А если Торн Ландерстерг хочет войны, он ее получит.
Если он не оставит меня в покое, я всему миру расскажу правду, и, клянусь, ему это не понравится. Ему, а особенно — его реформе.
Бен внимательно на меня смотрит, так внимательно, что мне начинает казаться, что на мне осталось что-то от рогалика или сливочного сыра. Или что я случайно уронила на себя кусок пенного суфле, и когда я уже готова идти к зеркалу, он, наконец, произносит:
— Ты права. Надо этим озадачиться.
Это несколько неожиданно. Мне казалось, он будет меня отговаривать, потому что ситуация, в которой мы оказались… назовем ее нестандартная. Чтобы не преувеличивать.
— Я узнаю у знакомых, — говорит он. — Спрошу про специалистов.
— Не надо, — неожиданно говорю я.
— Не надо?
— Ты и так слишком много для меня сделал. Я вполне способна пройти обследование самостоятельно у врачей, которых найду. Одно дело, если бы у тебя были знакомые, и совсем другое — снова из-за меня напрягаться.
— Тебе не приходило в голову, что мне приятно из-за тебя напрягаться?
— Приходило, но у нас не те отношения. Точнее, у нас их нет. Как бы я ни старалась, надо смотреть правде в глаза, Бен. Я думаю, что тебе лучше снять харргалахт, а мне стоит найти отдельную квартиру.
Теперь над столом повисает долгая пауза.
— Огонь первенца Ландерстерга — не то, что стоит запирать в отдельной квартире, Лаура.
— Возможно. Но я не хочу больше тебя использовать.
— А ты меня использовала? — Он смотрит в упор.
— Нет. Не совсем так. Я просто не могу ничего тебе дать в ответ. А то, что могу… оно даже мне кажется… — Я пытаюсь подобрать слова, и понимаю, что не могу. Еще вчера я приглашала его в свою постель, а сейчас чувствую, как пытаюсь ему сказать, что между нами ничего не может быть. Не в ближайшее время. С наибольшей вероятностью, никогда.
— Хорошо, — говорит он. — Я сниму харргалахт. Помолвка отменяется. Что касается квартиры, здесь у тебя есть своя комната, на которую я посягать не стану. Но я не хотел бы оставлять тебя одну, по крайней мере, пока не посмотрю на заключение врачей и на результаты УЗИ.
Я киваю и сглатываю ком в горле. Какими могли бы быть наши отношения после той встречи на катке? Если бы в этом уравнении не было Торна, с наибольшей вероятностью я бы действительно могла в него влюбиться. Возможно, и не только влюбиться, но этой реальности уже не существует, а в настоящем все так, как есть. Поэтому я киваю и говорю:
— И я хочу платить половину арендной платы.
— Как только устроишься на работу — на здоровье.
Больше мы не говорим. Завтрак проходит в молчании, в таком же молчании мы едем оформлять вид на жительство. Харргалахт жжет кожу, но я почему-то не сомневаюсь, что он его снимет, иначе бы не обещал. Пока что я смутно представляю себе, как все будет дальше, знаю только одно: я больше не стану бегать и скрываться. Я найду работу, найду возможность воспитывать Льдинку самостоятельно, и буду думать о том, как сделать свое шоу.
А все остальное… все остальное не так уж и важно, наверное.
Главное сейчас понимать, что с моей малышкой все хорошо.
Поэтому пока мы сидим в очереди (очередь, очевидно, есть даже для тех, кто приходит по рекомендациям), я мониторю клиники Зингсприда и подсчитываю свой бюджет. У меня есть страховка Ферверна, которая здесь не работает, поэтому пойду я на платной основе даже в обычную клинику. Впрочем, сейчас мне как-то без разницы, куда идти, я в основном изучаю специалистов и отзывы, ориентируюсь не только на последние, но и на внутренние ощущения, когда читаю про врачей и смотрю их фото.
Нахожу — и нас вызывают в кабинет.
Все необходимые процедуры: сканирование радужки, стандартные вопросы о планах и прочая, прочая, прочая для меня кажутся бесконечными. Когда мы, наконец, выходим в коридор (уже с другой стороны) и идем к лифтам, облегченно вздыхаю. Снова достаю смартфон, чтобы записаться к женщине, которая мне понравилась, и мне выдает ближайшую запись через полтора месяца.
— У хороших специалистов всегда так, — говорит Бен.
Я перевожу на него взгляд.
Смотрю и вспоминаю, как искала о нем информацию и увидела очередь на плановые операции на несколько месяцев вперед.
— Ты должен меня ненавидеть.
— Я бы с удовольствием, девочка с коньками.
Этот разговор все равно ни к чему не ведет, поэтому тему я не развиваю. Мы возвращаемся в арендованный флайс, поднимаемся в воздух. Я снова смотрю врачей, но мне никто другой не нравится, поэтому я делаю запись к той женщине с пометкой «в случае возникновения возможности согласна на более ранний визит в любое время», а когда поднимаю голову, вижу, что мы опускаемся на парковку перед торговым центром.
Он напоминает планету, а парковка — бесчисленные кольца вокруг нее.
— Ты хочешь что-то купить? — спрашиваю я.
— Да так, по мелочи.
— Я могу посидеть в машине?
— Как хочешь.
Он уходит, а я бездумно листаю страницы в соцсети, когда меня выкидывает на пост Аронгарской информационной сети: «Звездная пара Гроу-Ладэ проведет ближайшие выходные в Зингсприде».
Пока я пытаюсь справиться с мыслью, что Джерман Гроу в том же городе, что и я (на самом деле, он в городе, где еще миллионы людей, но ведь я так хотела… точнее, думала о том, что могло бы быть, согласись он поставить для меня шоу), возвращается Бен. В руках у него два пакета, не сказать, что больших, которые он швыряет на заднее сиденье флайса.
Потом переводит взгляд на меня.
— Ого, — говорит. — Что ты там увидела?
— Вот, — я показываю ему запись.
— Джерман Гроу и Танни Ладэ?
— Я думала о том, чтобы предложить ему принять участие… то есть поставить мое шоу. Помнишь, я показывала тебе бизнес-план?
— Драконы, Лаура. Разумеется, помню. Это было вчера.
А по ощущениям, год назад. Или два. Или все три разом, у меня такое чувство, что каждый день растягивается во времени, и я становлюсь старше куда больше, чем на одни крохотные сутки.
Бен садится. Заводит флайс, но больше не говорит ни слова. Это, в общем-то, его право — с чего ему говорить со мной о моем шоу, и тем более о том, кого я хочу в нем видеть, но все равно немного обидно. Просто потому, что мне хочется об этом поговорить. Нет, я вру. Мне хочется поговорить именно с ним, но сегодня утром именно я, а не он поставила точку в наших с ним отношениях, поэтому я молчу.
Пытаюсь понять, как попасть к Джерману Гроу. То есть как с ним встретиться.
Поэтому замечаю, что город, в основном, остается за нами, только когда впереди начинает маячить побережье. Раскаленная солнцем линия океана, над которой серебрится напоминающая тонкую паутину стена защиты.