Золото в тёмной ночи - читать онлайн книгу. Автор: Лия Арден cтр.№ 35

Вначале мы достаточно бодро общаемся. Я рассказываю другу свой последний сон, мы вспоминаем прежние моменты из жизни на Островах и пытаемся предсказывать, как может выглядеть Паргада, Дарен делится историями, которые слышал с самого детства. По его словам, местные города находятся под песками, поэтому только знающие могут найти илосийцев.

– А что говорила твоя мама? Это правда, что они живут под поверхностью?

– Она лишь улыбнулась. Но и «нет» не сказала, а значит, что-то в этом есть, – Дарен пожимает плечами. – Об устройстве городов Илоса она даже со мной не делилась. Не уверен, в чём именно заключается причина излишней скрытности. Либо у них такой закон – хранить секреты, либо илосийцы сами подобным образом оберегают безопасность своей страны, ведь все эти столетия именно Илоса считают убийцей Теялы. Это тенью падает на весь его род и всех жителей. Поэтому не факт, что хоть кто-то за них заступится при нападении того же Каидана.

Я кривлюсь при одном упоминании об этом, а Дарен тем временем продолжает:

– Либо… – он рукой убирает влажные от пота волосы назад, открывая высокий лоб, – Паргада настолько прекрасна, что мама хотела, чтобы я всё увидел своими глазами. Она всегда говорила, что представляет меня путешественником. Её мечта отчасти сбылась, но не так, как хотелось бы.

Парень продолжает уверенно шагать вперёд, но когда он говорит о матери, его плечи поникают. Заметно, что он переживает за родителей и скучает по ним. Я на мгновение сжимаю ладонь Дарена, пытаясь оказать хотя бы мимолётную поддержку. Он отвечает на пожатие, а потом выпускает мою руку.

После этого мы идём молча. Жара выматывает, и все силы мы тратим на то, чтобы продолжать переставлять ноги. Я замечаю, что даже мой выносливый друг стал поднимать больше пыли при каждом шаге. И ему ноги кажутся какими-то неестественно тяжёлыми?

Скалы, к которым мы направляемся, увеличиваются, доказывая, что мы всё-таки движемся вперёд, а не топчемся на одном месте. Примерно через три часа после полудня мы добираемся до невысоких каменных препятствий, которые извещают об окончании пересохшего озера. Значит, впереди остаётся ещё где-то полтора дня пути по пустыне. Мальта говорила, что на третьи сутки мы найдём оазис и тогда будем спасены. У нас ещё есть вода. На сегодня и завтра её хватит, но если дорога затянется? Мы с Дареном оба догадываемся об исходе подобного варианта, но обсуждать его вслух не стремимся.

До смерти утомлённые, мы усаживаемся прямо на песок под самой большой тенью, которую только смогли найти, и облегчённо выдыхаем. Нет, здесь ничуть не прохладнее и не свежее, но зато можно скрыться от солнечных лучей, из-за которых нещадно болят глаза. Одежда уже почти вся прилипает к телу, пот неприятными струйками стекает по вискам и ниже по спине. Из-за долгого пути по жаре вода во флягах стала тёплой и приобрела неприятный привкус, но нам ничего не остаётся, кроме как довольствоваться тем, что есть. Разговаривать всё так же не хочется, а желудки сводит от голода. Поэтому мы молча принимаемся набивать животы. У нас всё ещё остаётся сыр, вяленое мясо и немного лепёшек с фасолью и пряностями. Они уже немного чёрствые, но в нашем нынешнем положении это не имеет никакого значения. Медленно пережёвывая пищу, я бездумно наблюдаю, как слабый ветер гоняет песок и пыль по засохшему озеру.

После еды мы принимаем решение не покидать этот спасительный тенистый уголок и готовимся немного вздремнуть. Неизвестно, куда нужно двигаться дальше, а потому лучше дождаться, пока солнце уйдёт за горизонт и вновь зажгутся звёзды. Подложив под спины мантии, мы откидываемся на камни и хоть немного расслабляемся.

