Не верьте цифрам! Размышления о заблуждениях инвесторов, капитализме, «взаимных» фондах, индексном инвестировании, предпринимательстве, идеализме и героях | Джон К. Богл | страница 51 | LoveRead.ec

Только если благоразумные инвесторы отойдут от дорогостоящего безрассудства краткосрочных спекуляций и вновь вернутся к бесценной (во всех смыслах) мудрости долгосрочного инвестирования, свободной от иррациональных эмоций, вредящих здравой инвестиционной стратегии, и от расходов, превращающих попытку переиграть рынок в заведомо проигрышную игру, они достигнут своих финансовых целей. Когда они это сделают, – а они это сделают, – наши финансовые посредники будут вынуждены вновь сосредоточиться на долгосрочных вложениях в бизнес, а не на краткосрочных спекуляциях акциями. (Моя последняя книга, вышедшая в этом месяце, посвящена именно этой проблеме: «Руководство разумного инвестора: единственный надежный способ инвестировать на рынке ценных бумаг».)

«Беспристрастный наблюдатель»

Но нам нужно нечто большее. Поскольку наше общество агентов распространило бенефициарное владение акциями среди 100 млн инвесторов взаимных фондов и участников пенсионных программ, нам нужно создать из исчезающего общества собственников и несостоятельного общества агентов новое «фидуциарное общество». Общество, где от агентов на уровне федерального закона будет требоваться ставить интересы своих принципалов на первое место, что будет последовательно подкрепляться государственной политикой, требующей от финансовых институтов беспрекословного выполнения своей фидуциарной обязанности служить интересам своих бенефициаров. Эта обязанность совершенно очевидно подразумевает активное и ответственное участие в управлении нашими публичными компаниями и заставит наших институциональных агентов вернуться к традиционным ценностям профессионального управления активами, в чем давно назрела необходимость.

Нам также нужно поднять планку ожиданий нашего общества в отношении надлежащего поведения руководства наших компаний и финансовых институтов. Помимо широко известной «невидимой руки» Адама Смита нам нужно призвать на помощь почти неизвестного «беспристрастного наблюдателя». Этот беспристрастный наблюдатель впервые появляется в ранней работе Смита «Теория нравственных чувств» и представляет собой силу, которая пробуждает в нас самое благородное и великодушное. Это внутреннее «я», сформированное обществом, в котором мы существуем; возможно, даже душа, которая рождает наши самые высокие порывы. По словам Смита, «это – разум, правила поведения, совесть, носимая нами в душе, которые являются судьей и верховным арбитром нашего поведения…».

Вот что говорит нам Смит об этом «беспристрастном наблюдателе»:

…среди самых сильных и неукротимых страстей раздается голос совести и напоминает нам, что мы не более как только одно лицо среди множества других, лицо, которое, может быть, ни в каком отношении не лучше каждого другого; наконец, что отдавая себе такое позорное слепое предпочтение, мы становимся предметом, достойным негодования и отвращения. Только в глазах совести, этого беспристрастного наблюдателя, обнаруживается все наше личное ничтожество… Она показывает нам достоинства великодушия и гнусность несправедливости; она склоняет нас к доводам, на основании которых мы должны жертвовать самыми важными личными интересами ради еще более важных интересов прочих людей и не нарушать их счастья, как бы велики ни были предстоящие нам от этого выгоды. Любовь к окружающим людям, даже любовь к человечеству не всегда побуждает нас к подобным великодушным и добродетельным поступкам. Чтобы мы были постоянно готовы к ним, необходимо более сильное и более могущественное чувство: необходима любовь ко всему великому и благородному самому по себе, а также то, что может быть внушено этим чувством ради достоинства и величия нашего характера.

В этих убедительных словах Адам Смит – да-да, сам Адам Смит – охватывает почти все традиционные этические принципы, о которых я говорил вначале. В то время как ценности нашей деловой и инвестиционной культуры могут быть «исчезающими сокровищами», указанные добродетели полностью не исчезли. Действительно, есть множество примеров (слово «достаточно» здесь неприменимо) компаний и финансовых институтов, которые сохранили свои традиционные устои вопреки мощным силам, уводящим наше общество прочь от них.

