Я вышла из машины, и холод мгновенно начал пробирать меня до костей. Уже через несколько секунд меня била дрожь.
– Если Пресли подготовила мне «сюрприз», то здесь просто идеальное место. Ставлю на свиную кровь. По крайней мере, она теплая.
Мэдисон застегнула куртку и прищурилась.
– Да наплевать на нее.
– Это не так-то просто, – вздохнула я.
Мэдисон хихикнула.
– Не волнуйся. Что она может сделать?
– Не знаю и, кажется, от неопределенности волнуюсь еще больше.
Мэдисон надела шапочку и черные митенки, открыла заднюю дверь своего «Фораннера» и вытащила два толстых одеяла. Она протянула мне флисовое покрывало, затем свободной рукой подхватила меня под локоть.
– Идем. Будем смотреть, как наши ребята наваляют этим «Миллерам» из Юкона…
– Привет, Мэдди! – окликнула ее проходившая мимо Пресли.
Клоны следовали за ней по пятам.
Мэдисон улыбнулась ей такой же неискренней улыбкой.
– Привет, подруга, привет!
Самодовольная улыбка Пресли мгновенно исчезла. Блондинки продолжили путь через парковку к билетной кассе, и мы специально замедлили шаг, чтобы больше не пришлось с ними сталкиваться.
Переждав несколько минут, мы добрались-таки до нужной будки. Стадион уже вовсю гудел, крики болельщиков просто оглушали. Повсюду пестрели плакаты фанатов команды Юкона, в ночное небо был устремлен свет множества прожекторов.
Мэдисон шла, то и дело поскальзываясь на асфальте в своих сапогах, и мне вспомнилось, как настойчиво Алтея просила меня всегда ступать осторожно и смотреть под ноги. В своих мыслях я почти слышала ее голос и, осознав это, резко остановилась. Мне не хотелось тащить их всех с собой, даже Алтею. Если бы я только сумела оставить их всех позади, раз уж я в кои-то веки вырвалась из этого дома.
– Кэтрин? – позвала Мэдисон, дергая меня за руку.
Я моргнула и усмехнулась, делая вид, что вовсе не выпала из реальности на несколько минут.
– С тобой все в порядке? – спросила Мэдисон.
В ее голосе звучало искреннее беспокойство.
– Да, – ответила я, делая шаг к кассе. Мы зашагали дальше, Мэдисон все еще держала меня под руку. – Да, все в порядке.
Мы остановились у билетной кассы, показали свои школьные удостоверения, и морщинистая бабушка в окошке, улыбнувшись, шлепнула нам на ладони штампики.
– Спасибо, – поблагодарила я.
– Наслаждайтесь проигрышем, – ответила бабушка, улыбаясь, как Чеширский Кот.
Рот Мэдисон приоткрылся, но я поспешно оттащила ее от кассы и повлекла к воротам.
– Она сказала?..
– Да. Она так и сказала, – подтвердила я, останавливаясь у подножия лестницы, которая вела на гостевую часть трибун. Половина мест на стадионе была заполнена местными болельщиками, но в «гостевой» части осталось много пустых сидений. Тут и там небольшими группами сидели родители.
Мы поднялись по ступенькам и сели в шестом ряду от прохода, поближе к центру, где располагались скамьи игроков.
На краю поля, перед оркестром, выстроились разодетые в пух и прах чирлидерши. Музыканты разогревались, наигрывая на трубах, тубах и барабанах.
Мэдисон потерла друг о друга руки в перчатках, потом заметила мои голые руки. Она схватила меня за пальцы, глядя на меня широко раскрытыми глазами.
– Ты забыла свои перчатки в «Фораннере»?
Я покачала головой.
– У меня нет перчаток. Все в порядке.
– Нет, не в порядке! На улице минус шесть градусов!
Она ухватилась за мое одеяло, укутала меня поплотнее, сверху укрыла краем своего одеяла и только тогда удовлетворенно кивнула.
Дирижер, стоявший перед оркестром, взмахнул палочкой. Горнисты сыграли несколько быстрых нот, а потом и все остальные музыканты заиграли. Над стадионом зазвучал голос комментатора: он поприветствовал зрителей и поблагодарил их за то, что те пришли, несмотря на холод.
Мы с Мэдисон придвинулись ближе друг к другу, спасаясь от мороза, проникающего под одеяла и куртки, и стали смотреть, как «Грязные коты» из Дубового ручья бегут по полю под звуки нашей школьной песни.
– Смотри! Вот они! – воскликнула Мэдисон, указывая на наших ребят. Они собрались на краю поля, а тренер Пекэм что-то им говорил.
Когда тренер ушел, Эллиотт обернулся и посмотрел на трибуны. Я подняла руку, вытянув вверх указательный палец и мизинец. Эллиотт сделал то же самое, и, как и в прошлый раз, я почувствовала, что все вокруг таращатся на нас. Эллиотт обернулся и стал подпрыгивать вверх-вниз, дыхание вырывалось из его рта облачками белого пара.
– Пожалуй, это самое милое зрелище из всех, что я когда-либо видела, – заметила Мэдисон. – Не удивительно, что ты не носишь варежки. В них так не сделаешь.
Она повторила мой жест.
Я склонила голову, чувствуя, как от смущения горят щеки, но не могла не смотреть на номер семь: Эллиотт прыгал, разогреваясь перед игрой. В эту минуту я, наверное, впервые поняла, как много значу для него и как много он значит для меня. В груди разлилось приятное тепло, и я разом согрелась. Я больше не одна.
– Ой! – пропела сидевшая на несколько рядов выше Пресли. – Как трогательно!
Мэдисон обернулась, взмахнула ресницами и улыбнулась.
– Иди в задницу, Пресли!
– Мэдисон Сейлор! – взвизгнула белокурая женщина, сидевшая рядом с Пресли.
– Миссис Брубейкер! – удивленно воскликнула Мэдисон. С ее губ сорвался нервный смешок. – Рада вас видеть. Может быть, ваша дочь не будет такой вредной макакой, пока вы здесь?
У Пресли отвисла челюсть, ее клоны тоже пооткрывали рты. Миссис Брубейкер посуровела.
– Ну, хватит, – мрачно сказала она.
Мэдисон снова повернулась ко мне и одними губами прошептала:
– Она строчит сообщение в телефоне?
Я покосилась на мать Пресли.
– Да.
Мэдисон ссутулилась и застонала.
– Она пишет моему отцу. Их семейка ходит в нашу церковь.
– Ничего себе! А я всегда думала, что ты застенчивая.
– Я не застенчивая. Просто у меня никогда не было подруги, которая бы меня защищала. Разве не для этого нужны друзья?
Я подтолкнула ее плечом.
– Ты действительно хорошая подруга.
Мэдисон посмотрела на меня, ослепительно улыбаясь.
– Правда?
Я кивнула.
Она глянула на свой мобильный, на экране которого уже высветилось уведомление: пришло сообщение от ее отца.
– Это того стоило, – сказала Мэдисон и сунула телефон в карман, не прочитав сообщение.