Баллада о змеях и певчих птицах - читать онлайн книгу. Автор: Сьюзен Коллинз cтр.№ 30

Кориолан ломал голову, зачем сообщать дистриктам о том, что трибут убил капитолийскую девушку, и вдруг все понял. За миротворцами ехал длинный грузовик-платформа с прикрепленным к нему краном. Высоко на крюке болталось изрешеченное пулями тело девушки из Дистрикта-10, Бренди. К платформе приковали оставшихся трибутов, грязных и поверженных. Короткие цепи не давали им встать в полный рост, и ребятам приходилось сидеть либо на корточках, либо на голом железном полу. Еще один повод напомнить дистриктам об их ничтожности и о последствиях сопротивления Капитолию.

Люси Грей пыталась сохранить хоть каплю достоинства, сидя настолько прямо, насколько позволяли цепи, глядя вперед и не обращая внимания на мерно качающийся труп над головой. Тщетно. Грязь, кандалы, публичное унижение – это было уже слишком. Кориолан начал представлять, как повел бы себя на ее месте, затем понял: именно этим и занимался Сеян, и сразу опомнился.

За трибутами следовал еще один батальон миротворцев, прокладывая путь для четверки лошадей. Они были увешаны гирляндами и тащили богато украшенную повозку с белоснежным гробом, утопающим в цветах. Следом ехали Крейны на колеснице. По крайней мере, у ее семьи хватило порядочности, чтобы испытывать неловкость за всю эту помпезность. Гроб подъехал к трибуне, и процессия остановилась.

Доктор Галл, сидевшая рядом с президентом, встала и подошла к микрофону. Кориолан подумал, что зря ей доверили выступать в такую минуту, однако она, похоже, оставила сумасшедшую леди с розовыми браслетами из змей дома, потому что говорила серьезно и даже сурово.

– Арахна Крейн, мы, граждане Панема, клянемся, что твоя смерть не будет напрасной! Когда нападают на одного из нас, мы даем сдачи и бьем в два раза сильнее. Голодные игры состоятся, и мы проведем их с доселе невиданным размахом, а твое имя мы добавим к длинному списку тех, кто пал, защищая правое дело, защищая свою страну! Твои друзья, твоя семья и твои сограждане приветствуют тебя и посвящают тебе Десятые Голодные игры!

Вот так горластая и вздорная Арахна стала героем, павшим за правое дело. «Она лишилась жизни, дразня своего трибута сэндвичем, – подумал Кориолан. – Может, у нее на могиле так и напишут: “Жертва дебильных шуточек”».

Миротворцы в красных перевязях подняли винтовки и дали несколько залпов в воздух. Траурная процессия тронулась с места и вскоре исчезла за углом.

Толпа редела. Расходившиеся зрители принимали страдальческий вид Кориолана за скорбь по Арахне, хотя на самом деле он с превеликим удовольствием придушил бы ее своими собственными руками. И все же он был уверен, что держится вполне на высоте, пока не заметил на себе пристальный взгляд директора Хайботтома.

– Соболезную по поводу гибели твоей подруги.

– И вашей ученицы. Этот день тяжел для всех нас. Зато процессия была очень трогательной.

– Неужели? А по-моему, ни чувства меры, ни вкуса, – заметил директор Хайботтом. Кориолан невольно хихикнул, потом взял себя в руки и попытался изобразить недоумение. Директор опустил взгляд на голубой бутон в петлице. – Просто удивительно, как мало меняются люди. После всех убийств, после всех страшных клятв помнить о цене победы… после всего этого я до сих пор смотрю на цветочки и не жду ягодок. – Он постучал по розе пальцем, поправил ее и улыбнулся. – Не опаздывай к обеду. Я слышал, у нас сегодня пирог.

Пирог, на этот раз персиковый, и в самом деле обнаружился на специальном фуршете в школьной столовой. Зверски голодный Кориолан положил на тарелку жареного цыпленка, потом взял самый большой кусок пирога. Он щедро мазал печенье маслом и трижды подливал себе виноградного пунша, причем последний стакан наполнил до самых краев, расплескал на стол и запачкал льняную салфетку, пытаясь промокнуть лужицу. Пусть себе говорят, что хотят. Скорбящему по лучшей подруге требуется подкрепить свои силы. И все же, жадно поглощая еду, Кориолан понимал, что его самоконтроль слабеет. Вероятно, виноваты постоянные нападки директора Хайботтома. Что за чушь он болтал сегодня про цветочки и ягодки? Таких безумцев нужно где-нибудь запирать или, еще лучше, ссылать куда-нибудь подальше, чтобы не тревожили достойных граждан Капитолия. При одной мысли о нем рука Кориолана снова потянулась к пирогу.