Ещё на первом привале Дарен по незнанию попробовал облокотиться о камень, но тут же отпрянул. Камни оказались нагреты солнцем, и ему повезло, что он не коснулся их открытой кожей, иначе тут же получил бы ожог, а так было просто очень горячо. Я, конечно, посмеялась над другом и предложила использовать мантии. Плотный материал, может, и не сдержит жар, но спасёт от ожогов.

Парень закрывает глаза, откидывается назад, постанывая от возможности расслабить спину и вытянуть ноги. Выбранная нами скала отлично защищает от палящих лучей, а когда солнце приближается к горизонту, тень, в которой мы укрылись, всё больше удлиняется. Я сажусь напротив друга и по одному снимаю ботинки, чтобы вытряхнуть оттуда набившийся песок. Кахари прищуривается, наблюдая за мной.

– А тебе даже идёт, – комментирует наконец он.

– Что идёт? – не оглядываясь, спрашиваю я и продолжаю стучать ботинком по обезвоженной земле, вытряхивая пыль.

– Твой глаз.

Я резко вскидываю голову, уставившись на друга, и несколько прядей падают прямо на лицо, выбиваясь из пучка на голове. Я забыла. Совсем забыла о настойке. Он уже знает про мой странный изъян. Но одно дело смотреть при свете луны, а совсем другое сегодня, в дневной период, да и сейчас всё хорошо видно. Бросив обувь, я закрываю левый глаз ладонью и кручу головой в поисках сумки. Сколько времени я уже так иду? Пару часов, полдня или даже весь день? Когда я вообще в последний раз капала настойку? Кто-то мог увидеть! Хотя мы здесь одни, но как я могла так просто забыть? Вероятно, жара или сны совсем сбили меня с толку, раз я умудряюсь легко забыть столь привычное дело. Я злюсь на себя, но перестаю искать лекарство, когда Дарен обхватывает меня за плечи, заставив остановиться и посмотреть ему в глаза.

– Тебе не нужно волноваться, здесь никого нет.

– Почему ты не сказал раньше? Наверняка же заметил, – от неловкости на щеках выступает румянец.

Парень хмурится и убирает от лица мою ладонь, которой я продолжаю прикрывать свой изъян. Вначале я сопротивляюсь, но друг шикает на меня и упорствует, пока не побеждает в немом споре, а потом смотрит прямо в мои разноцветные глаза. Бледно-серый и тёмно-карий.

– Потому что это ты. Настоящая.

Он не улыбается, не шутит и не насмехается. Дарен полностью серьёзен.

– Хотя бы здесь, пока никто не видит, позволь себе быть настоящей.

Я дёргаюсь. Кажется, я уже слышала эти слова раньше. Как будто в голове два голоса произносят одну и ту же фразу.

«Пока никто не видит, позволь себе быть настоящей». Кто-то уже говорил мне это. Приятный баритон молодого мужчины. Я помню один лишь тембр. И от него мне почему-то сдавливает сердце в груди.

Я нервно озираюсь по сторонам, словно могу увидеть человека, что однажды сказал мне эти слова.

– Всё в порядке? – возвращает меня к действительности Дарен, и я вновь концентрирую внимание на нём.

– Да… да, всё хорошо. Просто показалось.

Друг отпускает меня, садится на своё место и вновь откидывается назад, закрывая глаза. Я по-прежнему краснею от смущения и, чтобы закрыть тему, вновь беру ботинок и нарочито равнодушно продолжаю вытряхивать песок. Но теперь, зная о своём глазе, долгое время стараюсь всё же держать голову опущенной и смотреть только вниз. Однако минуты бегут, и я отвлекаюсь на другие мысли, забываю о произошедшем и опять начинаю вести себя как прежде. Занимаясь вторым ботинком, я едва замечаю, как уголки губ Дарена вновь поднимаются в улыбке.