Высказывая сегодня вечером эти мысли, я обратил внимание на некоторую иронию ситуации: в том же самом номере Fortune за декабрь 1949 г., который вдохновил меня на написание моей дипломной работы в Принстонском университете, была опубликована передовая статья под названием «История американского бизнеса с точки зрения морали». Увы, не помню, ознакомился ли тогда с ее содержанием. Но я прочитал эту статью несколько лет назад, почти полвека спустя. Когда я размышляю об исчезающих сокровищах капитализма и деградации ценностей наших компаний и инвесторов, то нахожу взаимосвязь с моральной ответственностью бизнеса, о которой говорилось в той статье в старом номере Fortune. Там отмечалось, что мотив получения прибыли – едва ли единственный мотив, который движет американским бизнесменом. Среди других побуждений – «стремление к власти или престижу, альтруизм, состязательный дух, патриотизм, надежда оставить свой след в истории благодаря созданию некоего продукта или организации». Да, это именно то, о чем было сказано выше.

Как я уже говорил на других форумах, я также соглашаюсь с Fortune насчет правомерности традиционного стремления американского общества задавать вопрос: «Какие моральные качества могут оправдать ту социальную власть, которую получает человек бизнеса?» Один из ответов содержится в словах Уильяма Парсонса, сказанных им в 1844 г. и процитированных в той же статье в Fortune. Парсонс описал «честного коммерсанта» как «предприимчивого человека, который готов идти на некоторый риск, но отказывается рисковать доверенной ему собственностью других людей в опасных предприятиях; не позволяющего себе расточительности и сумасбродств, простого в манерах и скромного в привычках; не просто торговца, но человека, нацеленного на развитие своего ума, совершенствование своего сердца и формирование своего характера».

Когда я прочитал эти вдохновляющие требования, изложенные 163 года назад, мне показалось, что они адресованы непосредственно мне и как нельзя более созвучны теме моего выступления сегодняшним вечером. Что касается ума, то я стремлюсь каждый день развивать свой ум, размышляя над текущими событиями, изучая историю и подвергая сомнению свои собственные глубоко укоренившиеся убеждения. Что касается сердца, то, возможно, ни один другой человек в мире не наслаждается так, как я, возможностью его совершенствовать. Коли на то пошло, всего три недели назад я отметил 11-ую (!) годовщину милостивой отсрочки, полученной мной благодаря невероятно сложной, но успешной операции по трансплантации сердца в 1996 г. И, наконец, что касается характера, то, каковы бы ни были мои моральные принципы, я старался вкладывать всю свою душу в мою семью, в мою работу, которой посвятил всю свою жизнь, и в ту небольшую компанию, которую я основал много лет назад, компанию, сосредоточенную на служении, – да, которая занимается бизнесом, но прежде всего посвящает себя профессии.

Хотя, как мы говорим у себя в Vanguard, «даже один человек способен изменить мир», задача восстановления исчезающих ценностей деловой и инвестиционной культуры выходит за пределы возможностей одного человека. Нам нужно, чтобы наши лидеры делового и инвестиционного сообщества вернулись к мудрости и строгой самооценке, чтобы они научились на уроках истории и осознали, что, какие бы выгоды ни сулило управление коммерческими предприятиями и инвестиционными институтами для своих менеджеров, в конечном итоге такие практики ведут к саморазрушению. Нам нужно, чтобы инвесторы объединили свои усилия и потребовали создания такого фидуциарного общества, которое я описал выше, и чтобы мы – все мы – пробудили в себе самих и в наших согражданах «беспристрастного наблюдателя», который будет требовать от нас добродетельного поведения и заставит вернуться к традиционным ценностям деловой и инвестиционной культуры. Без этого эти сокровища действительно исчезнут.