Космология монстров - читать онлайн книгу. Автор: Шон Хэмилл cтр.№ 27

– Не принимай мамино настроение на свой счет, малыш, – сказала Салли, наклонившись ко мне, когда мы сели. – У нас был тяжелый день в магазине.

Она говорила о магазине комиксов и сувениров «Стук в ночи», который они открыли в 1984 году, вложив туда весь доход от продажи обширной коллекции ужасов, оставшейся от моего покойного отца. Правда, если судить по настроению мамы, каждый день в магазине проходил тяжело.

Юнис, усевшаяся с другой стороны от меня, уже распаковала свой рюкзак. Она хмуро посмотрела в учебник, лежавший у нее на коленях, и принялась записывать цифры в тетрадку со спиральной пружиной.

– Что делаешь? – спросил я.

– Алгебру, – ответила она.

– Это трудно?

– Только если отвлекают.

Она подмигнула мне, чтобы показать, что не обижается.

В зрительном зале медленно погас свет, и над толпой повисла возбужденная тишина. В оркестровой яме зазвонили колокола, и сразу после этого слева и справа от меня запел хор женских голосов. По проходам между кресел поплыли две колонны монахинь со свечами в руках, распевающих торжественную красивую песню, слов которой я не мог разобрать. От их прекрасных завораживающих голосов захватывало дух. Дойдя до передней части зала, они поднялись на сцену с двух сторон, повернулись лицом к зрителям и разразились радостным восклицанием «Аллилуйя!». Закончив пение, они ушли за кулисы, оставив сцену пустой и темной.

Мгновение спустя зажегся прожектор, высветив одинокую девичью фигурку на фоне раскрашенного фона. Она была в простом платье послушницы и обеими руками держала деревянное ведро. Это была семнадцатилетняя Сидни в образе Марии. Но, в отличие от целомудренной, матерински заботливой Марии в исполнении Джули Эндрюс ^[17], Сидни оставила свои длинные каштановые волосы собранными в хвост. Несмотря на свободное мешковатое платье, она сияла в ярком свете, когда начала петь:

Звуки струнного оркестра поднялись ей навстречу и сопроводили ее медленное кружение по сцене, сделав песню совершенно неземной. В ней не было ничего общего ни с Джули Эндрюс, ни с Мэри Мартин ^[18]. Сидни удалось привнести в песню нечто уникальное, таившееся в глубине ее души: удивительное, но одновременно изломанное и грубое; что-то личное, вывернутое перед публикой наизнанку. Я зажал рот руками и почувствовал, как по костяшкам пальцев покатились слезы. Я изо всех сил старался не издать ни звука, чтобы случайно не разрушить это хрупкое чудо.

– Эй! – прошептала Юнис и положила мне что-то на колени.

Я нащупал скользкую дешевую ткань. Моя маска Бэтмена и плащ. Я сжал их в руках, потрогал маленькие гибкие кончики ушей летучей мыши. Смотреть на Сидни было по-прежнему мучительно, но плащ и маска стали последней каплей. Что-то в груди моей расслабилось, и я разрыдался.

3

Актеров несколько раз вызывали на бис и аплодировали стоя, но когда финальный поклон возглавила Сидни, зал просто сошел с ума.

Многочисленные родственники после спектакля остались в зале, ожидая своих актеров и членов театральной группы, а также желая пообщаться с организатором шоу – мистером Рэнсомом. К 1989 году, спустя семь лет после того, как они с женой стали жить по соседству с нами (когда старый дом был еще нашим) и помогли моему отцу организовать Склеп, Дэниел Рэнсом довольно заметно округлился и растерял часть своих темных волос. Но у него все еще был глубокий, властный и резкий смех, а когда он улыбался мне, я чувствовал себя так, будто лично проливаю свет в этот мир.

– Вы только посмотрите на этого самодовольного поросенка! – ворчала мама, наблюдая, как принимает поздравления сияющий от счастья мистер Рэнсом. Его резкий смех широко разносился по залу.

– Давай отойдем. И не смотри на него, – отреагировала Салли.

– Уже поздно. Он идет к нам… Дэниел! – воскликнула мама, пожимая ему руку.

– Шоу получилось великолепное! – сказала Салли.

Мистер Рэнсом отмахнулся от комплимента – смущенный, но все же довольный собой.

– Сидни не говорила, что проход монахинь по залу придумала она?

– Я совсем не удивлена, если ты это имеешь в виду, – ответила мама.

Его радостная улыбка тут же скисла.

– Она особенный ребенок.

– Ну, они все особенные, – сказала мама. – Особенно когда приходит пора собирать деньги на театральный кружок.

Улыбка окончательно стерлась с лица мистера Рэнсома.

– Я не прошу денег, Маргарет. Просто много думаю о твоей дочери.

– Я передам ей твои слова, – сказала мама.

Затем открыла сумочку и стала в ней рыться.

– Раз уж зашла речь… – заговорил он, то ли проигнорировав, то ли пропустив мимо ушей очевидный отказ. – Хэллоуин не за горами. Ты подумала над моим предложением?

– И уже на него ответила, – сказала мама.

Я вздрогнул, когда мистер Рэнсом вдруг резко отсалютовал.

– Что ж. Рад был встретиться, Маргарет. Салли, Юнис, Ной… – проговорил он, коротко кивнув каждому из нас, после чего скрылся в толпе поклонников.

– Зачем ты так, Маргарет? Ты же понимаешь, как ему сейчас нелегко, – сказала Салли.

Она имела в виду крушение его брака, о котором мы все знали, но говорили только общими фразами, вроде «нелегко» или «тяжелое время».

Мама посмотрела на спину мистера Рэнсома и закатила глаза.

– Фу-ты, ну-ты…

Затем взглянула на меня и нахмурилась, увидев в моих руках плащ.

– Откуда он у тебя?

4

После спектакля Сидни появилась из-за кулис только для того, чтобы принять от нас поздравления и рассказать о том, что собирается пойти на ужин с друзьями. После того как она убежала обратно, мама заворчала о напрасно потраченном времени и бензине, которого и так оставалось слишком мало. И о том, что она слишком устала для всего этого.

Когда мы вернулись обратно в квартиру, Салли поцеловала нас в щеки и ушла, а мама пожелала нам спокойной ночи и закрылась в своей комнате, оставив нас с Юнис в гостиной.

– Завтра в школу, мистер, – напомнила Юнис, потрепав меня рукой по плечу. – Тебе пора спать. Иди чисти зубы и надевай пижаму.

– Ты почитаешь мне? – спросил я.

– Только совсем чуть-чуть. Если поторопишься, – ответила она.