Предательство в КПСС. Хроника разрушения СССР - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шамбаров cтр.№ 38

В Болгарии сценарий был другой, не «снизу», а «сверху». Здесь «перестройщики» накопились в Политбюро и 10 ноября вдруг сместили руководителя партии и страны Тодора Живкова. Для народа это было полнейшей неожиданностью, но дальше все разыгралось, как по нотам. В Софии были устроены демонстрации под предлогом защиты экологии. Но в массы быстро вбросили другие, политические лозунги. Коммунистическая верхушка отказалась от однопартийного правления, и Болгария тоже свалилась в «демократию».

В Румынии 71-летний Николае Чаушеску до конца не поддавался разрушительным влияниям. Но страна оставалась теперь в изоляции, на нее вещали радиостанции из соседних бывших социалистических государств. Да и западные спецслужбы давно уже подтачивали румынский социализм. Даже в Москве Горбачев беседовал с румынскими оппозиционерами о необходимости свергнуть Чаушеску. Предлог был использован первый попавшийся. В городе Тимишоара, где жило много венгров, арестовали диссидента, венгерского пастора Текеша. Венгры поднялись в защиту своего священника, к ним присоединялись румыны, и причина была забыта, зазвучали антикоммунистические лозунги. Бунт вроде бы усмирили, Чаушеску полетел в Иран — выяснилось, что больше негде искать союзников. Но ему сообщили, что беспорядки в Тимишоаре возобновились. Он вернулся, приказал создавать отряды самообороны, не меньше 50 тыс. «проверенных пролетариев».

Их свозили в Бухарест, на официальный митинг в поддержку президента. Но оказалось, что в Румынии уже вовсю действует подпольный Фронт национального спасения. Когда Чаушеску стал выступать перед «проверенными пролетариями», они взбунтовались. На сторону мятежников стали переходить войска. Даже США уведомили СССР, что в сложившейся ситуации они не будут возражать «против вмешательства в Румынию Советского Союза и его союзников по Варшавскому договору». Такую ноту госсекретарь Бейкер направил в МИД СССР [107]. Но Москва не вмешалась… А Чаушеску с женой вылетел на вертолете к генералу Стэнкулеску, которого считал верным и назначил министром обороны. Но тот изменил. Президента с женой захватили, устроили импровизированный «трибунал», обвинили в вымышленных преступлениях и сразу же убили. Английский политолог Тимоти Гартон-Эш цинично комментировал, что «революция» в Польше «заняла 10 лет, в Венгрии — 10 месяцев, в Восточной Германии — 10 недель, в Чехословакии — 10 дней, в Румынии — 10 часов» [63].

Исключением в цепи гибнущих социалистических правительств стал Китай. Там тоже отразились процессы, бурлившие в СССР. И западные спецслужбы поработали изрядно. Сценарий разыгрывался точно такой же, как в странах Восточной Европы. Предлоги — первые попавшиеся. С одной стороны, визит Горбачева в Китай, а мировые СМИ трубили, как все чудесно в СССР — «демократизация», «гласность»! И в это же время, в мае 1989 г., умер Ху Яобан, китайский сторонник «перестройки», которого вовремя отправили в отставку. Студенты и молодежь вышли на площадь Тяньаньмэнь в Пекине, требовали «свобод», к ним присоединились рабочие.

Но когда уговоры разойтись не подействовали, на манифестантов направили войска, бронетехнику. Мятежники воодушевились сопротивляться. Поджигали танки и бронетранспортеры бутылками с горючей смесью, останавливали баррикадами. Тогда солдатам приказали стрелять на поражение. По разным источникам, насчитывают от 400 до 2600 убитых, 4–6 тыс. раненых. Некоторых активистов расстреляли, других отправили в тюрьмы. В Китае была введена строгая цензура, запрещен доступ к иностранным средствам массовой информации. Жестоко? Да. Но в итоге Китай устоял, превратился в мощную мировую державу. И если уж на то пошло, жертв было не в пример меньше, чем в СССР за несколько последующих лет.

В одном из последующих интервью А.Н. Яковлев признался, что перестройкой он и его сообщники ломали не только коммунизм, но и тысячелетнюю модель русской истории. Это вполне согласуется со словами Бжезинского — борьба велась не против СССР, а «против России и русского духа». В «прогрессивной» журналистике, культуре, литературе внедрилось массированное оплевывание не только Советской, но и царской России. Людям прививали комплекс «национальной неполноценности», навязывали убеждение, что в нашей стране ничего хорошего не было никогда. Ни при царе, ни при советской власти. Дикость, темнота, злоупотребления. Ни одного светлого образа для подражания. Все победы и свершения — лишь «официозные» выдумки.

Операции по разрушению национального самосознания развернулись по нескольким направлениям. «Гласность» сломала не только политическую цензуру. Нравственную тоже. Глушилась традиционная советская (и русская) мораль. Журналы и газеты запестрели откровенными снимками девиц, манили публикациями на интимные темы, скатываясь до откровенной похабщины. С продуктами было худо, зато пышно рекламировались первые в СССР «конкурсы красоты». Пикантные зрелища прорвались на экраны кино, телевидения, на эстрадные и театральные подмостки. Преподносились как высшие достижения «свободы творчества». Звучали и «солидные» обоснования необходимости «духовного раскрепощения», преодоления «пережитков» застойных времен, «ложного аскетизма». Множились кооперативные видеосалоны, каналы кабельного телевидения, где для всех желающих пускали уже профессиональную, заграничную порнуху. Разврат пропагандировался в качестве нормального явления, проституцию фактически приравняли к легальной профессии. Вдобавок по всей стране плодились всевозможные маги, предсказатели, «целители», «ясновидящие». С телеэкранов начались выступления Кашпировского. И для массового сознания такие проявления «демократии» оказывались даже куда более соблазнительными, чем политические и экономические химеры.

Правда, в это же время начался мощный подъем в Русской православной церкви. Ведь до сих пор ее положение в Советском Союзе было более чем ущемленным. Она подвергалась массированным гонениям в 1922–1923 г., в конце 1920 — начале 1930-х, при Хрущеве в 1958–1964 гг. Эти удары сменялись периодами относительной терпимости и даже покровительства властей, как было при Сталине. Тем не менее, церковь оставалась совершенно чуждой для партийной идеологии (особенно непримиримым ее врагом был Суслов). Она постоянно находилась под «прицелом» КГБ. Ее цинично и прагматично использовали в международных акциях. А духовенство было вынуждено согласовывать каждый свой шаг с партийными начальниками и «компетентными органами», придирчиво следившими, чтобы не распространялось религиозное влияние. По всей стране, и особенно среди молодежи, насаждалось атеистическое воспитание. И даже в периоды послаблений число действующих храмов сокращалось — их под разными предлогами их закрывали то в одном, то в другом месте.

Но в 1988 г. отмечалось тысячелетие крещения Руси, и в ЦК КПСС было решено сделать это празднование общегосударственным — демонстрируя всему миру «гласность», «плюрализм» и прочие перемены в СССР. С 1987 г. впервые со времен хрущевских и сусловских гонений начали открываться новые храмы. Причем стоит отметить, что в Политбюро у церкви нашелся совершенно неожиданный заступник. Им стал… все тот же «архитектор перестройки» Яковлев. Откровенный «западник», всегда выказывавший непримиримую вражду к национальной России. Теперь он вдруг озаботился нуждами православия, судьбой конфискованных святынь. Осенью 1987 г. по его ходатайствам церкви были возвращены Оптина пустынь, Толгский монастырь.