Слишком толстая, слишком пошлая, слишком громкая - читать онлайн книгу. Автор: Энн Хелен Питерсон cтр.№ 57

Даже когда Ханне нужно раздеться по сценарию, например во время секса, это кажется излишним. Возьмем «Чей-то чужой хлам» – эпизод из второго сезона, вы-звавший наиболее жаркие споры. Выясняли, велика ли радость смотреть, как Ханна два дня кряду занимается сексом в аристократическом особняке красавца доктора Джошуа в исполнении Патрика Уилсона.

В этом эпизоде Ханна демонстрирует публике свое тело еще до того, как наступает время раздеться: на ней плохо сидящий комбинезон, в прорези которого виден живот; когда она поднимается по лестнице, ткань на бедрах сдвигается и показывается рыхлая плоть. Она выкидывает в мусорный бак Джошуа мусор из кофейного магазина, где работает: сначала, потому что так надо, потом, потому что входит во вкус; она целует Джошуа, это ведет к двум дням бурного секса, после чего желание угасает и они расходятся.

Эпизод полон сцен, которые Джошуа, а вместе с ним и публике, должны казаться унизительными: Ханна поправляет комбинезон, а живот все равно выпирает; она неуклюже пытается играть в пинг-понг в одних мужских шортиках, тут же в кадре мелькает загорелый подтянутый торс Джошуа, после чего парочка занимается сексом на столе для пинг-понга. Развитие сюжета не позволяет свести дело к жалости: Ханна заставляет Джошуа просить ее остаться. Она занимает позицию силы, которая достается ей не так уж часто, и приходит в восторг, когда ее желание сбывается.

Оголенность во время игры в пинг-понг символизирует скоротечность их отношений. Есть здесь и элемент провокации: зрителю подсказывают, что при красивой, технически правильно снятой сцене «ню» мысль о такой паре, как Джошуа и Ханна, вызвала бы только отвращение. Недаром некоторые критики настаивают, что эта сцена – не более чем сон: нельзя найти связное объяснение такому сочетанию.

Эмоциональное состояние Джошуа крайне хрупко после расставания с женой, поэтому кто-то должен полностью занять его на пару дней. Но истинная причина гораздо проще: они друг друга захотели. И, оголяя тело, Данэм отделяет это желание от воплощения в сцене «ню».

Для Данэм границы желания расплывчаты и изменчивы – и потому не подчиняют тело женщины своему контролю. И эта идея переворачивает все с ног на голову. Только представьте эту свободу: вместо того чтобы изводиться из-за несоответствия чьим-то представлениям о теле и его ценности, мы можем заниматься тем, что доставляет радость!

* * *

В книге «Я не такая» Данэм вспоминает о серии селфи в голом виде, которые ее мать, Лори Симмонс, начала делать еще в 1970-х. «Моя мама стройная, – пишет Данэм, – удлиненное туловище, пропорциональные руки, четко очерченные ключицы. Но камера выхватывала все изъяны: складки жира на бедрах, тяжелые колени, крупное родимое пятно на предплечье – она удалила его в подарок себе на сорокалетие. Я представляю, как она проявляла эти снимки, погружала в раствор щипцами для салата. Ждала, когда они станут серыми, а потом на них выступит рисунок – и видела, какая она есть на самом деле» ^[384].

На этих снимках мать Данэм представала «такой, какая она есть на самом деле», не потому что камера – инструмент реализма, а потому что она фотографировала себя сама. «Мама понимала, какая сила в этом заключена. Видите эти бедра, зубы, брови, эти носки, сморщившиеся на щиколотках? Они стоят того, чтобы их запечатлели. Я больше никогда не буду такой молодой. Или такой одинокой. Или такой волосатой. Заходите все ко мне на приватное шоу!» ^[385]

Фотографии самой Данэм в голом виде обладают такой же силой. Еще на заре своей карьеры она знала, как важно подавать себя так, словно ты совершенство: сначала для тысяч зрителей короткометражек на «ЮтЮбе», потом сотни тысяч тех, кто смотрел «Крошечную мебель», а теперь миллионы подписчиков в «Инстаграме»; она по-прежнему притягивает к себе все взгляды. Вместо того чтобы совершенствовать свое тело, она подчеркивает власть этого не делать.

Именно поэтому Данэм притягивает столько троллей, поэтому о ней пишут столько аналитических статей, с разной степенью компетентности задаваясь вопросом: почему на тело этой женщины так неприятно смотреть и почему ей нет до этого дела?

Держу пари, ответ заключается в том, что Данэм уже давно воспринимает свое тело с прагматической точки зрения: отчасти потому, что так поступала ее мать, отчасти потому, что ей самой пришлось столкнуться с этой проблемой еще во время борьбы с эндометриозом. Ну а главное – она попросту понимает силу саморепрезентации.

Майлз утверждает, что представления о неодетом женском теле выявляют «раздражение и ограниченность мужчин»: это то, что они желают, но не могут получить, потому что в западной культуре это сопряжено с грехом, сексом и смертью. Такой женщина видит себя со стороны, такой ее учили себя представлять. За последние 20 лет существования HBO, да и в большинстве других фильмов, эти три темы остаются преобладающими. И женщины перенимают эту концепцию – особенно это заметно в отвращении, которое мы испытываем к нашим собственным телам и в наших попытках изменить их.

Обнаженность Данэм – это не храбрость, ведь, как говорит она сама, чтобы проявить храбрость, ей пришлось бы испугаться. Вместо этого она требует смелости от других. Посмотреть на голое тело – и испытать не шок или стыд, а стремление заглянуть глубже: посмотреть на монопольное представление мужчин о женских телах и на страдания, которые оно порождает, и как мало возможностей остается женщинам самим определять свое счастье и сознавать свою ценность. Загляните в самую суть, призывает Данэм, и поймите: есть другой путь.

Вопросы репрезентации – кто контролирует, кто определяет, где проходит граница с пресловутым «слишком» – послужили основанием для этой книги. Предпосылками для нее стали те вроде бы невеликие, но такие важные способы, которыми женщины защищают себя от навязанных мужчинами представлений. Все они переворачивали с ног на голову и превосходили ожидания, они на свой лад выстраивали жизнь и восставали против тех, кто пытался им помешать.

Нельзя сказать, что им всегда сопутствовал успех: в основном сопротивление непокорности инициируют мужчины, но, как показано в книге, проявляют его и женщины: матери, лучшие подруги, сверстницы, продюсеры или же просто те, кто осуждает тех знаменитостей, которым посвящена книга. В какой-то момент каждая из наших героинь терпела поражение, или, скажем так, давала слабину в своей борьбе. Такие случаи надо расценивать не как провалы, а скорее как испытания.

Но подобные колебания – одна из причин, по которым здесь представлены в первую очередь именно такие женщины. В каждой из наших героинь есть что-то, что позволило ей проявить силу в сферах, где обычно заправляют мужчины. Каждая смогла бросить вызов укоренившимся представлениям о женщинах – и при этом не оказалась отстраненной от дел, а значит, сумела раздвинуть установленные рамки. Но и здесь даже у самых могущественных женщин есть свой потолок. Одни коснулись границ и отступили, другие наблюдали за своими непокорными предшественницами и скорректировали свой образ так, чтобы избежать их судьбы.