Золото в тёмной ночи - читать онлайн книгу. Автор: Лия Арден cтр.№ 52

Я не отвечаю, надеясь, что старуха права. Но у меня самой нет никаких воспоминаний об этом принце, поэтому особого воодушевления я не чувствую.

– Мы должны двигаться, – нехотя напоминает Дарен, а я замечаю, как лицо друга искажается от такой же злости, которая вовсю клокочет во мне самой.

Возможно, он и кахари, но я понимаю, что сейчас парень смотрит на народ своей матери, как на свой. И ему, так же как и мне, хочется выйти и отправить на тот свет столько каиданцев, сколько успеем до того, как нас вновь схватят. Но это было бы слишком глупым решением.

– Да, здесь мы ничем не поможем, – с трудом выдавливаю я.

И мы отходим немного в глубь леса, чтобы остаться незамеченными и случайно не столкнуться с охранниками или разведчиками. Затем продолжаем путь среди деревьев вдоль дороги на юг. С такого расстояния не видно ни повозок, ни пленников, ни каиданцев, но мы слышим доносящиеся из лагеря звуки и, не отрываясь, следим за любыми изменениями, продвигаясь медленнее, чем раньше.

Солнце уже поднялось, но из-за тяжёлых облаков, которые плотно облепляют всё небо, ориентироваться нелегко. Свет кажется приглушённым, будто в сумерках. Проходит час, возможно, два, когда со стороны дороги раздаётся звук драки, потом женские крики и мужская ругань вперемешку с плачем детей. Мы напряжённо дёргаемся, и я сжимаю кулаки, уговаривая себя идти дальше, но тело замирает на месте.

Проклятье, двигайся! Ты ничего не можешь сделать. Их сотни. Ты ничего…

Мои ноги словно прирастают к земле, не позволяя сделать ни шага. Мальта за моей спиной хранит молчание. Я смотрю на друга, замечая, как нервно сжимаются и разжимаются его кулаки. Тьма во мне вновь недовольно бурлит, как закипающая в котле вода. Дарен отвечает мне таким же напряжённым взглядом из-под чёлки. За нас всё решает отчаянный протяжный мужской вой. В нём столько боли, что мы с парнем, не сговариваясь, крадучись двигаемся в сторону дороги. Друг сбрасывает на хвойный ковёр сумку, а я жестом велю Мальте оставаться на месте. Она не выказывает никакого сопротивления, не пытается нас задержать или остановить, как поступили бы другие. И это должно меня насторожить, но крик вновь повторяется.

– Угомоните этого предателя! Он нужен нам живым, так что сильно не усердствуйте, – мы слышим голос, но не видим, кто отдаёт приказы. – Этой отрубить голову в назидание всем, чтобы не смели бежать!

– Есть, сэр!

– Нет! Не трогайте её…

Я уже могу разобрать протяжный стон, когда солдат, не церемонясь, хватает женщину за чёрные волосы и швыряет на землю. Я вижу снующих людей, неразбериху, попытки каиданцев навести порядок среди заключённых. Замечаю, как крепкого мужчину пытаются оттащить несколько солдат, но тот успевает повалить одного из противников ударом в лицо. Цветом волос пленник похож на исарийца.

Перед глазами разворачивается неожиданная картина, и я замираю от того, насколько неправильным кажется происходящее. Мужчина, которого с трудом удерживают трое каиданцев, – это Алан Отеро, отец Дарена. Мне требуется целая вечность, чтобы перевести взгляд с него на темноволосую женщину, над головой которой сейчас высоко занесён топор, чтобы привести в исполнение вынесенный секунду назад приговор. Последнее, что я успеваю заметить, – это ужас на лице мамы Дарена, когда та видит своего сына. Шерин трясёт головой, безмолвно умоляя его не подходить, но секира опускается раньше, чем мы успеваем вытащить мечи или закричать. Широкое лезвие рассекает шею женщины и прорубает ключицу, глубоко входя в тело.

