских крепостей в верхнем течении Яика, где его могли снабдить зерном в течение зимы. Не позволили ему и обменять своего сына, находящегося в России, на другого, поскольку сын, предложенный им в обмен, был менее ценным, будучи рожден наложницей-калмычкой, а не законной женой. В тайном докладе Неплюев объяснил, что считает взятие в заложники старшего сына хана лучшим способом гарантировать верность казахов ^[466].

Российская политика неизбежно влекла за собой утрату независимости казахов, и это было теперь ясно даже тем казахским ханам, которые готовы были до некоторой степени быть лояльными по отношению к России. Первым против российской политики восстал Абдул Мухаммед, хан Среднего жуза. Когда стало известно, что Абдул Мухаммед ведет переговоры с ойратами, Неплюев рекомендовал начальству немедленно разоблачить его как изменника и лишить титула хана, который он получил от российских властей. Абулхаир тоже был в высшей степени недоволен политикой Неплюева и подробно изложил свои претензии к нему. Он возражал против того, чтобы его сын считался заложником, поскольку «сына своего в Россию отдал не в аманаты, но послан был послом, которого там и задержали». Абулхаир отмечал, что сам никогда не задерживал российских послов. Он жаловался, что его престиж среди казахов подорван унизительным приемом, который ему оказали в русской крепости Орск, где нескольких его спутников угостили испорченным ржаным хлебом, что привело к их смерти. Хуже того, его люди были убеждены, что его доверие к России погубит всех. Они издевались над ним, указывая, что он получил от России жалкие крохи, а один туркменский вождь, предложивший свои услуги персидскому шаху, был награжден семью городами и таким количеством подарков, что для их перевозки потребовалось сорок верблюдов. В конце концов Абулхаир с горечью уверял Неплюева, что, несмотря на то что он пережил несправедливости, а услуги его не были достойно вознаграждены, он остается верен и упорно отвергает предложения тех, кто предлагает ему уйти в Туркестан и Ташкент. Абулхаир надеялся исправить отношения, лично встретившись с Неплюевым, но на всякий случай, чтобы быть уверенным, что его слова не останутся без ответа, он направил письмо с жалобами и императрице ^[467].

Обычные казахи и мухтары не писали петиций царю, как хан. Вместо этого они выражали свое недовольство политикой России, устраивая набеги против яицких казаков и русских крепостей вдоль Оренбургской укрепленной линии. В 1743 году Сенат рассмотрел предложение натравить башкир на казахов, но отказался от него из‐за ненадежности башкир. Вместо этого было принято решение использовать яицких казаков, волжских калмыков и регулярные войска из Астрахани. Пришел черед Неплюева призывать к более осторожному подходу: он объяснил петербургскому начальству, что прибегать к силе можно только в качестве самого последнего средства, а убеждение и разъяснение преимуществ мира с Россией умиротворит казахов лучше, чем война. Касаясь проблемного вопроса о сыновьях хана, удерживаемых в заложниках, Неплюев предложил издать специальный имперский указ, который позволит им получать образование и жить при царском дворе вместо пребывания в пограничном городе ^[468]. Пограничные заложники должны были стать заложниками императорскими.

В последующие годы Неплюев продолжал выступать за мирное интегрирование казахов при помощи торговли. Он отверг предложения Коллегии иностранных дел по использованию нерегулярных нерусских войск против казахов, которые с точки зрения Коллегии лишь приносили вред и были совершенно бесполезны для империи. Неплюев заявил, что нерегулярные войска не смогут причинить особого вреда казахам. По сути, заявил он, до тех пор пока казахи пасут свои стада вблизи российского пограничья, можно спать спокойно, потому что они уходят дальше, когда планируют набеги. По этой и по другим причинам, продолжал Неплюев, лучшим решением будет удерживать казахов поблизости и смягчать их, поощряя рост казахской торговли с русскими городами. Он заверил власти, что успех этой политики уже налицо, поскольку за последние четыре года, с 1743‐го по 1747‐й, казахи привели на продажу более 14 тысяч лошадей, впоследствии с выгодой перепроданных русскими купцами в Астрахани. Теперь, когда и у обычных казахов появился стимул торговать с Россией, продолжал Неплюев, они помогут найти управу на Абулхаира и уменьшить зависимость России от него ^[469]. В то время как Петербург был готов прибегнуть к военным средствам, Неплюев рекомендовал более постепенный, эволюционный подход, позволявший сначала интегрировать элиту, а затем и простой народ – и в результате столкнуть их друг с другом для продвижения интересов России.

В самом деле, торговля в новопостроенных русских городах росла очень быстро. Только в одном 1747 году казахи выменяли 7 тысяч лошадей и 28 тысяч овец. Казахи, подобно калмыкам, были освобождены от таможенных пошлин, которые платили русские и иностранные купцы. Сравнительно высокий уровень безопасности торговых путей позволял многочисленным купцам из Кашгара, Бухары и Хивы привозить свои товары для торговли в русских городах – Орске, Оренбурге, Ямышеве и Семипалатинске ^[470].

Но растущая караванная торговля и соблазн ценных товаров на российском рынке лишь усиливали враждебность, существовавшую между различными группами казахов, спорившими за контроль над торговыми путями и соревновавшимися за бóльшую долю торговли в русских городах. Именно по этому поводу Абулхаир вновь поссорился со своим соперником из Среднего жуза, Барак-султаном. Их спор о безопасном проходе для купцов закончился схваткой, в которой Абулхаир был убит. Так рассказал об этих событиях Тевкелев, прибывший в регион в 1748 году, вскоре после убийства Абулхаира. Два других сообщения, исходившие от вдовы Абулхаира Бупай (Пупай) и от русского переводчика среди казаков, Эмагула Гулеева (также известного как Яков Гуляев), объясняли, что повздорили они из‐за добычи – 2 тысяч казахских семей, схваченных на пути от каракалпаков к сородичам в Старший жуз ^[471].