Пиранези - читать онлайн книгу. Автор: Сюзанна Кларк cтр.№ 16

– Но я не понимаю, – возразил я. – У меня превосходная память. Я помню каждый Зал, который когда-либо видел. Их семь тысяч шестьсот семьдесят восемь.

– Ты ничего не забываешь о лабиринте. Вот почему твой вклад в мою работу так ценен. Однако ты забываешь остальное. И разумеется, у тебя выпадают дни.

– Что? – изумился я.

– Дни. Они у тебя вечно выпадают.

– В каком смысле?

– Ну как же. Ты путаешь даты и дни недели.

– Нет, – возмутился я.

– Путаешь. Если честно, меня это слегка бесит. У меня всегда такое плотное расписание. Я прихожу, а тебя нет, потому что ты опять потерял день. Мне снова и снова приходилось с тобой это проговаривать, всякий раз, как твои внутренние часы расходились со временем.

– С каким временем?

– С моим. И всех остальных.

Я был потрясен. Я не мог ему верить и не мог ему не верить. Я не знал, что и думать. Однако, при всей моей растерянности, в одном я был убежден совершенно точно, на одно я мог безусловно положиться: Другой честен, благороден и усерден. Он не станет мне лгать.

– Но почему ты не забываешь? – спросил я.

Другой ответил не сразу.

– Я принимаю меры предосторожности, – сказал он наконец.

– Может, мне тоже следует их принимать?

– Нет. Нет. Ничего не получится. Извини. Я не могу вдаваться в подробности. Это сложно. Когда-нибудь я объясню.

Ответ не совсем меня устроил, но расспрашивать дальше я бы все равно не сумел, так был ошарашен и так напряженно думал, что еще мог позабыть.

– Для меня это очень тревожно, – сказал я. – А если я забуду нечто очень важное, вроде расписания Приливов? Я могу утонуть.

– Нет, нет, нет, – поспешил успокоить Другой. – Об этом тревожиться не стоит. Ничего подобного ты не забываешь. Я бы не отпустил тебя разгуливать, будь тут хоть малейшая опасность. Мы знакомы уже много лет, и за эти годы твои знания о лабиринте выросли многократно. И это поразительно. А что до остального, если ты забудешь что-нибудь важное, я всегда могу тебе напомнить. Тем не менее факт остается фактом: ты забываешь, а я помню. Потому-то и существенно, чтобы наши общие цели устанавливал я. Именно я. Не ты. И это третья причина, почему нам следует держаться выбранной темы и продолжать поиски знания. Ясно?

– Да. Да. Во всяком случае… – Я помолчал и закончил: – Мне нужно время подумать.

– Конечно. Конечно, – сказал Другой и ободряюще похлопал меня по плечу. – Продолжим разговор во вторник.

Он встал, наклонился над Пустым Пьедесталом и глянул на лежащее там блестящее устройство.

– В любом случае мне пора идти, – сказал он. – Я пробыл здесь почти пятьдесят пять минут.

И без дальнейших слов он зашагал в сторону Первого Вестибюля.

Запись от Двадцать третьего дня Шестого месяца в Год, когда в Юго-западные Залы прилетел Альбатрос

Мир (насколько я могу судить) не подтверждает уверения Другого, что у меня провалы в памяти.

Покуда он все это излагал – и некоторое время после, – я не знал, что и думать. Несколько раз я был близок к панике. Неужели может быть такое, что я забыл целых два разговора?

Однако в течение дня я не нашел никаких подтверждений словам Другого, будто у меня выпадения памяти. Я занимался своими обычными, повседневными делами. Чинил рыболовные сети, работал над Каталогом Статуй. Ранним вечером я пошел в Восьмой Вестибюль ловить рыбу в Водах Нижней Лестницы. Лучи Закатного Солнца светили в Окна Нижних Залов, сияя на поверхности Волн. На нижней стороне Лестницы и на Лицах Статуй дрожали золотистые отблески. Наступила ночь, Звезды и Луна запели, и я присоединил к ним свой голос.

Мир был Совершенным и Целокупным, и я, его Дитя, не ощущал никакого зазора между собой и Миром, никакой малости, которую должен бы помнить, но не помню, должен бы понимать, но не понимаю. Мой последний разговор с Другим единственный выпадал из этой неразрывной целостности. Так что я вынужденно спрашивал себя: кого подводит память? Меня или его? Может быть, это Другой помнит разговоры, которых на самом деле не было?

Два разных воспоминания. Два светлых ума помнят события прошлого по-разному. Неловкая ситуация. Нет третьего, который сказал бы, кто из нас прав. (Эх, был бы здесь Шестнадцатый!)

Что до утверждения Другого, будто я путаю даты и теряю дни, я совершенно не понимаю, как такое может быть. Я придумал календарь, которым пользуюсь, и как этот календарь может, по выражению Другого, «разойтись со временем»? Ему не с чем расходиться.

Может быть, именно поэтому Другой задал мне странный вопрос три с половиной недели назад? Вопрос со странным словом. Пролистав Дневник назад, я вижу, что странное слово было «Шарф-бери».

И тут я понял, что надо сделать! Всего лишь прочитать Дневники и посмотреть, есть ли там записи о чем-нибудь, чего я не помню. Да! Это устранит всякие сомнения. Собственно, препятствие только одно – времени требовалось очень много, поскольку пишу я пространно, – а сейчас все мое время занято другими проектами.

Я решил прочесть Дневники когда-нибудь в предстоящие месяцы, а до тех пор действовать, исходя из гипотезы, что память подводит Другого, а не меня.

Запись от Двадцать четвертого дня Шестого месяца в Год, когда в Юго-западные Залы прилетел Альбатрос

Ниже приведена копия письма, которое я написал мелом на Полу Второго юго-западного Зала.

ДОРОГОЙ ДРУГОЙ!

ХОТЬ Я И НЕ МОГУ БОЛЬШЕ СЧИТАТЬ ПОИСКИ ВЕЛИКОГО ТАЙНОГО ЗНАНИЯ ДОСТОЙНОЙ НАУЧНОЙ ЗАДАЧЕЙ, Я РЕШИЛ, ЧТО МОЙ ДОЛГ И ДАЛЬШЕ ТЕБЕ ПОМОГАТЬ, СОБИРАЯ ДАННЫЕ, КОТОРЫЕ ТЫ ПРОСИШЬ. НЕХОРОШО, ЧТОБЫ ТВОЯ НАУЧНАЯ РАБОТА СТРАДАЛА ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО Я ПОТЕРЯЛ ДОВЕРИЕ К ГИПОТЕЗЕ. НАДЕЮСЬ, ДЛЯ ТЕБЯ ЭТО ПРИЕМЛЕМО.

ТВОЙ ДРУГ

Запись от Двадцать шестого дня Шестого месяца в Год, когда в Юго-западные Залы прилетел Альбатрос

Сегодня утром я пошел во Второй юго-западный Зал на встречу с Другим. Признаться, я немного тревожился. Иногда из-за беспокойства я слишком много говорю, поэтому сразу начал длинную речь, совершенно ненужную, поскольку говорил то же, что было в письме, только длиннее.

Впрочем, на ее середине я понял, что Другой меня не слушает. Он стоял, задумчиво опустив голову, и рассеянно звенел мелкими металлическими предметами в кармане пиджака. Сегодня на нем был серовато-черный костюм и белая рубашка.