Я застываю на месте, как и в тот раз с Теренсом, смотря, как мама Дарена заваливается, а палач с отвратительным чавканьем вытаскивает топор. Как кровь льётся из жуткой раны. Дарен же полностью теряет контроль над собой. В несколько широких шагов он подскакивает к каиданцу и с жутким рёвом отрубает тому голову одним ударом меча, вложив в замах какую-то нечеловеческую силу. Шерин ещё не успевает упасть на землю, как её обезумевший от горя сын переключается на второго врага, потом третьего, четвёртого. Он кружится над противниками, то появляясь, то исчезая, используя остатки Дара. Косит Смотрителей и обычных воинов Каидана, словно траву. Я вижу перекошенное от ярости лицо Дарена, которое ни капли не походит на моего весёлого друга, и я ужасаюсь.

Это лицо смерти.

Но даже смерть не всесильна.

Он устаёт, а его Дар иссякает. Я вытаскиваю из сапога кинжал и подскакиваю к одному из Смотрителей сзади. Вонзаю лезвие ему в горло, помешав приблизиться к Дарену, пока тот занят другими нападающими. Потом достаю оба меча и пытаюсь помочь другу, прикрывая ему спину. Однако тот сейчас не чувствует ничего, кроме всепоглощающего горя и отчаянной ярости. Кахари не защищается, лишь нападает. Поэтому и мне приходится держаться на расстоянии, чтобы не попасть под его клинок. Другие заключённые в ужасе разбегаются и прячутся. Количество врагов, наоборот, множится, они окружают нас со всех сторон. Я с трудом сдерживаю натиск троих, боясь обернуться и узнать, сколько каиданцев собралось возле моего друга.

– Дарен! Дарен, пожалуйста… – мой крик больше похож на отчаянный стон.

Хочу предупредить, чтобы он уходил, пока можно. Хотя в глубине души понимаю, что он не собирается сбегать. Я слишком сильно отвлекаюсь, пытаясь уследить слишком за многими противниками, поэтому вскоре один из нападающих задевает лезвием моё бедро. Я падаю на колено, кто-то бьёт меня в спину. Мне заламывают руки и валят лицом в землю, отбирая мечи. Я продолжаю брыкаться, но при этом слежу за Дареном, боясь, что его убьют. Проклятье, вокруг него столько трупов! Скольких же он прикончил?

Я отчаянно кричу, когда Смотритель бьёт кахари по голове, отчего он отшатывается и теряет ориентацию. По лицу парня струится кровь. Мы на мгновение встречаемся взглядами, но Дарен контужен и не видит меня. Я изворачиваюсь и каким-то образом пинаю держащего меня каиданца в колено. Удар сильный, и противник ненадолго ослабляет хватку. Этого хватает, чтобы попытаться подползти к другу в хаосе сражения. Мне почти удаётся встать на ноги, когда тот же Смотритель заносит тяжёлый меч над парнем. Тот ничего не замечает и лишь мотает головой, пытаясь вернуть чёткость зрению. Пальцы Дарена всё ещё сжимают клинок, что теперь бессильно опущен вниз.

Я не успею. Я не…

Алан с рёвом выныривает из-за ближайшей повозки, куда его утащили в этой неразберихе подальше от поля боя. Он набрасывается на противника сына и отражает смертельный удар. На Дарена сразу накидываются трое солдат, валят на землю, выкручивают ему руки и надевают жгуты. Кахари отбивается, но очень слабо. Три тела практически лежат на нём, придавливая к земле. Алан – крепкий кузнец и отлично сдерживает удары, но каиданец оказывается быстрее. Я подбегаю и в последнее мгновение дёргаю отца друга за одежду назад. Клинок противника проходит в сантиметре от шеи мужчины. Воспользовавшись нашим замешательством, враги нападают одновременно, вжимая нас в землю и заламывая руки.

Бой закончен. Больше никто не кричит, не бежит и не дерётся. Здоровые воины начинают помогать раненым, со злобой поглядывая на нас.