Милый, единственный, инопланетный - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Монакова cтр.№ 51

— А как не любить? Он же — единственное, что у меня есть, — Лиза пожала плечами и тоже отхлебнула из чашки ароматный чай.

— Так не должно быть! — тётя Алла наставительно подняла палец. — Не надо растворяться в детях. Хорошо бы тебе встретить какого-нибудь приличного мужика и полюбить его…

— Не надо мне мужика, — буркнула Лиза. — Ни приличного, ни неприличного.

— Надо, надо. Всем надо — а тебе нет? С тобой поэтому никто из ухажёров долго и не продержался, ты же только об Илюхе своём думаешь.

Лиза взяла ещё кусочек рахат-лукума, безумно вкусного. Спорить не хотелось, поэтому она лишь лениво возразила:

— Лариска вон постоянно думает о мужиках. И что, ей это много счастья принесло?

— Ну, твоя сестрица — это вообще отдельный разговор, — усмехнулась тётя Алла. — Она с тобой так до сих пор и не разговаривает?

— Нет. И маме запрещает общаться со мной и Ильёй. Мама, конечно, звонит тайком. Но…

Тётя Алла покачала головой:

— Дурдом какой-то…

История, в общем, была давняя.

Когда Лиза развелась с Олегом, воодушевлённая Лариска предложила ей вернуться с ребёнком обратно к родителям, а сама сестра должна была переехать в бабушкину двушку. Однако отец категорически воспротивился: он любил внука, но не считал, что младшей дочери с Ильёй достаточно будет одной комнаты. Да и Лиза уже наладила жизнь в новом районе: Илья начал ходить в детский сад недалеко от дома, и на работу ей самой было удобнее добираться…

Лариска тогда устроила родителям страшный скандал в своём репертуаре: “Папа меня не любит, потому что я ему не родная!” Мама пыталась было давить на совесть мужу и Лизе, упирая на то, что бедненькой Лорочке нужно строить личную жизнь, а с двухкомнатной квартирой это будет намного проще.

С мужчинами старшей сестрице катастрофически не везло. Вернее, на неё клевали в основном отъявленные мерзавцы или альфонсы. Был даже период, когда она встречалась с заключённым: познакомилась с ним по переписке и целый год возила передачи в тюрьму (“Его оклеветали! Посадили по ложному обвинению! Он ни в чём не виноват, чист как стёклышко, а какие стихи мне пишет!”), однако после освобождения коварный возлюбленный предпочёл вернуться к своей предыдущей крале.

По документам бабушкина квартира принадлежала отцу, так что ни мать, ни Лариска ничего здесь не решали. В итоге обеим пришлось смириться и оставить всё как есть.

А вот с Лизой с тех пор Лариска общаться прекратила. Даже когда младшая сестра с Ильёй приезжали в гости, Лариска подчёркнуто их игнорировала, чаще всего даже не выходя из своей комнаты.

Затем скоропостижно скончался папа. Сердце…

Мать и Лизу эта смерть здорово подкосила. Лариска вроде бы тоже горевала, но глаза её уже горели алчным огнём — она просчитывала открывающиеся перед ней возможности и перспективы. Лиза оставалась жить там, где жила, но теперь Лариска затеяла размен родительской трёшки на двухкомнатную и однокомнатную. Маму, естественно, пихнуть в однушку, а самой зажить по-королевски, в своё удовольствие. Мозги матери были затуманены горем, она послушно ездила вместе со старшей дочерью к нотариусу, что-то безропотно подписывала и в итоге оказалась засунутой в задницу мира — засранную крошечную комнатку, доставшуюся от каких-то алкашей.

Лиза приехала помочь матери с переселением и ужаснулась тоннам грязи и мусора, полчищам тараканов и пауков. На то, чтобы отмыть и отчистить всё это, потребовалось несколько дней. Мама тогда ночевала у Лизы с Ильёй, потому что спать в её новом жилище было решительно невозможно, да и не на чем: в квартире имелась только ржавая ванна и больше ничего, даже какой-нибудь колченогой табуретки не было. Часть родительской мебели Лариска забрала в своё новое жильё, а остальное спешно распродала: ей нужны были деньги на то, чтобы обустроиться на новом месте.

Лариске, разумеется, и в голову не пришло помочь матери — она даже пальцем не шевельнула, будучи занятой устройством собственной жизни.

Лиза с мамой вдвоём ездили в магазин за мебелью, сантехникой, новыми обоями, шторами и посудой, в четыре руки делали ремонт, и в конце концов маленькая комнатка стала худо-бедно напоминать человеческое жильё, а не звериное логово.

— Ты только Лорочке не говори, что мне помогала, — озабоченно предупредила мать. — А то обидится и расстроится…

Лиза хотела возмутиться, но у неё не осталось сил — в теле болела каждая мышца, каждая клеточка.

— Твоя ненаглядная Лорочка со мной уже несколько лет не разговаривает, — напомнила она. — И со своим племянником, между прочим, тоже, хотя Илюха-то ей вообще ничего не сделал… Видимо, просто отличный повод не дарить ему подарки на день рождения, — пошутила она.

Сам Илья едва ли помнил свою тётку — настолько редким и кратковременным было его прежнее общение с Лариской. Так что едва ли он страдал от её отсутствия. Впрочем, Лиза вообще не замечала в нём особой привязанности к другим людям, разве что к ней самой, к дедушке да к Руслану.

Потерю деда внук понял, вроде бы осознал, но внешне никак не отреагировал. Одна Лиза знала, что он скучает: после похорон Илья, уже взрослый двенадцатилетний мальчишка, целый месяц спал со своим замурзанным плюшевым Котейкой, которого подарил ему дедушка…

А знакомые судачили: какой бездушный и бессовестный пацан! На похоронах не проронил ни единой слезинки. Не сердце, а камень!

НАШИ ДНИ

Марина, сентябрь 2019

После не слишком-то приятного разговора настроение у меня закономерно препаршивое.

Когда я еду в метро, от Ильи прилетает сообщение:

“Омлет был вкусным, но ты положила слишком много соли. Тебе известно о том, что избыток соли повышает давление, ухудшает работу почек из-за задержки воды в организме и вызывает ожирение?”

Так, постойте… Это он сейчас назвал меня жирной или я себя накручиваю?!

Психую и убираю телефон в сумку. Мне нужно подумать. Разобраться со всем тем, что вывалила на меня мама Ильи…

Нет, если отбросить глупые обиды и уязвлённую гордость, то во многом она права. Я действительно не готова прямо сейчас сказать, какие чувства у меня к её сыну. Имею ли я право пробовать строить с ним отношения, зная о том, что Илья — особенный? Ведь если у нас ничего не получится, он будет очень болезненно переживать разрыв — гораздо болезненнее, чем я или другие обычные люди. Похоже, в его системе координат нет понятия “пробовать”, есть только “делать”, он ко всему относится слишком серьёзно.

С другой стороны, как можно узнать, надо ли оно мне, не попробовав при этом?! Как определить, понравится ли тебе целый торт, если ты не съешь хотя бы крошечный кусочек?

Я закрываю глаза и пытаюсь воспроизвести в воображении образ Ильи. Его запах. Взгляд. Улыбку. Ощущение его кожи под своими пальцами. Его тепло. В животе становится жарко и щекотно, сердце делает кульбит, по коже бегут многочисленные мурашки… Что ж, с телесным влечением всё в порядке — реакция на Илью определённо есть. Меня к нему тянет, пусть даже это всего лишь физиология.