Между тем Сеян ковырял вилкой своего цыпленка, не в силах съесть ни кусочка. Если Кориолану похоронная процессия не понравилась, то для Сеяна она наверняка стала сплошным страданием.

– Выбросишь всю еду – на тебя настучат, – предупредил Кориолан. Ему не особо нравился этот нелепый парень, но и наказания он вряд ли заслуживал.

– И правда, – тоскливо кивнул Сеян.

Ближе к концу обеда Сатирия собрала оставшихся менторов и сообщила, что Голодные игры не отменяются, более того, теперь их решено сделать особенно зрелищными. В связи с этим во второй половине дня менторы будут сопровождать своих трибутов на экскурсию по арене. Мероприятие покажут в прямом эфире на всю страну, чтобы резолюция доктора Галл прочно осела в сознании зрителей. Главный распорядитель Игр считала, что отделить капитолийских детей от ребят из дистриктов – значит показать их слабость и страх перед врагом. На трибутов наденут только наручники, ноги сковывать не станут. Среди конвоя миротворцев будут лучшие снайперы, однако менторам придется пройти по арене бок о бок со своими подопечными.

Одноклассники Кориолана особого восторга не выказали, но и возражать вслух не стал никто, чтобы не прослыть трусом, хотя после гибели Арахны многие родители подали жалобы на плохую охрану. Мероприятие выглядело опасным и даже безрассудным – что помешает остальным трибутам наброситься на своих менторов? – и все же Кориолан промолчал. Похоже, доктор Галл надеялась на новую вспышку насилия, которая позволит наказать еще одного трибута, на этот раз – живого, и желательно перед камерами.

Очередное проявление ее бессердечия вывело юношу из себя. Он бросил взгляд на тарелку Сеяна.

– Закончил?

– Не могу я сегодня есть, – вздохнул Сеян. – Не знаю, куда это девать.

Их одноклассники ушли. Кориолан расстелил на коленях испачканную салфетку. Заметив в углу герб Капитолия, он почувствовал себя настоящим преступником.

– Клади сюда, – велел он, оглядевшись украдкой.

Сеян посмотрел по сторонам и быстро переложил с тарелки цыпленка и крекеры. Кориолан убрал сверток к себе в сумку. Выносить еду из столовой было запрещено, тем более скармливать ее трибутам, только где бы еще он успел что-нибудь раздобыть? Вряд ли Люси Грей сможет поесть перед камерами, зато в ее платье – глубокие карманы. Хотя Кориолана возмущало, что половина припасов теперь достается Джессапу, он надеялся, что на Голодных играх эти инвестиции окупятся.

– Спасибо! Ты настоящий бунтарь, – выпалил Сеян, когда они шли с подносами к конвейерной ленте, ведущей на кухню.

– Не за что, – отмахнулся Кориолан.

Менторов рассадили по микроавтобусам и повезли на Капитолийскую арену, которую построили на противоположном берегу реки, чтобы толпы народа не наводняли центр города. В свое время огромный амфитеатр был местом проведения спортивных, развлекательных и военных мероприятий вроде парадов и показов техники. В годы войны здесь устраивались публичные казни, что сделало арену мишенью для бомбардировщиков повстанцев. В результате более-менее уцелел лишь остов сооружения, и теперь его использовали только для Голодных игр. Без должного ухода некогда густая трава на поле зачахла, все изрешетили воронки от снарядов и заполонили сорняки. Повсюду валялись обломки камней и куски металла, в изрешеченной шрапнелью пятнадцатифутовой стене вокруг поля зияли глубокие трещины. Каждый год трибутов запирали здесь, не давая им ничего, кроме ножей, мечей, булав и прочего холодного оружия, чтобы сделать Игры более зрелищными. В конце уцелевшего отправляли обратно в его дистрикт, трупы вывозили, оружие собирали, и двери арены закрывались до следующего года. Никакого ремонта. Никакой уборки. Следы крови смывали дожди, а не руки капитолийцев.