Первая Ливонская война, 1480–1481 годы. Документы - читать онлайн книгу. Автор: Марина Бессуднова cтр.№ 48

Kopman nu tor tiit tor Narwe resenderende.

68

Письмо ливонского магистра Берндта фон дер Борха в Ревель с сообщением о том, что, ввиду нападения русских, с Ригой согласован запрет на вывоз зерна, просит о том же Ревель, чтобы не возникло затруднений для населения; просит также о постройке и оснащении кораблей для отправки на Чудское озеро. 25 марта 1481 года.

TLA, ВВ 24 III, f. 74.

Почтенным и осмотрительным бургомистрам и ратманам нашего города Ревеля, нашим особенным, любезным подданным, денно и ночно без промедления [исполнить сказанное].

Магистр Ливонии. Прежде всего, наш дружеский привет и [пожелание] всего хорошего. Почтенные и осмотрительные, особенные, любезные подданные. Поскольку, видит Бог, презренные русские сотворили в этой стране большие бедствия посредством разбоев, смертей, пожаров, убийств, угонов людей, сожжения [семенного] зерна, ввиду таких обстоятельств и положения дел мы с нашим городом Ригой приняли решение, чтобы никто ни внутри, ни во вне страны, духовного ли, светского звания, кем бы он ни был, в этом году никоим образом не вывозил бы и не отправлял на кораблях зерно. Ввиду этого, любезные подданные, наше дружеское и настоятельное желание состоит в том, чтобы вы этого также придерживались и вместе с вашими [согражданами] постановили никому в этом году не вывозить зерно, чтобы здесь, в стране, не начался голод и полное оголодание, и чтобы бедный люд mеnn <…дефект…> из-за того, что их зерно сожжено, этим можно будет снабдить, чтобы они из-за того не бежали и страна вследствие того не была опустошена, не испытала нужду и не страдала от голода, а также из-за многих других дел, о которых мы с вашими полномочными посланцами, когда мы, если Бог поможет, соберемся вместе, лучше и основательнее поговорим и решим. Особенно, любезные подданные, соблаговолите рассмотреть [вопрос о том], чтобы построить корабли и сформировать для них команды, которые можно было бы иметь на Чудском озере, чтобы оборонять его от русских, о чем мы намерены в дальнейшем переговорить с вашими посланцами, которые это хорошо доведут до [сведения] вашего почтенства, которому Бог да пошлет долгой жизни. Дано в Вендене в воскресенье Oculi в [14]81 году.

Denn erßamen unnd vorsichtighenn borgermeysteren unnd raidtmannen unßer Stadt Revall, unße[nn] bsundern, leven, getruwen, dach unnd nacht ane alle ßumenth.

Meister to Lifflandt. Unßenn gunstighenn, frunthlikenn groith tovoren unnd alle gudt. Erßamen, vorsichtighenn bsundern, leven unnd getruwenn. So denne, Gade enbarmeth, de snoden, affgesunderden Rusßen dusßenn landen grothen jamer myt rove, morde, brande, dothslaghe, enthforinghe des Volkes, dat körne all vorbranth, togetoghen unnd vordorven hebbenn, umme sodaner sake gelegenheyt unnd gestalth hebbenn wie myt unßer stadt Righe bestalt, dit nemanth bynnen noch buthen landes, geistlick offte wertlick, he sy woll he sy, van disßem jare jenigherleye körne uthgheven noch schepenn sali. Hirumme, leven getruwenn, is unße fruntlike undt flitighe begher, gie eth ock alßo holden unnd myt den iuwen bestellen, dat nemanth körne uthgheve van dusßeme jar, upp dat hir neyn hungher unnd smacht ym lande werde un[nd] menn dat arme volk, den ere körne vorbranth is, dar moghe mede enthsetthen, upp dat ße vorthann nicht enthl[o]pen[n] unnd de lande deßhalven vorwustet, kümmert unnd vorsmachet werden, unnd ock umme mer ander ßake willen, dar wie myt iuwen vulmechtighen sendebaden, wenner wie, Gade helpende, thoßamende körnen, woll vurder unnd dupliker willen van spreken unnd worth hebbenn. Im bsunderen, leven unnd getruwen, willeth ock voldacht syn, dat gie schepe lathen buwen unnd volk darupp schaffen, de men yn dem Peybaße hebben mach, den van den Russen to beschermende, dar wie ock myt iuwen sendebaden woll fürder handelinghe willen hebben, de dat woll ynbringende werden iuwer aller erßamheiden, de Gade sy bevalen to langhen tiden. Gegeven to Wenden am sondaghe Oculi im LXXXIsten jar.

69

Письмо ливонского магистра Берндта фон дер Борха верховному магистру Мартину Трухзесу фон Ветцхаузену с описанием тяжелого положения страны во время и после нападения русских; просит оказать помощь, в частности, вернуть одолженные деньги, чтобы на них можно было набрать наемников и спасти Ливонию от грозной опасности. 14 апреля 1481 года.

GStA PK. XX. НА ОВА. № 16958.

Опубл.: Mitteilungen 4 (1849). № 3. S. 127–131.

Аннот.: Index (Napiersky). № 2134; RLA. № 269.

Достопочтенному духовному государю, господину Мартину Трухзесу, верховному магистру Немецкого ордена.

Прежде всего, [примите] наше искреннее верноподданническое послушание со смиренным предложением всех наших возможностей. Достопочтенный, милостивый, любезный господин магистр. На протяжении длительного времени мы наиусерднейше посредством посланий и посольств оповещали и сообщали вашему почтенству о великих и разнообразных притеснениях, нападениях, разбоях, убийствах, поджогах, [совершенных] злобными, презренными русскими схизматиками, которые по собственной злобной сущности вопреки Богу, чести и праву при наличии многих мирных договоренностей, скрепленных крестоцелованием и печатями, нападали на эту страну, бесчестили девушек и женщин, отрезали им груди и заталкивали их во рты мужчинам, лишали мужчин их половых органов и вставляли их во рты женским особам, христианам отрезали носы и уши, дробили пальцы, вешали, колесовали, рубили руки и ноги, обращали в свою веру, вспарывали животы беременным женщинам, извлекали из лона плод и насаживали его на пики, [конец] кишки прикрепляли к дереву и принуждали людей выдирать из тела собственные внутренности и творили много других бесчеловечных преступлений, о которых мы стыдимся оповещать, как в Рижской и Дерптской епархиях, так и в землях нашего ордена, оттесняли [наших людей] от земли, воды и рыболовных угодьев, и потому мы в силу естественного христианского долга были принуждены сделать [все] необходимое для защиты этой страны и спасения христианской крови, что случалось много раз время от времени благодаря всей этой стране и нам, но полного устранения этого мы не могли добиться, хотя охотно сделали бы много больше, будь то в наших силах; потому-то мы наисмиреннейше, как могли, и в кратчайшие сроки, как было должно и можно, искали, вымаливали и требовали помощи, утешения, поддержки и защиты у вашего достопочтенства и ваших почтенных гебитигеров, земель и городов. Мы сообщали вам также, что великий князь Московский примирился с татарским царем (keysser), с которым он долго воевал и находился в вражде <…дефект…> в намерении напасть на эту страну [Ливонию], что, скорее всего, вашей милостью и вашими [гебитигерами… дефект…] и пожелать, однако [причиняемые] нам и этой стране столь многочисленные бедствия, стенания, притеснения и не по-христиански [жестокие] нападения не были приняты [вами] к сердцу, и мы остаемся совершенно без помощи со стороны вашей светлости и ваших [подданных] <…дефект…> избежать рук и глоток презренных русских схизматиков. Коль скоро этого в отношении себя мы, руководствуясь [представлениями о] положенном вознаграждении, естественном желании и христианском долге, никак не предполагали, преданно [на вас] взирая и вспоминая о том, что столь же ревностно, как и наши покойные предшественники, мы и наши уважаемые митгебитигеры ^[64] совместно с нашим орденом и страной во времена прошедших тяжелых войн всегда проявляли усердие, не жалея ни себя самих, ни близких друзей, ни слуг, ни доспехов, ни лошадей, ни продовольствия, ни издержек на очень большую сумму денег, помимо подношений и выплат государю датскому королю и прочим, предписывали нашим и нашего ордена амтам и округам забирать из церквей, капелл и у нас и закладывать все монстранцы, серебряные кувшины и позолоченные изображения и прочую драгоценную утварь, серебряные головы, покрывала, кубки в огромном количестве и использовать их на оборону во благо нашего ордена и страны, но то, что мы сообщали и на что жаловались, все забыто, и нам, нашему ордену и этой стране от вашего достопочтения, ваших гебитигеров, а также [вашей] страны и городов, в столь страшных нападениях и печальных трудностях, о которых мы с прискорбием сообщали вашей светлости, не последовало ни освобождения, ни помощи, ни поддержки. Не далее как вечером недавно прошедшего дня св. Петра великий князь Московский послал свои [войска] и с ними новгородцев с псковичами, татарами, сарацинами и прочими нехристями (uncristenen), с большими, чрезмерными, неодолимыми силами в эту страну тремя основными воинскими соединениями (houbtheren) — первое на Мариенбург, второе на Дерптскую епархию, третье на Валк; они захватили их населенные пункты (lager) и большими отрядами несколько раз промчались по этой стране пешим порядком, на санях и на конях, накрепко заблокировав всю страну и дороги, так что наши [люди] не могли ни поддержать друг друга, как мы всегда исправно и с охотой делали, ни отправить письма или посольства, и они были столь сильны благодаря [своей] коннице. Мы в этой стране объединили все свои силы, однако без помощи всемогущего Бога для нас было бы невозможно ни оказать им сопротивления, ни сражаться [с ними]; они располагались в этой стране на протяжении более четырех недель вопреки нашему желанию, пройдя сквозь Дерптскую епархию, равно как и земли нашего ордена [в гебитах] Мариенбург, Адзель [Адзеле], Эрмес [Хермес], Трикатен [Триката], Смилтен [Смилтене], Пебальге [Тохсин], Зесвеген [Цесвайне], Кокенхузен, Лудзен [Лудза], Розитен [Резекне], Хельмед [Хелме], Руен [Руйиена], Каркус [Каркси], Пайстель, Феллин и Валк, опустошили и сожгли церкви, капеллы, усадьбы (hoüe), жилища, немецкие и ненемецкие фольварки; захватили и полностью выжгли хакельверк города Феллин и замок Тарвест [Тарвасту]; мужчин, женщин, детей от мала до велика перебили, многих угнали, да к тому же забрали с собой колокола, домашнюю утварь, всякого рода имущество, лошадей, кобыл, жеребят и пр.; вешали или бросали в огонь священников и не по-христиански принесли такое великое горе, постыдным образом бесчестя девушек и женщин, что мы не в состоянии и не можем написать вашей милости, которой наперед следует поверить и понять, что если б вы вовремя приняли к сердцу наши многочисленные жалобы, горести и прискорбные затруднения и послали бы нам помощь, на которую мы после наших многочисленных просьб вправе были рассчитывать, то мы бы с помощью Божьей полностью избавились от этих нехристианских злодеяний и эта страна после основательного перерыва того бы избежала. Мы смиреннейше и самым настойчивым образом, как только обязаны и должны, увещеваем, просим и умоляем ваше достопочтение поразмыслить над этим с вашими почтенными гебитигерами, землей и городами и принять к сердцу верную помощь, содействие и защиту со стороны наших предшественников, нас и наших гебитигеров за наш собственный счет и расходы со стороны [ливонских] земель и осознали эти столь великие, ужасные и прискорбные убийства и пролитие невинной христианской крови, обсудили б и полностью убедились, что мы собственными силами не в состоянии защитить эту страну от насилия со стороны столь многочисленных врагов, и долго не оставляли б нас, наш орден и эту страну без существенной помощи и поддержки деньгами, имуществом и наемниками, пешими и конными, за ваш счет и в счет ваших расходов, и не оставляли бы далее без помощи, поскольку эта страна ныне столь разорена, выжжена и опустошена и мы не в состоянии оснастить ни одного замка, как делали прежде, да к тому же много наших братьев и служителей умерли, замерзли и убиты. Милостивый, дорогой господин магистр, поразмыслите немного [о том], что если эта часть христианского мира в дальнейшем будет покорена, начало чему ныне положено, что из этого произрастет благого, полезного и благочестивого не только для прочих приграничных и расположенных вокруг [Ливонии] стран, но и для всего христианства, и если эта страна попущением Божьим, сохрани Господь, так и будет оставлена без помощи, во что, однако, мы не верим, и тем самым подвергнется риску, уже теперь совершенно ясно, на кого следует возложить [за это] вину. Пусть ваша милость с вашими достойными гебитигерами соблаговолит также тщательно обдумать, представить воочию наше бедственное положение в настоящий момент и, согласно официальным документам, возвратит нашему ордену те крупные займы, которые были предоставлены нашими покойными предшественниками тогда, когда наш орден потерпел великое поражение в Польше ^[65], а также выплатить те деньги, которые мы одолжили на [восстановление] Тапиау, Велау и Мемеля ^[66], чтобы мы могли на них набрать наемников, защитить и спасти наш орден и эту страну. Среди столь великих скорбей страшных бедствий, которые свалились на нас и которым конца-края не видно, мы должны коснуться этого [вопроса] и обратиться к вашему достопочтению с требованием и настоятельной просьбой не усугублять наши беды и не относиться к нам не по-доброму. В том, что мы полностью этому доверяем и полагаемся на [ваше] доброе отношение, может убедиться ваша великочтимая милость, кому мы молим всемогущего Господа пожаловать благополучие и здоровье на долгие, надеемся, времена. Дано в Риге в субботу перед Вербным воскресением в 1481 году.